Sutta pitaka. Khuddaka nikāya
Suttanipāta

• Змеиная. (Uraga Vagga).
• I.1 Змея. (Uraga sutta).
  
• I.2 Пастух Дханья. (Dhaniya sutta).
  
• I.3 Рог носорога. (Khaggavisāna sutta).
• I.4 Брахман Каси-Бхарадваджа. (Kasi-Bhāradvāja sutta).
• I.5 Кузнец Чунда. (Cunda sutta).
• I.6 Потеря. (Parābhava sutta).
• I.7 Презренный. (Vasala sutta).
• I.8 Дружелюбие. (Mettā sutta).
• I.9 Якша Гемавата. (Hemavata sutta).
  
• I.10 Якша Алавака. (Ālavaka sutta).
• I.11 Победа. (Vijaya-sutta). / Kayavicchandanika sutta.
• I.12 Мудрый. (Muni-sutta).
  

• Меньшая. (Cūla Vagga).
• II.1 Сокровища. (Ratana sutta).
• II.2 Оскверняющее. (Āmagandha sutta).
• II.3 Смирение. (Hiri sutta).
• II.4 Наивысшая защита. (Mahā Mangala sutta).
  
• II.5 Якша Сучилома. (Sūciloma Sutta).
• II.6 Благочестивая жизнь. (Dhammacariya sutta).
• II.7 Обычаи брахманов. (Brāhma Dhammika sutta).
• II.8 Судно. (Nāvā sutta).
• II.9 Какой добродетелью? (Kimsīla sutta).
• II.10 Встаньте! (Utthāna sutta).
• II.11 К Рахуле. (Rāhula sutta).
• II.12 Вангиса. (Vangīsa sutta).
• II.13 Праведный путь для нищенствующего. (Sammā-Paribbājaniya sutta).
• II.14 Мирянин Дхаммика. (Dhammika sutta).

• Большая. (Mahā Vagga).
• III.1 Скитальчество. (Pabbajjā sutta).
• III.2 Стойкость. (Padhāna sutta).
• III.3 Хорошо сказанное. (Subhāsita sutta).
• III.4 Брахман Сундарика-Бхарадваджа. (Sundarika-Bhāradvāja sutta).
• III.5 Юноша Магха. (Māgha sutta).
• III.6 Нищенствующий странник Сабхья. (Sabhiya sutta).
• III.7 Брахман Селя. (Sela sutta).
• III.8 Стрела. (Salla sutta).
• III.9 Юноша Васеттха. (Vāsettha sutta).
• III.10 Монах Кокалика. (Kokālika sutta).
• III.11 К Налаке. (Nālaka sutta).
• III.12 Двойное видение-как-есть. (Dvayatānupassanā sutta).
  

• Восьмеричная. (Atthaka Vagga).
• IV.1 Чувственное удовольствие. (Kāma sutta).
• IV.2 Пребывающий в пещере. (Guhatthaka sutta).
• IV.3 Пребывающий во зле. (Dutthatthaka sutta).
• IV.4 Пребывающий в чистоте. (Suddhatthaka sutta).
• IV.5 Пребывающий в превосходстве. (Paramatthaka sutta).
• IV.6 Старость. (Jarā sutta).
• IV.7 К Тиссе Меттейе. (Tissametteyya sutta).
• IV.8 К Пасуре. (Pasūra sutta).
• IV.9 К Магандие. (Māgandiya sutta).
• IV.10 Прежде чем разрушилось тело. (Purābheda sutta).
• IV.11 Дальнейшие вопросы. (Kalaha Vivāda sutta).
• IV.12 Меньшая область. (Cūla Viyūha sutta).
• IV.13 Большая область. (Mahā Viyūha sutta).
• IV.14 Быстро. (Tuvataka sutta).
• IV.15 Взятый в руку жезл. (Attadanda sutta).
• IV.16 К Сарипутте. (Sāriputta-sutta).
  

• О пути к дальнему берегу. (Pārāyana Vagga).
• Пролог. (Ваттхугатха).
• V.1 Вопросы Аджиты. (Ājita Mānava-Pucchā).
• V.2 Вопросы Тисса Меттейи. (Tissa Metteyya Mānava-Pucchā).
• V.3 Вопросы Панньяки. (Punnaka Mānava-Pucchā).
• V.4 Вопросы Меттагу. (Mettagū Mānava-Pucchā).
• V.5 Вопросы Дхотаки. (Dhotaka Mānava-Pucchā).
• V.6 Вопросы Упасивы. (Upasīva Mānava-Pucchā).
• V.7 Вопросы Нанды. (Nanda Mānava-Pucchā).
• V.8 Вопросы Хемаки. (Hemaka Mānava-Pucchā).
• V.9 Вопросы Тоддейи. (Todeyya Mānava-Pucchā).
• V.10 Вопросы Каппы. (Kappa Mānava-Pucchā).
• V.11 Вопросы Джатуканнина. (Jatukannī Mānava-Pucchā).
• V.12 Вопросы Бхадравудхи. (Bhadrāyudha Mānava-Pucchā).
• V.13 Вопросы Удайи. (Udaya Mānava-Pucchā).
• V.14 Вопросы Посалы. (Posāla Mānava-Pucchā).
• V.15 Вопросы Могхараджи. (Mogharāja Mānava-Pucchā).
• V.16 Вопросы Пингии. (Pingiya Mānava-Pucchā).
• Послесловие. (Параянаттхутигатха).

***

\

---

Uraga Vagga
Змеиная

I.1 Uraga sutta
Змея

1. Кто сдерживает свой возникающий гнев, как врач останавливает силу яда, проникшего в тело, – тот монах покинет оба берега, как змея сбрасывает с себя изношенную кожу.

2. Кто всецело отринул от себя страсти, как, ныряя в воду, срывают лотос, тот монах покинет оба берега, как змея покидает свою отжившую кожу.
3. Кто отогнал от себя всякое желание, неудержимо подступающее, стремительное, кто погубил его, иссушив его, – тот монах покинет оба берега, как змея покидает свою отжившую кожу.
4. Кто разрушил в себе надменность, как прилив сокрушает тростниковый мостик, – тот монах покинет оба берега, как змея оставляет свою отжившую кожу.
5. Кто постиг, что нет неизменной сущности в этом бытии, как нет цветов на фиговой пальме, тот монах забудет оба берега, как змея навсегда бросает свою изношенную кожу.
6. В чьей груди уже нет чувства страха, кто победил всё возникающее возрождение, тот монах покидает оба берега, как змея сбрасывает свою отжившую кожу.
7. Кто развеял свои сомнения, кто отсёк их от себя вполне и искренно, – тот монах расстаётся с тем и с этим берегом, как змея со своею отжившею шкуркой.
8. Кто не рвался вперёд, но и не оставался позади, кто победил оба эти мира заблуждения, тот монах оставляет оба берега, как змея свою отжившую кожу.
9. Кто не рвался вперёд, но и не оставался позади, кто понял, как всё обманчиво в этом мире, тот монах покидает оба берега, как змея свою изношенную кожу.
10. Кто не стремился вперёд, кто не оставался и позади, кого не поработила себе жадность, тот, познавший призрачность этого мира, покидает оба берега, как змея свою изношенную кожу.
11. Кто не стремился вперёд, кто не оставался и позади, свободный от страстей, сознавший обманчивость всего в этом мире, тот монах оставляет оба берега, как змея свою отжившую кожу.
12. Кто не рвался вперёд, кто не оставался и позади, не побеждённый ненавистью, изведавший обманчивость всего в этом мире, тот монах покидает оба берега, как змея свою отжившую кожу.
13. Кто не стремился вперёд, кто не оставался и позади, свободный от мечтаний, ясно постигший призрачность всего в этом мире, тот монах покинет оба берега, как змея покидает свою отжившую кожу.
14. Кто все влечения погасил в себе и всякое желание вырвал с корнем, тот монах оставляет оба берега, как змея свою отжившую кожу.
15. В ком не возникнет вновь чувство страха, кого не возвратит оно опять к этому берегу, тот монах навсегда оставляет оба берега, как змея свою отжившую кожу.
16. В ком не возникнет вновь чувство желания, кого не привяжет оно опять к существованию, тот монах покидает оба берега, как змея покидает свою изношенную кожу.
17. Кто разрушил пять преград, свободный от страдания, победивший сомнения, недоступный печали, тот монах покидает оба берега, как змея свою отжившую кожу.




18. – Я сварил свой рис, я подоил коров, – так говорил пастух Дханья, – вместе с товарищами живу я на отмели реки Маги; мой дом плотно закрыт, и огонь зажжён: теперь ты можешь дождиться, о небо!
19. – Я свободен от гнева, я свободен от гордости, – так говорил Совершенный, – эту ночь провёл я на отмели реки Маги; моё жилище не покрыто крышей, и огонь мой потух: ты можешь дождиться, о небо!
20. – Я укрылся от оводов, – так говорил пастух Дханья, – на лугах, обильных травой, пасутся мои коровы, дождь не повредит им: теперь ты можешь дождиться, о небо!
21. – Крепко снарядил я свою ладью, – так говорил Совершенный, – я приплыл к вечному берегу, я достиг той отмели, преодолев потоки страстей; теперь та ладья не нужна мне более: ты можешь дождиться, о небо!
22. – Не сварлива моя жена, всегда послушна, – так говорил пастух Дханья, – долгое время она прожила со мной неразлучно; она миловидна, ничего дурного я никогда не слышу от неё: ты можешь дождиться, о небо!
23. – Мне послушен мой ум, он свободен вполне, – так говорил Совершенный, – долгое время я обуздывал свой дух, совершенствовал его, – и нет в нём теперь ничего злого: ты можешь дождиться, о небо!
24. Я кормлюсь своим трудом, – так говорил пастух Дханья, – и мои дети всегда со мною, они здоровы; ничего злого я никогда не слышу от них: ты можешь дождиться, о небо!
25. Ни одного слуги нет у меня, – так говорил Совершенный, – что сам я добыл себе, с тем и прохожу чрез весь мир, нет мне нужды в помощниках: ты можешь дождиться, о небо!
26. У меня есть коровы, и телята есть у меня, – так говорил пастух Дханья, – у меня есть также и бык: он господин над коровами: ты можешь дождиться, о небо!
27. Нет у меня коров и телят, – так говорил Совершенный, – нет у меня и быка, господина над ними: ты можешь дождиться, о небо!
28. Надёжно врыты столбы, их нельзя раскачать, – так говорил пастух Дханья, – крепки верёвки, новы и искусно свиты, коровы не порвут их: теперь ты можешь дождиться, о небо!
29. Как бык, порвал я все узы, как слон, я прорвался сквозь чащу ползучих растений, – так говорил Совершенный, – я не войду вновь в утробу рождений: ты можешь дождиться, о небо! Внезапно разразился ливень, заливая землю, наполняя озёра. Слыша, что полился дождь, сказал Дханья:
30. Не малая прибыль притекла к нам с тех пор, как мы узрели Совершенного; мы прибегаем к тебе, о ты, одарённый мудростью, – будь нашим наставником, о великий пустынник!
31. И я и жена моя, мы оба послушны; благослови нас на добрую жизнь, – мы победим рождение и смерть, мы достигнем конца страданий!
32. Кто имеет сынов, тот имеет радость от сынов, – так говорил лукавый Мара, – кто имеет стада, тот имеет радость от стад, ибо звенья бытия – радости людей, и тот, у кого их нет, не имеет и радостей.
33. Но так сказал Совершенный: Кто имеет сынов, тот имеет и заботу от сынов; кто имеет стада, тот имеет и заботу от стад, ибо звенья бытия – причина людских забот; у кого нет их, у того нет и заботы.




34. Отбросив в сторону своё прежнее насилие против всех существ и не вредя никому из них, пусть не жаждет никто ни сынов, ни друзей, пусть он грядёт одиноко, подобно носорогу.
35. Из близости к людям возникают страсти и печаль возникает, всегда идущая за страстями: поняв, что в страстях коренятся страдания, ты гряди одиноко, подобно носорогу.
36. Кто близкою дружбой связан с людьми, тот лишается своей прибыли, ибо дух его закован в цепи; видя опасности дружбы, ты иди одиноко, подобно носорогу.
37. Всё запуталось в своих ветвях бамбуковое дерево, – весь опутан человек заботами о сынах и жёнах; но как молодые бамбуковые побеги не прилепляются ни к чему, так и ты иди своем путём в одиночестве, подобно носорогу.
38. Как отвязанный скот, пущенный в лес, пасётся там на свободе, привольно, так пусть и мудрый, разумея осознанную цель, идёт одиноко, подобно носорогу.
39. Постоянно зовут на пиршества, зовут на прогулки, на игры, – но пусть тот, кто ищет свободы от ига желаний и принял великое решение, грядёт одиноко, подобно носорогу.
40. Есть веселье и удовольствие с товарищами, есть радости и среди детей; но хотя и не легко разлучение с близкими, всё же лучше, подобно носорогу, в одиночестве держать верный путь свой.
41. Для кого равны все четыре сферы, кто не враждебен ни одной из них, довольный и тою и иною, пусть тот, как носорог, грядёт одиноко, побеждая безбоязненно все опасности.
42. Есть и отшельники, недовольные своей жизнью, есть и миряне, живущие в доме, но которых также не радует их жизнь; ты же иди своим путём одиноко, подобно носорогу.
43. Отстранив здесь всякие стремления, любезные мирянам, как отряхается дерево от своих увядших листьев, ты гряди одиноко, подобно носорогу, доблестно порвавшие все прежние узы.
44. Если встретил ты разумного спутника, товарища могущественного и мудрого, ты иди с ним в раздумье и радости, преодолевая опасности;
45. Если же не найдёшь ты себе разумного друга, спутника праведного и мудрого, лучше иди ты, как царь, покинувший побеждённую страну, иди одиноко, подобно носорогу.
46. Мы должны искать друзей, равных себе или лучших себя, и радоваться, найдя их; если же не обрёл ты подобных друзей, лучше иди один, радуясь в своём одиночестве, иди одиноко, подобно носорогу.
47. Посмотри, как бьются друг о друга на твоей руке эти запястья, золотые, искусно выкованные, – пойми же то и лучше иди одиноко, подобно носорогу.
48. "Близко связанный с другим, я не избегу ни ссор, ни проклятий", – размышляя об этой опасности, ты иди одиноко, подобно носорогу.
49. Разнообразны плотские наслаждения, они сладки и пленительны, то в том, то в другом виде они колеблют наш дух; видя горе, возникающее из радостей тела, ты гряди лучше одиноко, подобно носорогу.
50. "Эти наслаждения – моё несчастье, в них скрыто семя потери, неудач, горькой муки, опасностей", – так провидя опасности, растущие из радостей тела, ты гряди в одиночестве, подобно носорогу.
51. Избегая холода и жары, жажды и голода, ветра и палящего солнца, ядовитых мух и змей, избегая всего этого, ты подобно носорогу в одиночестве держи путь свой.
52. Как слон, крепкий и могучий, покинув табун, гуляет в лесу, на приволье, так и ты в одиночестве держи путь свой, подобно носорогу.
53. Кто ищет радостей в связях с другими, того не влечёт к себе дума об успокоении; ты же, внимая словам Будды, иди одиноко, подобно носорогу.
54. "Я прошёл чрез строгости учений, я обрёл самоподчинение и вступил на путь, ведущий к совершенству; я обладаю верным знанием, я не буду водим никем", – так говоря, ты иди одиноко, подобно носорогу.
55. Не увлекаемый, не обольщаемый, ничего не жаждущий, никого не поносящий, свободный от страстей и мечтаний, не подчинённый никаким влечениям, не связанный ими ни в одном из миров, – ты гряди одиноко, подобно носорогу.
56. Избегай дурного товарищества: оно научает дурному, оно приводит к неправому; не входи в дружбу с теми, кто отдался похоти и гибнет в ней, – как носорог, ты иди своим путём в одиночестве.
57. Дорожи дружбою тех, кому ведомо должное, кто сведущ, великодушен и мудр; ведая значение всякой вещи и побеждая сомнения, – как носорог, ты иди своим путём в одиночестве.
58. Не украшаясь, не стремясь к веселью и удовольствиям, этим обычным радостям мира, – нет, гнушаясь роскошества жизни, вещая истину, ты гряди одиноко, подобно носорогу.
59. Оставь жену и сына, отца и мать, богатства и жито, оставь всё, что порождает желания, и иди своим путём одиноко, подобно носорогу.
60. "Всё это – узы, во всём этом так мало счастья, так мало радости; это – источник страданий, это – коварный крючок на уде", – в таком понимании ты иди, раздумывая, ты иди одиноко, подобно носорогу.
61. Сорви все узы, разорви все сети, как рыба, запутавшаяся в тенетах, разрывает их; будь ты подобен огню, никогда не возвращающемуся на сожжённое место, и в одиночестве держи путь свой, подобно носорогу.
62. С опущенными взорами, с утихшими чувствами, с духом, не тронутым никакой страстью, не пылая влечением, – ты гряди одиноко, подобно носорогу.
63. Облёкшись в своё жёлтое платье, ты отряхни с себя все заботы о доме, как дерево стряхивает свои увядшие листья, и гряди одиноко, подобно носорогу.
64. Не стремись к приятным вещам, не будь неустойчив; не заботься о пропитании других, но сам иди, прося подаяния, от жилища к жилищу, с духом, не скованным никакою заботой, – ты гряди одиноко, подобно носорогу.
65. Отбросив пять преград духа, затушив в себе всё дурное, независимый, нетревожимый, не желающий, ты гряди одиноко, подобно носорогу.
66. Отбросив телесные наслаждения и печали, отбросив и все душевные радости и страдания, ты, обретший спокойствие, чистоту и мир, гряди одиноко, подобно носорогу.
67. Ревностный в достижении высшего блага, с духом, свободным от всякой привязанности, усердный и добрый, одарённый мощью духа и тела, ты гряди одиноко, подобно носорогу.
68. Не отклоняясь от уединения и размышления, уверенно шествуя стезею Дхармы, ясно видя всё горе жизни, ты гряди одиноко, подобно носорогу.
69. Жаждущий только угашения всех желаний, ревностный и размышляющий, обузданный и решительный, богатый знанием и трудами, – ты гряди одиноко, подобно носорогу.
70. Лев не страшится шума, ветра не уловишь сетями, лосось не окропится водою: ты же гряди одиноко, подобно носорогу.
71. Вот – лев с могучими лапами, победивший всех зверей, гордо идёт он, победитель, властелин над всеми зверями; и ты в одиночестве держи путь свой, подобно носорогу.
72. Благосклонный в должное время, покойный и сострадательный, свободный и радостный, ты, не затемнённый целым миром, в одиночестве держи путь свой, подобно носорогу.
73. Отринув страсти и ненависть, отбросив все мечтания, сорвав с себя все оковы, не содрогаясь пред мыслью о смерти, ты гряди подобно носорогу.
74. Люди ищут сближения, служат другим ради собственной выгоды, трудно найти друзей, искренно преданных, не своекорыстных; нет, своей только выгодой озабочены люди, они нечисты; лучше в одиночестве иди ты своею дорогою, подобно носорогу.




Вот, что я слышал:
Однажды Совершенный обитал в Магадхе, в деревушке. В то время пятьсот плугов брахмана Каси-Бхарадваджи были запряжены, так как наступило время сеяния. Рано утром оделся Совершенный и, взяв свою чашу, пошёл к тому месту, где трудился брахман Каси-Бхарадваджа. В это время брахман разделял корм. Совершенный пошёл на то место, где брахман делил корм, и, подойдя, стал поодаль. Брахман, увидев, что стоит Совершенный, как бы прося подаяния, сказал ему:
– Я, о странник, пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь; и тебе также, о странник, надлежало бы пахать и сеять, и вспахав и посеяв, питаться.
– О брахман, я пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь.
– Однако мы не видим ни ярма, ни плуга достопочтенного Готамы, не видим мы ни его волов, ни сошника. И опять достопочтенный Готама сказал ему:
– О брахман, я и пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь. Тогда с такими словами обратился брахман к Совершенному:
75. Ты назвал себя пахарем, но никто не видел тебя пашущим; спрошенный о том, скажи нам в чём твоя пахотьба; разъясни нам это, чтобы твоя пахотьба стала понятна нам. И отвечал Совершенный:
76. Вера есть семя, покаяние – дождь, мудрость – мой плуг и моё ярмо, смирение – дышло моего плуга, разум – гужи, глубокое размышление – мой сошник.
77. Я охраняю себя в телесности, я блюду себя в слове, я умерен в пище, я ведаю истину и ею выпалываю плевелы. Любовь – моё избавление;
78. подвижничество – моё вьючное животное; оно несёт меня к Ниббане, несёт, не возвращаясь вспять, не печалясь о покинутом месте.
79. Когда вспахана моя пашня, она приносит плоды бессмертия; вспахав эту пашню, ты избавишься от страдания.
Тогда брахман Каси-Бхарадваджа нацедил рисового молока в золотую чашу и, подав её Совершенному, так сказал:
– Пусть Совершенный изопьёт рисового молока; достопочтенный – пахарь, ибо славный Готама пашет ту пашню, которая приносит плоды бессмертия.
80. Тогда сказал Совершенный:
– Что добыто здесь в поучении, тем не питаюсь я: это, о брахман, уже не устав для того, кто видит ясно; Будда отвергает ранее добытое, – таково от века правило Будд.
81. Кто есть совершенный мудрец, чьи страсти развеяны, в чьих деяниях навеки угасло всё дурное, тому ты должен служить иною пищею и иным питьём – вот верное поприще тому, кто ищет добрых дел.
– Кому же, о Готама, предложу я теперь это рисовое молоко? – так сказал Каси-Бхарадваджа.
– Я никого не вижу, о брахман, ни в мире богов и людей, ни среди брахманов и отшельников, кто бы мог принять это рисовое молоко, кроме Совершенного или ученика Совершенного. Посему, о брахман, ты должен вылить это рисовое молоко где-нибудь, где мало травы, или вылить в реку, где нет червей, – так сказал Совершенный.
Тогда брахман вылил рисовое молоко в чистую воду. Тогда рисовое молоко, вылитое в воду, забрызгало, зашипело, задымилось клубами. Как разогретый дневною работою сошник, будучи опущен в воду, брызгает, шипит и дымит клубами, так брызгало, шипело и дымило клубами рисовое молоко, вылитое в воду.
Тогда брахман, испуганный и поражённый, приблизился к Совершенному и, приблизившись к нему и припав головою к его ногам, так сказал Совершенному:
– Как чудесно это, о славный Готама! Как чудесно это, о славный Готама! Как подымают то, что было опрокинуто, как обнаруживают то, что было скрыто, как указывают путь заблудившемуся, как вносят лампаду во тьму, чтобы зрячие могли видеть, так и славный Готама разъяснил истину многими путями. Я прибегаю к славному Готаме и его Дхарме и к Сангхе монахов; я хочу оставить мир, хочу получить от славного Готамы одеяние и правила пустынной жизни.
И тогда брахман Касибхарадваджа получил от Совершенного разрешение на странничество и получил также одеяние и правила; и вот досточтимый Бхарадваджа, ставши странником и ведя уединённую, смиренную, ревностную, усердную жизнь подвижника, в короткое время постиг и усвоил то высочайшее совершенство, ради которого люди знатных семей покидают свои дома. "Разрушено возрождение, достигнуто совершенство духовной жизни; что должно было свершить, то свершено, и не осталось ничего из надлежащего быть свершённым здесь", – так сознавал он, и вот досточтимый Бхарадваджа стал блаженствующим.




82. – Я прошу у Мудрого великого понимания, – так сказал Чунда, кузнец, – Будда, господин Дхармы, ты, свободный от желаний, лучший из людей, великолепнейший из возничих, – сколько странников есть на свете, открой мне, прошу тебя!
83. – Четыре есть странника, о Чунда, и нет пятого, – так сказал Благословенный, – спрошенный тобою, я открываю тебе: есть "побеждающий путь" и есть "поучающий пути", есть "идущий праведным путём" и есть "оскверняющий путь".
84. – Кого же нарекают Будды "побеждающим путь"? – так сказал Чунда кузнец, – и как узнать мне "поучающего пути"? Спрошенный мною, укажи мне "живущего на праведном пути" и укажи "оскверняющего путь".
85. – Кто отринул сомнения, – так сказал Благословенный, – кто не страждет более, но блаженствует в Ниббане, свободный от жадности, водитель мира людей и богов, того именуют Будды "победоносно свершающим свой путь".
86. Кто уже в этом мире постиг, что лучшее есть Ниббана, кто излагает и объясняет Вечную Дхарму, того, мудрого, рассекающего сомнения, того, недоступного желаниям, – второго из странников, нарекают Будды "поучающим пути".
87. Кто живёт по Дхарме, ясно постигши Дхарму, кто укротил себя и внемлет, кто вещает лишь не постыдное слово, – того третьего из странников они нарекают "живущим праведным путём".
88. Кто же, подделываясь под вид добродетельного, бесчестит семейства, бесстыден и лжив, необуздан и лицемерен, тот назовётся "оскверняющим путь".
89. И вот, кто постиг четырёх странников, кто – хозяин дому, богатый разумом, ученик достопочтенных и мудрый, – понял, что все они таковы, у того не иссякнет вера, – ибо он всегда различит неиспорченного от испорченного и не сравняет нечистого с чистым.




Так я слышал:
Однажды ночью некое божество, прекрасное видом, осветившее собою всю окрестность, снизошло к Совершенному и, приветствовав его, отошло к стороне; и стоя в стороне, обратилось к Совершенному с такими словами:
90. – Мы вопрошаем тебя, Готама, о человеке, страдающем от потери; я пришёл спросить тебя, – скажи нам, в чём причина потери для теряющего.
91. – Легко узнаёшь выигрывающего, не труднее заметить и теряющего; кто возлюбил Дхарму, тот выигрывающий, кто возненавидел его, тот теряющий.
92. – Это так, это первый теряющий: о втором теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
93. – Злые люди дороги тому, кто не делает ничего из любезного доброму, кто восхваляет пути нечестия, – вот причина потери для теряющего.
94. – Это так, это второй теряющий; о третьем теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
95. – Сонливость, леность, преданность гневу, любовь к пиршествам, неуверенность, – вот причина потери для теряющего.
96. – Это так, это третий теряющий; о четвёртом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
97. – Кто, будучи богат, не заботится ни об отце, ни о матери, не заботится о них, постаревших, навсегда потерявших былые силы, – вот причина потери для теряющего.
98. – Это так, это четвёртый теряющий; о пятом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
99. – Кто ложью и лицемерием достигает степени мудрого или отшельника или другой степени из монашествующих, – вот причина потери для теряющего.
100. – Это так, это пятый теряющий: о шестом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
101. – Многими богатствами владеет человек, много у него золота и яств, и ни с кем не поделится он, – вот причина потери для теряющего.
102. – Это так, это шестой теряющий; о седьмом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
103. – Своим происхождением, богатствами, своею родословною гордится человек, он презирает ближних, – вот причина потери для теряющего.
104. – Это так, это седьмой теряющий; о восьмом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
105. – Всё приобретённое им расточает человек похотливый, друг хмельных напитков, игрок в кости, – в том причина потери для теряющего.
106. – Это так, это восьмой теряющий: о девятом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
107. – Кто не довольствуется своею женой и влечётся к жёнам других, – в том причина потери для теряющего.
108. – Это так, это девятый теряющий: о десятом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
109. – Когда человек, достигший преклонного возраста, вводит в дом свой жену с прекрасными персями и всю ночь не может сомкнуть очей, встревоженный ревностью, – вот причина потери для теряющего.
110. – Это так, это десятый теряющий: об одиннадцатом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
111. – Кто во главе хозяйства в доме ставит женщину или мужчину, наклонных к пьянству и расточительству, – вот причина потери для теряющего.
112. – Это так, это одиннадцатый теряющий; о двенадцатом теперь ты поведай нам, о Совершенный, – в чём причина потери для теряющего.
113. – Кто жаден, завистлив к чужим богатствам, кто, будучи рождён в семье воинов, жаждет владычества над целым светом, – вот причина потери для теряющего.
114. Раздумывая о тех причинах потери в этом мире, мудрый, достойный человек, одарённый видением-как-есть, достигнет счастливого места богов.




Так я слышал:
Рано утром, одевшись и взяв свою чашу, вышел Совершенный, чтобы просить подаяния. В то время пылал очаг в жилище брахмана Аггикабхарадваджи, и у порога были выставлены приношения. Совершенный, прося подаяния и ходя от дома к дому, подошёл к жилищу брахман. Брахман, заметив его, сказал ему:
– Остановись здесь, о постриженник! Остановись здесь, о нищий странник! Остановись здесь, о презренный!
Услышав это, Совершенный сказал брахману:
– Разве ведомы тебе презренные, о брахман, и разве ведомо тебе, что делает человека презренным?
– Нет, о славный Готама, мне неведомо, кто – презренный, и неведомо, что делает человека презренным: пусть достопочтенный Готама научит меня, чтобы я познал, кто презренный и что делает человека презренным.
– Послушай же, о брахман, послушай внимательно, что я скажу тебе.
– Пусть будет так, о Достопочтенный! – отвечал брахман. Тогда начал говорить Совершенный.
115. – Кто зол и несёт в себе ненависть, кто лицемерен и дурен, кто предан ложному мнению, кто склонен ко лживости, – в нём ты признай презренного.
116. Кто в этом мире вредит живым существам, один раз или дважды рождённым, в ком нет к ним сострадания, – в том ты признай презренного.
117. Кто осаждает города и посёлки, кто разрушает их, в ком все видят врага и боятся его, – в нём ты признай презренного.
118. Кто крадёт чужое добро, будь то в лесу или в селении, кто завладевает тем, что не дано ему, – в нём признай ты презренного.
119. Кто, будучи должен, уклоняется от уплаты, когда наступает срок, говоря: "Я вовсе и не должен тебе", – в нём признай ты презренного.
120. Кто в похвальбе своим удальством убивает человека, мирно идущего своею дорогой, – в нём признай ты презренного.
121. Кто, как свидетель, будучи спрошен, лжёт ради своей выгоды, или ради выгоды другого, или ради подкупа, – в нём признай ты презренного.
122. Кто увлекает жён друзей или близких, и они охотой или неволей идут к нему, – в нём признай ты презренного.
123. Кто, будучи богат, не поддерживает ни отца, ни матери, постаревших, потерявших былые силы, – в нём признай ты презренного.
124. Кто оскорбляет мать, отца или брата, сестру и свекровь, кто поносит их, – в нём признай ты презренного.
125. Кто, просимый научить доброму, поучает дурному, кто советует другим лживость и изворотливость, – в нём, кто бы он ни был, ты признай презренного.
126. Кто лицемерен, кто, свершив дурное дело, надеется про себя: "Ведь никто не узнает о том", – в том признай ты презренного.
127. Кто любит от других принимать угощения, но сам не отплачивает им тем же, – в нём признай ты презренного.
128. Кто, вероломный, обманывает брахмана и странника, обманывает и других монашествующих, – в нём признай ты презренного.
129. Кто докучает брахману и пустыннику, кто ничего не даёт им в обеденное время, – в нём признай ты презренного.
130. Кто, весь окутанный невежеством, прорицает несбыточное, кто домогается здесь пустого и ничтожного, – в нём признай ты презренного.
131. Кто восхваляет себя и унижает других, – да, кто в своей надменности доходит и до этой низости, – в нём признай ты презренного.
132. Кто корыстен и поощряет дурное, кто полон грешных желаний, не страшится греховного, кто порабощён завистью, злом и бесстыдством, – в нём признай ты презренного.
133. Кто поносит Будду или ученика его, будь то нищенствующий монах или мирянин, – в нём признай ты презренного.
134. Кто, не будучи благословенным, тщится представить из себя благословенного, тот есть только тать во всех мирах и в мире Брахмы: тот – самый гнусный из всех презренных; всех тех, о ком говорил я здесь, считай ты презренными!
135. Итак, не рождением становится человек презренным, не рождением он становится и брахманом; нет, за свои дела заслуживают презрения и за свои дела прославляются брахманом.
136. Знай же ты, что это – правда. Вот, что я расскажу тебе: жил один презираемый, по имени Матанга.
137. Матанга достиг высочайшей славы, достигаемой здесь лишь немногими, – и брахманы и войны приходили служить ему.
138. Он воссел на колесницу богов и вступил на ту высочайшую дорогу, на которой нет земной пыли; отринув всякое плотское желание, он вошёл в царство Брахмы.
139. А ведь его происхождение не сулило ему возрождения в царстве Брахмы... С другой стороны, есть брахманы, рождённые в семьях наставников, друзей гимнов.
140. Но они увязли в своих грехах и достойны только презрения в этом мире, а в будущем их ждёт преисподняя: ни от порицания, ни от мрачного места не спасёт их происхождение.
141. Итак, не рождением становится человек презренным, не рождением он становится и брахманом; нет, за свои дела заслуживают презрения и за свои дела прославляются брахманом.
Когда кончил свою речь Совершенный, то брахман обратился к нему с такими словами:
– Чудесно, о славный Готама! Чудесно, о славный Готама! Как тот, кто, о славный Готама, находит потерянное, обнаруживает скрытое, указывает пути заблудшему, вносит свет во тьму, чтобы имеющие очи могли видеть, так и ты, о славный Готама, различными путями разъяснил истину! У тебя я ищу прибежища теперь, о славный Готама, в твоём учении и семье нищенствующих. Прими меня, о Готама. как последователя; отныне всю жизнь я буду находить в тебе убежище!




Когда Будда пребывал в Саваттхи, группа монахов, получив от Учителя темы для медитации, отправилась в лес, чтобы практиковать там на протяжении сезона дождей. Божества деревьев, населявшие этот лес, были обеспокоены их появлением, поскольку они были вынуждены спуститься со своих деревьев, служивших им жилищами, и жить на земле. Они надеялись, что монахи скоро уйдут; но, осознав, что монахи намерены остаться на три месяца сезона дождей, они принялись мешать им разными способами, желая напугать их в ночное время.
Жить в таких условиях стало невозможно, и монахи направились к Учителю и рассказали ему о своих трудностях. На это Будда дал им наставление, составляющее мэтта-сутту, и посоветовал им вернуться и воспользоваться этой суттой как своей защитой.
Монахи вернулись в лес, и стали практиковать согласно полученным наставлениям, насыщая окружающее пространство излучением дружелюбия (пали мэтта). Боги были очень впечатлены такой энергией любви и с того времени не мешали им медитировать, оставив их в покое.
Эта проповедь состоит из двух частей. Первая часть подробно описывает нормы нравственного поведения, которых должен придерживаться тот, кто хочет достичь Чистоты и Покоя, а вторая часть посвящена методам практики дружелюбия.


142. Вот, что следует исполнить тому, кто ищет здесь доброго, кто жаждет своему духу покоя: пусть будет он прямодушен и бодр, совестлив и кроток в речи, уступчив, не горд.
143. Пусть он идёт своим путём, успокоенный, не отягощённый заботами, с утихшими чувствами, с окрепшею мудростью, не надменный, не жадный.
144. Пусть он никогда даже и не подумает что-либо такое, за что бы могли упрекнуть его мудрые... Да будут счастливы все существа, да живут все они в радости и довольстве!
145. Все живые существа, которые только есть на свете, и слабые и сильные, и длинные и короткие, и большие и средние, и великие и малые,
146. видимые и невидимые, живущие близко и далеко, рождённые или только носимые в утробе – все они да будут счастливы!
147. Пусть никто не обманывает других, пусть никто и никогда не обижает других, пусть никто ни гневом, ни злобою не вредит другим.
148. Как неусыпно мать охраняет своё единственное дитя, как дорожит она его жизнью, так пусть каждый объемлет своим благоволением все существа.
149. Пусть он простирает своё благоволение сквозь все миры, пусть обнимает он их своим благосклонным духом и вдаль, и вглубь, и ввысь, без вражды, без тревоги, без ненависти.
150. Стоя или лёжа, сидя или ходя, в каждую минуту бодрствования пусть он предаётся осознанию этого, – этот путь жизни самый лучший на свете.
151. Добродетельный, одарённый совершенною мудростью, потушивший в себе жажду плотских наслаждений, никогда не вступит вновь на путь рождений и смертей.




152. – Сегодня пятнадцатый день, постный день сегодня; вот наступила прекрасная ночь, – так сказал злой дух Сатагира, – пойдём, посмотрим славного Учителя Готаму!
153. – Разве дух его расположен ко всем существам? – так сказал злой дух Гемавата, – разве укрощены его помыслы и о вещах желаемых и о вещах нежелаемых?
154. – Его дух благосклонен ко всем существам, дух его, – так сказал злой дух Сатагира, – и его мысли укрощены как в вещах желаемых, так и в вещах нежелаемых.
155. – Не свершает ли он чего, что не дано ему совершить? – так сказал злой дух Гемавата, – руководит ли он собою в своих отношениях к живым существам? Отдалился ли он от нерадивости? Не забыл ли он путь размышления?
156. – Нет, он не совершает ничего, что не дано ему совершить, – так сказал злой дух Сатагира, – он сам ведёт себя среди живых существ, он далёк от нерадивости; нет, Будда не небрежет размышлением.
157. – И он никогда не говорит лживо? – так сказал злой дух Гемавата, – и он никогда не говорит сурово и не клевещет, нет неправды в его словах?
158. – Он не говорит лживо, – так сказал злой дух Сатагира, – жестокие слова неизвестны ему, он не клевещет, в его суждениях всегда благой смысл.
159. – И он не предан похотям? – так сказал злой дух Гемавата, – и его дух не встревожен, он победил неведение, и все пути видит он ясно?
160. – Он далёк от плотских наслаждений, – так сказал злой дух Сатагира, – не смущён его дух, неведение навсегда побеждено им; ясно все пути видит Будда.
161. – И он одарён мудростью? – так сказал злой дух Гемавата, – и всегда непорочны его действия? И загасли в нём все влечения? И путь возрождений уже не предстоит ему?
162. – Он одарён мудростью, – так сказал злой дух Сатагира, – чиста его жизнь, и потухло всё страстное в его духе; возрождение уже не наступит для него.
163. Дух Мудрого совершен и в деянии и в слове; Готаму, совершенного в знании и жизни, – пойдём и посмотрим его.
164. Пойдём и посмотрим на него, Готаму, чьи ноги подобны ногам антилопы, посмотрим на него, мудрого, исхудалого, нежелающего, – этого учителя, в уединённом лесу погрузившегося в размышления.
165. И придя к нему, подобному льву среди тех, кто странствует, всё покинувши, к нему, не увлечённому телесной радостью, – и придя к нему, мы спросим его об освобождении от сетей смерти.
166. Спросим Готаму, учителя, проникшего в суть всех вещей, спросим его, толкователя, Будду, победившего ненависть и опасения...
167. – В чём зачался мир? – так сказал злой дух Гемавата, – с чем связан мир? Чем измучен мир, после того как возлюбил то?
168. – В шести зачался мир, о Гемавата, – так сказал Совершенный, – с шестью связан мир, шестью мучится мир, с теми шестью связанный влечением.
169. – Что есть влечение, которое внесло в мир страдание? – так сказал злой дух Гемавата, – спрошенный о спасении, скажи мне, как освободиться от мук.
170. – Пять радостей чувств есть на свете, – сказал Совершенный, – и радость духа – шестая; совлекши с себя всякое желание этих радостей, ты освободишься от страдания.
171. Этот путь спасения был возвещён мною ясно, и вот вновь я возвещаю его теперь: тем путём ты освободишься от страдания.
172. – Кто в этом мире преодолеет течение? – так сказал злой дух Гемавата, – кто пересечёт это море? Кто не погрузится в пучину, где не на чем укрепиться, где не за что удержаться?
173. – Кто одарён добродетелью, обладает мудростью и вполне обуздан собой, тот преодолеет это течение, это течение бурное, трудноодолимое.
174. Кто отрёкся от всех похотей, кто сорвал с себя все оковы и разрушил пустое веселье, тот никогда не погрузится в пучину.
175. Тогда воскликнул Гемавата:
– На него, озарённого глубокою думою, на него, разгадавшего лукавое, ничего не присвоившего, не связанного похотью, – вот, взирайте на него, со всех сторон освобождённого, великого Мудреца, шествующего славною стезею!
176. На него, достойного великого имени, разгадавшего лукавое, одарённого пониманием, не увлечённого страстями, – взирайте на него, всеведущего, великого Мудреца, шествующего божественною стезею!..
177. Благое видение встретили мы сегодня, благой рассвет, прекрасное возвышение! – узрели мы Совершеннопросвещённого, пересёкшего течение, свободного от страстей!..
178. И вот, тысяча злых духов, обладателей сверхъестественной силы и славы, – они прибегают к тебе со мною: будь ты нашим несравненным наставником!
179. Мы пойдём от селенья к селенью, мы пойдём от горы к горе, прославляя Совершеннопросвещённого, прославляя совершенство Вечной Дхармы!




Вот, что я слышал:
Однажды злой дух Алавака пришёл на то место, где обитал Совершенный, и, придя туда, так сказал Совершенному:
– Выйди, о странник!
– Пусть будет так, о друг! – и, говоря так, Совершенный вышел.
– Войди, о странник!
– Пусть будет так, о друг! – и, говоря так. Совершенный вошёл. Во второй раз злой дух Алавака сказал Совершенному:
– Выйди, о странник!
– Пусть будет так, о друг! – и, говоря так. Совершенный вышел.
– Войди, о странник!
– Пусть будет так, о друг! – и, говоря это, Совершенный вошёл. И в третий раз злой дух Алавака сказал Совершенному:
– Выйди, о странник!
– Пусть будет так, о друг! – и, говоря так, Совершенный вышел.
– Войди, о странник!
– Пусть будет так, о друг! – и, говоря это. Совершенный вошёл. И в четвёртый раз злой дух Алавака сказал Совершенному:
– Выйди, о странник!
– Я не выйду к тебе более, о друг: делай, что замыслил!
– Один вопрос я задам тебе, о странник, и если не сможешь ты ответить мне, я или развею твои мысли, или расколю твоё сердце, или, взяв тебя за пяту, переброшу на ту сторону Ганга.
– Никого нет на свете, о друг, никого нет ни в мире Брахмы и Мары, ни среди живых существ, включая богов и людей, отшельников и брахманов, кто бы мог развеять мои мысли, кто бы мог расколоть моё сердце, или, взяв меня за пяту, перебросить на ту сторону Ганга; итак, о друг, вопрошай, о чём хочешь!
Тогда злой дух Алавака обратился с такими словами к Совершенному:
180. – Где в этом мире высшее сокровище для человека? Что, будучи дано, приносит счастье? Что – сладчайшее из всех сладостей? Какую жизнь назовёшь ты благою?
181. Отвечал Совершенный:
– Лучшее сокровище в этом мире – вера: Вечная Дхарма, раз постигнутая, приносит здесь счастье: Истина – сладчайшее в этом мире; и та жизнь назовётся лучшею, которая прожита в понимании.
182. Вновь вопросил Алавака:
– Как пересечь это течение? Как переплыть это море? Как победить это страдание? Чем можно очиститься здесь?
183. – Верою преодолеешь течение, ревностью пересечёшь море, страдание победишь подвигами и достигнешь чистоты мудростью.
184. – Как достичь понимания? Как приобрести сокровище? Как возвеличиться в славе? Чем привязать к себе друзей? Как избежать печали, странствуя из жизни в жизнь?
185. – Кто постиг, что учение, возглашённое славным, есть возвещение Ниббаны, тот в ревности и глубокой мудрости достигнет ясной мудрости.
186. Свершая должное, кротко надевая своё ярмо, обуздывая себя, обретёшь ты верное сокровище: ведая истину, ты прославишься и милосердием привяжешь к себе друзей.
187. Неколеблемый, непобедимый сомнением, обладатель четырёх добродетелей: истины и справедливости, постоянства и щедрости, – не горюет вовсе, навсегда покидая это место жизни.
188. Пойди и вопроси странников и духовных, близких и далёких, всех вопроси ты: есть ли в мире что выше правды и милости, выше смирения и кротости.
189. И сказал Алавака:
– Зачем мне идти и вопрошать странников и духовных, далёких и близких! Отныне мне ясно моё благое будущее.
190. Ибо на моё счастье поселился здесь Будда; теперь я знаю, кем принесённый мне дар принесёт благой плод.
191. Я пойду от селенья к селенью, я пойду из города в город, прославляя Совершеннопросвещённого, прославляя совершенство Вечной истины!




192. Если кто, сидя или ходя, стоя или лёжа, сокращает или растягивает своё тело, это и есть движение его тела.
193. Тело связано костями и жилами, слеплено из мяса и перепонок, покрыто кожей, – но не верь, что оно действительно есть.
194. Внутри оно наполнено желудком и печенью, сердцем и лёгкими, селезёнкой и почками,
195. слюной и слизью, потом и лимфой, кровью и желчью, его суставы смочены жиром.
196. Девять нечистых струй постоянно истекают из него: из глаз слизь, из ушей сера,
197. слизь из носа, изо рта по временам желчь, по временам мокрота, изо всего тела исходит пот и грязь.
198. Пустота черепа заполнена мозгом... Глупец, водимый невежеством, думает про тело: какая это прекрасная вещь!
199. И когда оно лежит мёртвое, распухшее, посиневшее, свезённое на кладбище, близкие не заботятся о нём.
200. Псы и шакалы пожирают его, волки и черви, вороны и ястреба и другие хищники...
201. Нищенствующий монах, обладатель мудрости, вникая в смысл Дхармы Будды, верно знает это тело, ибо он сознаёт его таким, каково оно в действительности.
202. И это живое тело таково, каково и то мёртвое, – каково то, таково и это будет; пусть же никто не увлекается телом, ни его внутренним, ни его внешним!
203. Нищенствующий монах, обладатель мудрости, отвергая все желания и привязанности, достигнет бессмертного покоя, неизменного состояния Ниббаны.
204. Как нечисто это тело, поставленное на две ноги: оно дурно пахнет и тут и там струится.
205. И вот, с таким то телом иной мечтает превозноситься над другим или презирает других, – что же это иное, как не ослепление?..




206. Из близости к людям возникают опасности, из домашней жизни происходит осквернение; бездомность, свобода от цепей дружбы, – вот заветная дума Мудрого.
207. Кто вырвал из своего сердца всякое нечестивое влечение, кто не даёт ему укорениться вновь, заградив все пути к его возвращению, тот, своим путём уединённо идущий, наречётся здесь Мудрым; он блаженствует в неизменном покое.
208. Ведая, в чём начало греха, умертви его семя, навсегда разрушь все пути к его возвращению; тот Мудрец, покинувший всякое сомнение, верно направивший путь свой к концу смерти и рождения, не войдёт уже вновь в эту обитель существования.
209. Мудрец, свободный от влечений, свободный от жадности, духом постигший все обители счастья этого мира и не жаждущий более никакой из них, и не влечётся к ним вовсе: он приплыл к иному, лучшему берегу.
210. Победивший всякую вещь, знающий значение всякой вещи, обладатель великого постижения, ничем не осквернённый, всё отринувший, выведший дух свой на волю, разрушив эту темницу желания, – величается Мудрецом, несравненным.
211. Кто обладает мощью разумения (аннья), одарён добродетелью и славен доброю жизнью, кто сбросил с себя все цепкие узы (асава), загасил в себе страсти и злобу, тот, радостный в мудрости, в блаженстве раздумья и осознанья, величается доблестным Мудрым.
212. Как лев не боится шума, как ветер не уловится сетью, как лотос не окропится водою, так и Мудрый, шествующий своим путём мысли и подвига, не поколеблется ни хвалою, ни осуждением; других ведущий, но никем не ведомый, величается он доблестным Мудрым.
213. Угасивший все свои страсти, укротивший все свои чувства, воспринявший власть поучения, непотрясаемый, как столбы у купели, величается доблестным Мудрым.
214. Охранивший себя от всего дурного, крепкий, как челн, оснащённый на славу, ведающий правое и неправое, величается доблестным Мудрым.
215. Кто сам ведёт себя, далёкий от всего злого и неправого, кто никого не гневит и ни на кого не гневается, тот – юный ли или мужественный – величается доблестным Мудрым.
216. Кто, живя людскими подаяниями, получая лучший рис из середины горшка, не восхваляет дающего, но и не хулит его, получая остатки риса, тот величается Мудрым.
217. Кто свершает свой земной путь в целомудрии, кто не связан здесь никакими цепями ещё с юности, – тот, свободный от безумия гордости и спасённый, величается Мудрым.
218. Кто проник в сущность этой жизни, кто постиг высочайшую истину и переплыл этот бурный поток существования, кто сорвал с себя все оковы и стоит независимый и свободный, тот величается Мудрым.
219. Вот двое на земле, чей род жизни и обычаи всегда различны и ничуть не равны: мирянин, озабоченный домом, и достойный муж разума, не связанный никаким влечением; к убиению живых существ склонен мирянин, будучи необуздан, – но всякое живое существо охраняет и любит Мудрый, всегда обузданный.
220. Как попугай, эта хохлатая птица с голубым клювом, не сравняется быстротою с лебедем, – так и владетель домов никогда не сравняется с Мудрым, счастливым нищим, в уединённом лесу погрузившимся в размышление.






Основанием для этой проповеди, согласно комментарию, послужило следующее событие. Город Весали пострадал от голода, который принёс с собой смерть, в особенности, умерло много бедных людей. Из-за разлагающихся трупов злые духи начали тревожить город, и это сопровождалось чумой. Обеспокоенные этими тремя страхами – голодом, существами нечеловеческой природы и чумой – горожане искали защиты у Будды, который тогда жил в Раджагахе.


221. Все духи, пришедшие сюда, вы, привязанные к земле и витающие в воздухе, – будьте все вы счастливы и внемлите сказанным словам.
222. Внемлите, о духи! – будьте милосердны к людскому роду, и днём и в ночи приносящему свои жертвы, ревностно охраняйте людей!
223. Никакое сокровище ни здесь, ни в ином мире, никакие драгоценности небес не сравняются с Совершенным. Великое сокровище обрели мы в Будде! Истиной, им возвещённою, воцарится блаженство!
224. Разрушенье страстей, свобода от них и то дивное бессмертие, которого достиг Шакьямуни, – нет ничего равного этой истине! Великое сокровище обрели мы в Дхарме, её правдою воцаряется блаженство!
225. Чистота, прославленная величайшим из Будд, непрерывное размышление, – вот великая бесподобная истина. Дивное сокровище обрели мы в Дхарме, её истиной достигается блаженство!
226. Восемь¹ их, прославленных Праведным, восемь их, учеников Благословенного, достойных жертвоприношения: что даровано им, то принесёт благие плоды. Великое сокровище обрели мы в Сангхе, её правдою воцаряется блаженство!
227. Кто приникнет к словам Готамы, свободный духом, не встревоженный желаниями, – тот получает высочайшую награду, погрузившись в бессмертное, блаженствуя в нём, не купленном никакою ценою. Великое сокровище обрели мы в Дхарме, её истиною возвещается спасение!
228. Не потрясаемы четырьмя ветрами, стоят столбы городских порот, крепко врытые в землю: ничто не поколеблет праведного, постигшего благородные истины, ясно постигшего их. Великое сокровище обрели мы в Сангхе, её истиной достигается исцеление!
229. Кто постиг священные истины, благостно провозглашённые Мудрым, тот не примет вновь возрождения. Великое сокровище обрели мы в Сангхе, – тою истиной зачинается блаженство.
230. Он, приявший блаженное знание, навсегда победил здесь три чаши: мечтания, сомнения и всё то, что мог бы стяжать себе своею добродетелью и своими святыми делами, из четырёх темниц сам себя вывел он на свободу, шесть смертных грехов² до конца сокрушены им. Великое сокровище обрели мы в Будде, его истиной достигается блаженство.
231. Ни телом, ни словом, ни мыслью он не мог бы свершить греховного дела, да не мог бы даже сокровенно подумать о нём: разве возможно то испытавшему состояние блаженства (ниббаны)? Верное сокровище обрели мы в Сангхе, её правдою воцаряется блаженство!
232. Под тёплыми лучами зацвели деревья, высоко к небу подняли они свои верхушки, все в цвету: дивные пути создал здесь Будда, те пути, что ведут к Ниббане, превеликому счастью. Верное сокровище обрели мы в Будде, истиной, им возвещённою, воцарится блаженство!
233. Дивную истину возвестил он нам. Несравненный, он – узревший прекрасное, он – дающий прекрасное, он – несущий прекрасное! Великое сокровище обрели мы в Будде, истиной, им возвещённою, воцарится блаженство!
234. Разрушено прежнее, не возникнет новое: мудрые, презревшие будущее, навсегда покинули это место пребывания; как эта лампада, угасают они, сокрушившие желание. Великое сокровище обрели мы в Сангхе, её истиной воцарится блаженство!
235. Все вы, духи, пришедшие сюда, духи земные и надземные, – прославьте всесовершенного Будду, прославьте его, чтимого людьми и богами: да наступит блаженство!
236. Все вы, духи, пришедшие сюда, духи, витающие в воздухе и привязанные к земле, – прославьте всесовершенную Дхарму, чтимую людьми и богами; да наступит блаженство!
237. Все вы, духи, пришедшие сюда, духи земли и духи воздуха! Прославим всесовершенную Сангху, чтимую людьми и богами, – да наступит блаженство!




238. Кто питается плодами и корнями, праведным путём полученными от праведных, тот никогда не лжёт, никогда не жаждет телесных радостей.
239. Кто ест затейливые кушанья, вкусно состряпанные, поданные другими, кто любит рисовую пищу, – тот ест, о Кассапа, то, что оскверняет.
240. – Это запрещение скверного не приму я, – так ты сказал, о брахман, любящий рисовую пищу, вкусно приправленную птичьим мясом... Тебя я спрашиваю, о Будда, как ты учишь, каков твой устав об оскверняющем?
241. – Разрушение жизни живых существ, убийство и заклание, удавление и похищение, ложные речи, обман и обольщение, недостойное слово и прелюбодеяние, – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
242. Необузданность в плотских наслаждениях, жадность к сладостям жизни, близкие связи с нечистыми, несправедливость и неуверенность, – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
243. Жестокость и грубость, клевета и предательство, безжалостность и надменность, оставление других людей без помощи, – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
244. Гордость, пустосвятство и пьянство, лесть, зависть и высокомерие, несправедливость, спесь и надменность, – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
245. Зло и недобросовестность, лживость и двуличие, душевная низость и греховность, – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
246. Необузданность в отношениях к другим существам, оскорбление благодетелей, злоба и хитрость, жестокость и непочтительность, – вот что оскверняет человека, а не скоромная пища.
247. Зависть, враждебность, поношение, – вот что оскверняет человека, вот что оскверняет его, привязанного здесь к греху и после смерти идущего во тьму, вниз головою летящего в бездну.
248. Ни нагота, ни бритьё головы, ни грязь, ни нечистота тела, ни пост, ни рыбная пища, ни заплетение волос в косы, ни обильные приношения, ни возжигания жертвенных огней, ни многое покаяние, ни наблюдение за временами года – не очистят смертного, не постигшего Вечной Дхармы.
249. Чистый в чувствах, охранённый во впечатлениях, твёрдо опираясь на Дхарму, шествует Мудрый, радуясь тому, что прекрасно и праведно: разрушив все узы (асава), далеко за собой оставив всякое страдание, он никогда не привяжется вновь ни к чему видимому и слышимому.
250. Так поучал Благословенный, и брахман, сведущий в гимнах, понял его: Мудрый, далёкий от скверны, неуловимый, независимый, – разнообразными путями разъяснил ему истину.
251. Прослушав дивное слово Будды, – его, свободного от всего нечистого, предавшего забвению всякие скорби, умилённый брахман прославил Совершенного и принял его Дхарму.




252. Кто нарушает завет смирения, кто, говоря: "Я – друг тебе", – не поступает так, чтобы дружба его стала явною, – так ты думай о нём: "Он не друг мне".
253. Чьи слова к другим всегда ласковы, но не таковы поступки, – в том разумный признает человека, на словах только доброго, но не на деле.
254. Не друг тот, кто всегда готов на раздоры, кто в своих друзьях ищет только ошибки; но с кем сладко живётся тебе, как ребёнку на груди родной матери, – тот только твой верный друг, которого ничто не отторгнет от тебя.
255. Чьи дела несут другим радости, тот славен в этом мире, покуда стоит людской род!
256. Вкусив радости уединения и спокойствия, ты, почерпая в Дхарме, освободишься от страха и навсегда отдалишься от зла.




Так я слышал:
Наступила ночь, и божество, прекрасное видом, озарив собою всю окрестность, приблизилось к Совершенному и, приблизившись и поклонившись ему, стало подле: и, стоя подле, то божество обратилось к Совершенному с такими словами:
257. – Жаждущие счастья, многие боги и люди поучали о защите; ты поведай мне, – в чём наивысшая защита!
258. Сказал Будда:
– Не входить в дружбу с безумцами, но дружить с разумными, прославляя тех, кто должны быть прославлены, – вот наивысшая защита.
259. Жить в прекрасной стране, нести с собою добрые дела прежней жизни, ревностно охранять свой дух, – вот наивысшая защита.
260. Великое научение и познание, верное разумение Устава, благое слово, – вот наивысшая защита.
261. Прислуживать отцу и матери, защищать жену и ребёнка, заниматься честным трудом, – вот наивысшая защита.
262. Подавать просящему, жить благочестивою жизнью, заботиться о ближних, свершать лишь одно непостыдное, – вот наивысшая защита.
263. Отвращаться от всего греховного, не любить хмельных напитков, верно следовать Дхарме, – вот наивысшая защита.
264. Благоговение и покорность, спокойствие и признательность, поучение Дхарме в благоприятное время, – вот наивысшая защита.
265. Добрая речь и терпение, близость с мудрыми, благочестивые с ними беседы, – вот наивысшая защита.
266. Покаяние и целомудрие, внимание к Благородным Истинам, непорочная любовь к бессмертному, – вот наивысшая защита.
267. Не волноваться желанием, прикасаясь к земным вещам, не допускать к себе оскверняющего, быть недоступным печали и верить Истине, – вот наивысшая защита.
268. Верно держать путь свой, с несмущённым духом, свершая благое, – вот наивысшая защита.




Так я слышал:
Однажды злой дух Кхара и злой дух Сучилома проходили неподалёку от Благословенного. И вот злой дух Кхара спросил злого духа Сучилому, пустынник ли был тот человек. Сучилома ответил:
– Нет, он не пустынник, он – лицемер: всё же пойду удостоверюсь, верный ли он пустынник, или же только лицемер.
Тогда злой дух Сучилома подошёл к Благословенному и, подойдя к нему, тронул его. Благословенный отстранился от него. Тогда злой дух Сучилома сказал Благословенному:
– О пустынник, разве ты сердишься на меня? Благословенный ответил:
– Нет, друг, я не сержусь на тебя, но твоё прикосновение ко мне греховно. Сучилома сказал:
– Я задам тебе вопрос, о пустынник: если не сможешь ты ответить мне, я или развею твои мысли, или расколю твоё сердце, или, взяв тебя за пяту, переброшу на ту сторону Ганга. Совершенный ответил:
– Нет никого, о друг, ни в этом мире, ни в мире Дэв, Брахмы и Мары, нет никого среди брахман и пустынников, нет никого в сферах людей и богов, кто бы мог развеять мои мысли, кто бы мог расколоть моё сердце или, взяв меня за пяту, перебросить на ту сторону Ганга. Всё же, вопрошай меня, друг, о чём задумал.
Тогда злой дух Сучилома с такими словами обратился к Совершенному:
269. – В чём начало страстей и ненависти, отвращения, страха и восхищения? Откуда возникают они? Почему сомнения, возникая, беспокоят разум, как мальчики беспокоят петуха?
270. Будда отвечал:
– Страсти и ненависть коренятся в плоти: плотью же рождаются и отвращение, и страх, и наслаждение; возникая от плоти, сомнения смущают дух, как шалуны досаждают петуху.
271. Страсти коренятся в плоти, они возникают в самом тебе, как в самом дереве зарождаются его ветви, и похотью к далёкому и близкому они связывают человека, как повилика сплетает лесные деревья.
272. Кто знает, где коренятся они, тот сумеет и вырвать их, и – внемли, о злой дух! – тот переплывёт этот поток, труднопреоборимый, никем не переплытый доныне, – он переплывёт его в великом решении не вступить вновь на этот путь возрождения.




273. Справедливая жизнь, благочестивая жизнь, – вот, в чём видит тот лучшее здесь сокровище, кто покидает родной кров ради пустынножительства.
274. Если же он жесток и, как зверь, только радуется, вредя другим, – жизнь его весьма зла, и каждый шаг его – только новое осквернение.
275. Монах, наклонный к раздорам, как саваном окутанный безумием, – нет, тот вовсе не постиг Вечной Дхармы, которая возвещена была Буддою.
276. Вредя своему духу, водимый невежеством, он никогда не сознает, что грех – это путь, ведущий в преисподнюю.
277. Обречённый на бедствия, вновь идя из утробы в утробу, изо тьмы во тьму, тот монах, покидая земную жизнь, идёт на муки.
278. Как мусорной яме, наполнявшейся многими годами, трудно очиститься тому, кто всего себя напитал грехами.
279. Кого вы признаете таким, о монахи, в ком вы увидите человека, привязанного к жилищу, одержимого злыми мыслями и желаниями, богатого грешными делами,
280. того избегайте вы в общем согласии: вы стряхивайте его, как пыль, отбрасывайте его, как сор;
281. отвеивайте его, как мякину, кто не отшельник, но заботится лишь о самом себе: вы отстраняйте того, кто одержим злыми желаниями, кто весь напитался греховным.
282. Будьте чисты и живите в непорочности все вы, любите свои глубокие думы: согласные в мудрости, вы придёте к концу всех страданий.




Вот, что я слышал:
Однажды Благословенный обитал в Саваттхи, в лесу. И вот, многие зажиточные брахманы, почётные старейшины, и пожилые, и достигшие преклонного возраста, пришли к Благословенному и, придя к нему, любезно говорили с ним; и, поговорив с ним любезно и занимательно, сели в стороне. Севши в стороне, зажиточные брахманы сказали Благословенному:
– О, достопочтенный Готама, исполняют ли нынешние брахманы обычаи древних брахман? Совершенный ответил:
– Нет, старейшины, теперешние брахманы не исполняют обычаев древних брахман.
Тогда сказали брахманы:
– Пусть же достопочтенный Готама разъяснит нам обычаи древних брахман, если то будет угодно достопочтенному Готаме. Совершенный сказал:
– Итак, послушайте меня, о брахманы, приникните в великом внимании к тому, что я поведаю вам.
– Пусть будет так, – и с теми словами стали брахманы слушать Совершенного. И вот, что поведал Совершенный:
283. – Древние мудрецы отличались терпением и покорностью: всё отринув, к чему пять чувств зовут человека, они бодрствовали в размышлении о своём неотъемлемом благе.
284. Не было скота у брахман, и ни золота, ни жита не было у них, – было одно только благо мудрости, и верно хранили они своё лучшее сокровище.
285. Что другими было приготовлено для них и, как питание, поставлено при дверях, только то, доставленное благочестием, и брали себе они.
286. Приходили к ним благосклонные люди, и из дальних стран и местные жители, приходили в разноцветных одеждах, с палатками и постелями, и прославляли брахман.
287. Неколебимы были те брахманы, непобедимы; Истина покровительствовала им; когда останавливались они при дверях жилищ, никто не мог противиться им.
288. До сорока восьми лет юношеское целомудрие хранили они: в примерной жизни и в искании мудрости свершали брахманы верный здесь путь свой.
289. Не женились брахманы на женщинах другой касты и никогда не покупали себе жён: вступая в брак, они вели добрую жизнь в любви и взаимной верности.
290. Они никогда не оскверняли жён своих, всегда соблюдая с ними должное время.
291. Они восхваляли целомудрие, восхваляли смирение и сострадание, добродетель и честность, покаяние и терпение.
292. Самые лучшие из них, строгие брахманы, даже и в сонном видении не испытывали сладострастия.
293. Подражая их обычаям, и из светских людей многие прославляли целомудрие и терпение.
294. Прося риса, постели, одеяния и масла и собирая всё это справедливостью, они из собранного уделяли на жертвоприношения, и коров не убивали они.
295. Как мать и отец, братья и другие близкие, так и коровы – наши лучшие друзья, дарующие нам целебные снадобья.
296. Они питают и укрепляют нас, они дают нам крепкое телосложение и счастье; зная действительное назначение их, никогда брахманы не закалывали коров.
297. Те брахманы были красивы и статны, кротки и славны, брахманы по природе, усердные в своих различных трудах; всё время земной жизни преуспевал род их.
298. Но со временем изменились брахманы: всё смотрели они на богатства царей, на их разукрашенных жён,
299. на их чудные колесницы, везомые благородными конями, на богатые их цветные ковры, на дворцы и палаты с многочисленными покоями,
300. на всё то великое благосостояние со стадами коров, с целою толпою женщин чудной красоты, – и стали брахманы жадны.
301. Движимые жадностью, пошли они, слагатели гимнов, к царю и сказали:
– Многими сокровищами и житом владеешь ты, – принеси в жертву богатства, принеси в жертву сокровища!
302. И вот царь, господин колесниц, наученный брахманами, принёс им в жертву коней и людей и сокровища, отдал, не сожалея о том, и, принеся эти щедрые жертвы, он даровал брахманам ещё многие богатства:
303. и коров, и ложи, и платья, и украшенных женщин чудной красоты, и прекрасные колесницы, везомые благородными конями, и ковры роскошных цветов и рисунков;
304. и дворцы с многочисленными покоями, и житницы, наполнив их отборным зерном; вот, какие богатства подарил царь брахманам.
305. Но ещё более только возросла жадность в брахманах, получивших такие сокровища; и тогда они, певцы гимнов, пошли к царю и сказали:
306. – Как вода и земля, жито и золото, – также и коровы созданы для людей, ибо всё это – дань мира живущим; принеси в жертву своё обильное богатство, принеси в жертву своё обильное добро!
307. И тогда царь, властелин колесниц, наученный брахманами, подарил им много сотен тысяч коров, чтобы были они убиты для жертвы!..
308. Тех коров, всегда кротких, щедро дарующих людям полные чаши молока, тех коров, которые, как и козы, никому не вредят ни рогами, ни копытом своим, повелел царь, схватив за рога, убить их оружием!..
309. Боги и праотцы, Индра и Асуры, и все духи воскликнули:
– Это несправедливость! – когда оружие вонзилось в коров...
310. Прежде было три бедствия: желание, голод, погибель, – со времени убиения коров стало их девяносто восемь.
311. Свершилась несправедливость насилия, убиты неповинные коровы, жрецы отпали от Дхаммы!
312. Посрамлено Мудрым это дряхлое и низкое учение, – и на тех, кто следует этому обычаю, ты смотри, как на оскверняющих пламя жертвенника.
313. С той поры, как нарушена была Дхамма, наступила вражда между кастами и жёны стали пренебрегать мужьями.
314. Войны и брахманы, и другие кастовые разбрелись в пререканиях и спорах и подпали грешной силе плотских наслаждений.
Когда сказаны были эти слова, зажиточные брахманы сказали Совершенному:
– Как прекрасно это, о славный Готама! Как прекрасно это, о славный Готама! Как поднимают обронённое, как открывают скрытое, как указывают путь заблудившемуся, как вносят светоч во тьму, чтобы те, кто имеет очи, могли видеть, так и славный Готама разнообразными путями разъяснил нам истину: мы прибегаем к славному Готаме, к его Дхарме и к семье монахов: пусть славный Готама примет нас, как последователей, отныне навсегда находящих в нём убежище!




315. Славьте того, от кого поучаетесь Дхарме, как боги восхваляют Индру, – великое слово возвещает он вам, мудрый, достойный, прославленный.
316. В глубоком раздумье вникнув в Дхарму, разумный и в жизни своей следует правилам, согласным с ним: он становится сведущим, опытным, горячо привязанным к своему наставнику.
317. Кто учится у низкого учителя, безумца, не познавшего правды, завистливого, тот идёт путём смерти, тот не победит неведения, не постигнет Дхармы.
318. Если человек вступил в быструю реку, вдаль понесётся он, подхваченный её шумными волнами, – разве поможет он другим тогда переплыть её?
319. Так же и тот, кто не постиг Дхармы, не вник в разъяснения сведущих в нём и сам не уразумел его, побеждённый сомнением, не поможет другим познать Дхарму.
320. Но как тот, кто, войдя на борт крепкого судна, снабжённого рулём и вёслами, перевозит и многих других через реку, ибо верный путь ведает он, разумный и опытный.
321. Так и совершенный в мудрости, неустрашимый и сведущий, поможет и другим понять Дхарму, понять её в прилежании и внимании.
322. Прилепляйтесь к доброму, разумному, сведущему: ведя правильную жизнь, поняв благое, близкие к смыслу Дхармы, вы достигнете счастья.




323. Какою добродетелью, каким подвигом жизни, какими делами достигнет человек совершенства, упьётся он высочайшим счастьем?
324. Пусть почитает он старость, искореняет всякую зависть в себе, в должное время приходит к наставникам, в благочестивой беседе прилежно вникая в смысл их доброго поучения.
325. Пусть он в должное время посещает наставников, будет смиренным, забывшим всякую настойчивость, пусть помнит благое, следует ему в своей жизни, верный Дхарме, покорный и целомудренный.
326. Пусть Дхарма будет его радостью, его восхищением, его опорою, пусть не вдаётся он в споры, оскверняющие Дхарму, пусть его слово всегда будет чисто и благостно.
327. Отринув все пустые речи и жалобы, лицемерие и похотливость, высокомерие и зависть, грубость и жестокость, разврат и безумие, – пусть живёт он в радости могучего разума, пусть живёт он в свободе от похотей.
328. Всегда благостно слово того, кто постиг верный смысл его; понятое слушателем, оно западает в его сердце, как семя размышления; понимание нерадивых, беспечных не возрастёт никогда.
329. Кто радуется Дхарме, возвещённой Благородными, тот непревзойдён в речи, в деле и в разуме, тот отдыхает здесь в мире, спокойствии (шаматха) и сосредоточении, с духом, радостным в сознании Истины.




330. Встаньте, встаньте! Что вы дремлете? Что за сон недужным, отравленным ядом страдания, тоскующим!..
331. Встаньте, встаньте! Учитесь жизни, ведущей к миру, дабы властелин смерти не воспользовался вашей беспечностью и, обольстив, не подчинил бы вас своей силе.
332. Победите то желание, которым связаны боги и люди, которого так жаждут они; не теряйте решительной минуты жизни: кто не удержит её, кто даст ускользнуть ей, тот обрекает себя на погибель...
333. Ты оскверняешь себя постоянной беспечностью; только бдительностью, размышлением ты вырвешь из себя ту стрелу отравления.




334. Сарипутта сказал:
– Не небрежёшь ли ты Мудрым, постоянно проживая с ним? Чтишь ли ты его, для блага людского рода высоко поднявшего зажжённый свой факел?
335. Отвечал Рахула:
– Я не небрегу Мудрым, постоянно проживая с ним; он, высоко поднявший зажжённый свой факел на благо рода людского, всегда верно почитается мной.
336. Продолжал Совершенный:
– Не подвластный тому, к чему пять чувств влекут человека, к манящему, восхитительному, в великом решении покинув дом свой, ты обретёшь конец всем страданиям.
337. Любимый доблестными, любезный живущим в уединении, тихо и смиренно ты иди своей кроткой поступью.
338. Бди, чтобы в сердце твоём не зародилась жажда ни к милостыни и одеянию, ни к приношениям и обители, чтобы вновь та жажда не принесла тебя к покинутому миру.
339. Будь ревнив в житии по уставу, бодрствуй над пятью чувствами. Практикуй осознанность тела и постоянно развивай (к нему) беспристрастие.
340. Избегай темы красивого (субха-нимитта), связанной со страстью; медитируя на непривлекательном (асубха), развивай сосредоточенный и собранный ум.
341. Медитируй на отсутствии темы (анимитта), оставь навсегда наклонность к горделивости (мана); сокрушив её, ты пойдёшь своим путём одиноким, умиротворённый, успокоенный.




Так я слышал:
Учитель славного Вангисы, по имени Нигродхакаппа, отошёл в Нирвану. И стало достопочтенного Вангису беспокоить сомнение, когда он пребывал в уединённом раздумье:
– Может быть, достиг блаженства мой учитель, может быть, не достиг.
Тогда достопочтенный Вангиса, покинув в вечернее время свою уединённую обитель, пошёл к Совершенному и, придя к нему, сел в стороне, поклонившись ему; сидя в стороне, достопочтенный Вангиса обратился к Совершенному с такими словами:
– Господин, когда я уединяюсь в размышлении, раздумье берёт меня: обрёл ли мой учитель блаженство или же не обрёл.
Тут достопочтенный Вангиса, поднявшись со своего сиденья, перебросил верхний плащ на одно плечо и, простирая к Совершенному свои стиснутые руки, воскликнул:
342. – Мы просим у Наставника великого понимания! Умер тот, кто в этом мире сбросил сомнение, умер монах знаменитый и славный, кроткий и успокоенный.
343. Имя Нигродхакаппа было тобою дано ему, о Благословенный; он шёл своей стезею, прославляя тебя, свободный разумом и могучий, провидевший Ниббану.
344. О Мудрец, ты всевидящий, мы жаждем получить от тебя наставление; наши уши ждут слова от тебя, ты – учитель наш несравненный!
345. Разреши наши сомнения, скажи нам о нём, теперь блаженствующем, о ты, муж великого понимания! Говори о нём среди нас, о всевидящий!
346. Все цепи жизни, влекущие на путь безумия, и неведение – седалище сомнения – гаснут пред Совершенным, ибо он – благое око для всех людей.
347. Если тьму греха не разогнал человек, как ветер разгоняет на небе тучи, весь мир окутан мраком перед ним, и даже светлые из людей не будут светить ему.
348. Мудрецы светочи мира; ты – один из них, о Мудрый, – так я понимаю тебя; мы притекли к тебе, светлому в размышлении, поведай о Каппе нам, здесь собравшимся.
349. О восстань, несравненный! Дивен твой голос, как голос лебедя, когда со сладкою песнью покидает он родное гнездо; мы приникнем к словам твоим.
350. О, молю тебя, победившего смерть и рождение, сокрушившего грех: возвести желанную истину, – только ты один, Совершенный, можешь возвестить её.
351. Ты не отринешь мою просьбу к тебе, не отстранишь эти руки, протянутые к тебе, просящие; о, ты, озарённый высшей мудростью, ведающий нынешний путь Каппы, – не обмани надежду мою.
352. О ты, Славный, в совершенстве познавший Вечную Дхарму, не обмани нас, обладающий непревосходимою силою, мудрый; как в жаркую пору жаждут воды, так и я жажду слова от тебя, – увлажни меня росой поучения!
353. Та жизнь благочестия, которую вёл здесь наш Каппа, была ли в помощь ему, совершенно ли угас он, или не всё мирское померкло в нём, – вот что мы жаждем слышать от тебя!
354. – Уже в этом мире он вырвал из своего сердца влечение к виду и имени, – навсегда выплыл он из этого потока жизни и смерти, – так сказал Благословенный.
355. – Я радуюсь, слыша слово твоё, о лучший из Мудрых: не напрасно я вопрошал тебя, – нет, брахман не обманул надежду мою.
356. Как говорил, так и поступал он, был верным учеником Пробуждённого, он прорвался сквозь сети, всюду раскинутые лукавой смертью.
357. О Совершенный! Каппа постиг источник привязанностей, он прошёл сквозь обитель смерти, прошёл нетронутый ею, так трудно победимою!




358. – Мы просим у Мудрого великого понимания, мы просим его у Благословенного, выплывшего на иной берег, совершенного в мудрости: какой путь в этом мире – праведный путь для нищего, покинувшею дом свой, забывшего все желания?
359. – Кто отбросил все мнения о воздушных явлениях и предзнаменованиях, о приметах и сновидениях, – сказал Совершенный, – тот монах, отринувший всё нечестивое, верным путём шествует в этом мире.
360. Пусть он загасит в себе страсть к земным и небесным радостям, – тогда, победивши жизнь, познавши Истину, он пойдёт здесь верною дорогою.
361. Отбросив клевету и гневливость, победивши скупость, он вступит на верный путь, не связанный здесь ни враждою, ни ненавистью.
362. Кто сокрушил и приятное, и неприятное этого мира, тот вступает на верный путь, ни к чему не привязанный, ни от чего не зависимый, освобождённый от всяких уз.
363. Кто в этих звеньях существующего не признаёт никакой сущности, тот вступает на верный путь, победивши желания и привязанности, независимый, никем не водимый.
364. Кто не враждует ни с кем ни словом, ни мыслью, ни действием, кто познал в совершенстве Вечную Дхарму и жаждет только блаженства угашения. тот идёт здесь верною дорогою.
365. Кому не льстит людское поклонение, кто забывает обман и обиды, кто отвращается от хмельных напитков, хотя бы и подносимых в подаянии, тот идёт здесь верною дорогою.
366. Монах, покинувший всякую привязанность к жизни, с отвращением взирающий на насилия и притеснения, не омрачённый скорбью, победивший сомнения, идёт здесь верною дорогою.
367. Охраняя своё верное знание, никому не вредя в этом мире, вникая усердно в Дхарму, монах шествует здесь верною дорогою.
368. Кто угасил в себе всякую страсть, кто с корнем вырвал все греховные влечения, тот вступает на верный путь, свободный от желания, ничего здесь не жаждущий.
369. Чьи развеяны страсти, кто свободен от гордости, кто покинул эту дорогу похотей, тот идёт здесь верною стезею, идёт укрощённый и в мудрости, угасивший всё земное в себе для высших радостей.
370. Обладатель верного знания, ясно видящий светлый путь угашения, отстранившийся от последователей всех шестидесяти двух школ, мудростью победивший и гнев и влечения, идёт здесь верною дорогою.
371. Кто, охраняемый Дхармой, приплыл к иному берегу, преодолев все желания, кто, чистый и доблестный, смело сорвал покрывало, окутавшее собою весь мир, кто в великой мудрости ведает путь победы над его обманчивыми призраками, тот идёт здесь верною дорогою.
372. Кто победил время и в прошлом и в будущем, чьи мысли исполнились чудною чистотою, чей дух не влечётся ни к одному здесь пристанищу, тот шествует верною дорогою.
373. Кто не забудет четыре святые истины, кто, разумея пути Дхармы, идёт по ним, угашая страсти, разрушая звенья этой жизни в себе, тот идёт здесь верною дорогою.
374. – Это так, о Совершенный, это истинно! Путь тот один только верен, и монах, шествуя им, срывает с себя все оковы!




Вот что я слышал:
Однажды последователь Дхаммика, вместе с пятьюстами последователей, пришёл к Благословенному и, придя к Благословенному и приветствовав его, сел подле; и севши подле него, с такими словами обратился Дхаммика к Благословенному:
375. – Я прошу тебя, о Готама, о великом понимании: кто – благой ученик – и из тех, кто, следуя тебе, покидает дом отцов для пустынной жизни, – и из тех, кто следует твоему учению, не расставаясь со своим жилищем?
376. Ибо все пути жизни людей и богов открылись твоему взору, и только ты один видишь венец всего: никто, как ты один, ведаешь тайный смысл вещей, – ты, величаемый дивным Буддою.
377. Каждую истину ведаешь ты, взором проникший в вечную Дхамму, – ты, всё живое обнявший своею любовью! Ты совлёк покрывало с этого мира, ты, Непорочный, светишь во всех мирах!
378. Властитель слонов Еравана узнал, что живёшь ты, Победитель, и пришёл к тебе послушать тебя, и после беседы с тобою возвращался он в восхищении, говоря:
– О, какое мне счастье!
379. И другой царь приходил к тебе и вопрошал о Дхарме: и с ним ты беседовал, о Мудрый, и он покинул тебя, восхищённый тобой.
380. Никто из брахман не сравняется с тобой в мудрости, как привязанный к месту не уловит быстро идущего.
381. Все искусные брахманы, все их старейшины, самые учёные собеседователи, – все они стоят пред тобою, как связанные, поражённые твоей мыслию.
382. Ту сокровенную и сладкую правду, которую ты возвестил, о Благословенный, – её мы теперь жаждем слышать от тебя; открой нам, о ты, совершеннейший из Будд, открой её, спрошенный.
383. Пусть все монахи, все последователи, присевшие здесь послушать тебя, услышать истину, возглашённую Безгрешным, как благостным словам Индры внимают все боги!
384. – Послушайте меня, о монахи, я поведаю вам истину, которою разрушается зло: вникните в слово моё, все вы! Пусть тот размышляющий, кто ищет здесь благого, ведёт жизнь, достойную подвижника.
385. Пусть никто не вступает в странствие в недолжное время, пусть всякий, прося подаяния, только в надлежащее время посещает селения: идущего в неблагоприятное время уловляют сети, – вот почему и Будды приходят лишь тогда, когда надлежит им придти.
386. Вид, звуки и вкус, запах и прикосновение опьяняют людей; победив к ним всякое влечение, пусть за подаянием только в должное время идёт нищенствующий.
387. Получивши пищу в благоприятное время и возвратившись, пусть он сидит в одиночестве, раздумывая, не обращаясь своим духом ко внешнему, но пусть углубляется в себя.
388. Когда беседует он с учениками или с другими нищенствующими, пусть речь его клонится только к изъяснению прекрасной Дхармы, и никакое постыдное, бранное слово не оскверняет её,
389. ибо иные речи восстановляют друг против друга людей; таких пустых, недостойных не похвалю я: только крепче завязываются узы на них, и они впустую растрачивают свои мысли в этих раздорах.
390. Пусть ученик великолепного Будды, вникнув в Дхарму Совершенного, принимает в дар и жилище и пищу, и постель и сидение, и воду, чтобы омыть грязь с одеяния;
391. но как капля воды не держится на листке лотоса, так пусть и нищенствующий не прилепляется жаждою к этим вещам: ни к жилищу и постели, ни к пище и сиденью, ни к воде, поданной отмыть грязь с одеяния.
392. Также и обязанности мирянина я разъясню вам, – как, ставши учеником, должен жить он, чтобы благим сделаться здесь. Кто занят земными делами, тот не может вместить полный устав монашествующих.
393. Пусть он не убивает и не причиняет смерти живым существам, пусть не одобряет он тех, кто совершает убийство, всех на земле защищая от вреда – и слабых, и сильных.
394. Пусть ученик никогда не берёт того, что не дано ему, зная, что другим принадлежит оно; пусть не одобряет и не поощряет он тех, кто поступает так, – пусть избегает он всех этих трёх видов покражи.
395. Как кучи горячих углей, пусть разумный избегает развратной жизни; если не может вместить жизнь непорочности, пусть не грешит он с чужими женщинами.
296. Пусть никто не говорит лживо ни в судилище, ни на собрании, пусть никто не поощряет других поступать так и не одобряет их, – пусть избегает он всех этих трёх видов неправды.
397. Пусть мирянин, живущий по Уставу, не предаётся питью хмельных напитков; пусть он не поощряет и не одобряет пьянства других, зная, что конец пьянства – помешательство,
398. ибо опьянённый глупец делает много греховного и стремится напоить других: пусть каждый избегает этого источника греха, этого безумия, этого помешательства, приятного одним лишь глупцам.
399. Итак, он не должен ни убивать живых существ, ни присваивать неданного, ни говорить лживо, ни пить хмельного, воздерживаться от прелюбодеяния, ни есть ночью в неуказанное время.
400. Пусть он не носит венков, не умащается благовонными маслами и ложе своё расстилает прямо на землю. Вот восьмеричное воздержание, поведанное Буддою, победившим страдание.
401. В верном решении приняв пост (упосатха) на четырнадцатый, пятнадцатый и восьмой день полумесяца, а также в особый праздник половины месяца, и приняв вполне восьмеричное уложение,
402. по утрам, выдержав воздержание, пусть он порадует общину нищенствующих питьём и пищею, раздавая подаяния по мере возможности.
403. Пусть он, сознавая свои обязанности, питает родителей, занимается непостыдным промыслом. Мирянин, во всём верно следуя тому уложению, будет близок к сфере "сияющих" богов³.




404. Я восхваляю пустынную жизнь, ту жизнь, которую вёл Вернозрящий, которую он прославил.
405. – Домашняя жизнь – страдание, обитель нечистоты; скитальчество – жизнь в чистой выси воздуха, – так помышляя, он принял подвиг пустынножительства.
406. Ведя жизнь пустынника, он избег своему телу грешных действий и, отринув всё нечистое в речи, он очистил свою жизнь в совершенстве.
407. Будда проходил по Магадхе, прося подаяния, прекрасный видом.
408. Царь Бимбисара стоял в своих чертогах и увидел его; и, увидя его, прекрасного видом, так сказал:
409. – Приметьте того человека, он – кроток, велик и чист, он человек благой жизни, он не смотрит вперёд далее двух шагов;
410. с опущенными очами, задумчивый, он не походит на низких родом; пусть царские посланцы пойдут и спросят: куда нищенствующий монах держит путь свой.
411. Царские посланцы пошли и спросили у народа: где лежат пути странника, где его обитель.
412. – Прося подаяния от дома к дому, зорко охраняя врата своего тела, самосдержанный, быстро наполнил он чашу свою, мудрый, задумчивый;
413. блуждая по свету, прося подаяния, город покинул Мудрец, направляясь к горе Пандава, – там, верно, его обитель теперь.
414. Узнав, что ушёл странник в горы, посланцы сели, а один посланец возвратился и возвестил царю:
415. – Тот монах, о великий царь, обитает на востоке горы Пандава; как тигр, как лев, сидит он там в горной пещере.
416. Услышав слова посланца, царь поспешил к горе в великолепной колеснице своей.
417. Выйдя из колесницы, царь приблизился пешком и, подойдя, воссел.
418. Севши, царь обменялся с ним любезным приветствием и, после любезных слов, сказал ему:
419. – Ты молод, прекрасен, юноша ранней юности, чудного телосложения, как высокорожденный царевич.
420. Я уберу для тебя воинское жилище, я поставлю тебя во главе предводителей, я дарую тебе сокровища; радуйся, ты и, спрошенный, открой мне своё происхождение!
421. – Тут, подле горы, о царь, живёт народ, обладающий силою богатств, – обитатели Косалы;
422. по имени Аддика, по роду Шакья; из той семьи ушёл я, не жаждущий телесных радостей;
423. провидя горести в радостях тела, помышляя о счастье забвения света, я пойду, предаваясь подвигам, – в том радость моего сердца!




424. Ко мне, чей дух склонялся к подвигу, кто отдался раздумью о путях к Ниббане,
425. ко мне приблизился Мара, говоря слова сожаления:
– Ты изнурён и бледен, смерть близка к тебе;
426. тысяча частей тебя – добыча смерти, и только одна часть принадлежит ещё жизни; лучше живая жизнь, о ты, достославный; живой, ты можешь творить доброе дело;
427. если благочестивую жизнь проживёшь ты, питая жертвенное пламя, много благих дел будет связано с тобой: но чего же ждёшь ты от своих подвигов?
428. О, тяжёл путь подвижничества, мучителен тот трудно проходимый путь! – так говоря, стал Мара подле Пробуждённого.
429. Маре, говорящему так, сказал Совершенный:
– О ты, друг лености, ты нечестивый, с какою целью ты посетил это место?
430. Нет и меньшего из добрых дел, не свершённого мной: и какие бы добрые дела мог возвестить мне Мара?
431. Я обладаю верой и настойчивостью, и мудрость обитает во мне; и меня, живущего в подвигах, к какой же жизни призываешь ты?..
432. Эти раскалённые ветры иссушили здесь даже струи реки, – как же было не иссохнуть моей крови, когда я предавался подвигам?..
433. Иссыхала моя кровь, иссыхали и соки и желчь моя; но когда истощается тело, дух умиротворяется, расцветает осознанность, мудрость и сосредоточение;
434. и когда я живу так, покинув все внешние чувства, мой дух уже не жаждет плотских наслаждений: воззри ж ты теперь на чистоту человека!
435. Похоть – имя твоей первой рати, недовольство – второй, голод и жажда – третьей, пристрастие – четвёртой,
436. леность и дремливость – пятой, трусость – шестой, сомнение – седьмой, лицемерие и бесчувственность,
437. торгашество, тщеславие, славолюбие, известность, добытая неправедными путями, надменность и глумливость – восьмой.
438. Вот твоё воинство, о Мара, его ты ведёшь в бой, о тёмный! Никто не поборет того воинства, кроме Победителя, и, победивши, он обретёт радость.
439. Горе жизни в этом мире! Смерть в битве лучше для меня, нежели жизнь побеждённого.
440. Погрузившись во мраки этого мира, брахманы и отшельники не видят ясно, – увы! – они не знают пути, которым пройдёт Победитель.
441. Видя со всех сторон снаряжённое воинство и во главе предводителя Мару, воссевшего на слона, я вышел на битву, дабы не допустить, чтобы он поборол меня.
442. Это воинство твоё, не побеждённое ни людьми, ни богами, – я разобью его мудростью: как камень – горшок, так я легко разобью его!
443. Подчинив себе свои помыслы, укрепив внимание моё, осознанность, я пойду из царства в царство, привлекая учеников к себе.
444. Они будут бдительны и ревностны, исполняя мои правила, – правила того, кто свободен от похотей; и такое место обретут они на пути своём, где не прольётся уже ни одна слеза человека!
445. – Целых семь лет, шаг за шагом, за Совершенным следил я, – и никаких недостатков я не нашёл в нём, совершенно просвещённом, непревзойдённом в мудрости.
446. Вот петух прыгает вокруг камня, похожего на кусок жира: нет ли в нём чего мягкого, нет ли сладкого?
447. Но, не найдя в нём ничего сладкого, петух отходит от камня. Как тот петух от камня, так и я отхожу от Готамы.
448. Медленно и печально ослабла тетива его лука, побеждённая, – и злой дух покинул то место.




– О монахи, речь, снабжённая четырьмя достоинствами, речь, во благо сказанная, не греховно сказанная, неошибочна она и непостыдна для Мудрого.
– Каковы же те четыре достоинства?
– О монахи! Всегда благостна речь монаха, не греховна, – он говорит праведное, а не неправедное, – он говорит доброе, а не злое, – он говорит правдиво, а не лживо. О монахи! Речь, снабжённая этими четырьмя достоинствами, – речь благая, а не нечестивая, и не ошибочна она, не постыдна для Мудрого. После того сказал Учитель:
449. – Доброе слово – первая лучшая вещь, так понимают мудрые; пусть твоя речь будет праведна, а не неправедна, – это вторая; пусть твоя речь будет приятна, а не неприятна, – это третья: пусть твоя речь будет правдива, а не лжива, – это четвёртая.
Тогда достойный Вангиса, поднявшись со своего сидения и перебросив плащ свой через плечо, простирая руки к Совершенному, сказал ему:
– Я начинаю понимать это, о Благословенный!
– Пойми же это, о Вангиса! – сказал Благословенный. Тогда славный Вангиса, стоя перед Совершенным, восхвалил его в таких словах:
450. – Пусть говорится только такое слово, которое не приносит горя ни тому, кто говорит, ни тому, кто слушает; такое слово, поистине, благостно.
451. Пусть говорится только приятное слово, радостью текущее к сердцу слушателя, – то слово, в котором не таится греховного семени, которое несёт непостыдную сладость внемлющим.
452. "Истина есть бессмертное слово", – вот верное изречение, и в истине, благе и правде утвердился ты. Совершенный!
453. Верную весть об угашении скорби приносит нам слово Пробуждённого, и нет ничего выше того дивного слова!




Вот что я слышал:
Однажды Благословенный обитал в Косале, на отмели реки Сундарики. В то время брахман Сундарикабхарадваджа приносил жертвы огню и прославлял огонь. Окончив жертвоприношение и воспев огонь, брахман встал и, окинув взором все четыре стороны, сказал:
– Кому бы вкусить от остатков этого приношения? Тут брахман заметил Совершенного, сидевшего на корнях деревьев; закутав своё тело и голову, взяв в левую руку остатки приношения, а в правую чашу с водою, к Совершенному направился брахман. Совершенный, услышав шаги брахмана, обнажил голову. Тут подумал брахман: "Голова того человека обрита, – он постриженник", – и хотел уйти прочь. Но тут опять подумал брахман: "Однако, есть и брахманы, бреющие голову: лучше я пойду к нему и спрошу о его происхождении".
Тогда брахман подошёл к Совершенному и, подойдя к нему, спросил:
– Какого ты рода? Совершенный ответил:
454. – Не брахман я, не царевич, не воин; близко зная людские обычаи, я иду по миру в раздумье, ничем не обладающий.
455. Накинув свой плащ, я иду, бездомный, с отрезанными волосами, с утихшими чувствами, иду, не смешиваясь с людскою толпой. Праздный вопрос о моём роде предложил ты мне, о брахман!
456. – Брахманы всегда откровенны с брахманами, господин мой, – брахман ли ты?
– Если ты говоришь, я брахман, и не называешь меня брахманом, то я спрошу тебя о гимне Савитри, составленном из трёх стихов и двадцати четырёх слогов.
457. – Зачем мудрецы и простые люди, воёны и брахманы приносят в этом мире обильные жертвы? – вновь вопросил брахман.
– Кому, безупречному во время жертвоприношения, внимает тот или другой из богов, тот преуспевает, говорю я, – отвечал Совершенный.
458. – О, добрый плод принесёт жертва, верю я, – сказал брахман, – ибо мы встретили совершеннопросвещённого; если бы мы не встретили тебя, кто-либо иной вкусил бы от приношения.
459. – Итак, о брахман, – сказал Совершенный, – как ты подошёл спросить что-то, то спрашивай; верь, – ты встретил того, кто тих, в ком нет гордости, кто свободен от страдания и свободен от жадности, кто обладает благим разумением.
460. – Я люблю время жертв, о Готама, и с радостью приношу я свои жертвы, но не обладаю познанием их; научи меня, – поведай мне, когда жертва бывает благоприятна.
461. – Итак, внемли, о брахман, я поведаю тебе истину.
462. Не спрашивай о происхождении, но спрашивай о жизни; из простого дерева рождается благодатное пламя; мудрец, рождённый простыми людьми, становится великим, терпением очистив себя от всего нечистого.
463. Кто укротил себя, ведающий истину, совершенный и благостный, – тому, одарённому кротостью, должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, свершает приношения.
464. Кто забыл все плотские радости и странствует бездомный, кто нерушим, как крепкая ладья, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, совершает приношения.
465. Чьи угасли все страсти, чьи затихли все чувства, кто достиг освобождения, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, жаждущий добрых дел, свершает приношения.
466. Кто проходит через этот мир, ни к чему не прикасаясь своею жаждою, проходит в глубоком смирении, тому должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, ищущий добрых дел, творит приношения.
467. Кто не осквернён никакою тревогою, идёт этим миром, как победитель, ведая начало и конец смерти и рождения, тому Благословенному, тому тихому, как глубокое озеро, надлежат приношения.
468. Далёк Совершенный от всякой несправедливости, он всегда праведен; нет нигде границ его мысли; Совершенному, во всех мирах непорочному, надлежат приношения.
469. В ком никогда не возникнут ни печали, ни ненависть, кто свободен от жадности и самолюбия, кто навсегда изгнал из себя и гордость и желания, – тому Совершенному, не омрачённому никакою скорбью, надлежат приношения.
470. Чей дух забыл все места здешнего отдохновения, кто не влечётся ни к чему в этом мире, ничего не жаждет ни в нём, ни в следующем, – тому Совершенному надлежат приношения.
471. Кто переплыл этот поток возрождения, кто высоким помыслом обратился к Вечной Дхарме, кто развеял все свои страсти и навсегда успокоился, кто несёт здесь своё последнее тело, тому Совершенному надлежат приношения.
472. Кто покинул всякую страсть к существованию и забыл всякую жестокость, в ком уже нет и не будет их, – тому преисполненному, тому Совершенному надлежат приношения.
473. Кто сорвал с себя все оковы, кого вновь не свяжут здесь никакие цепи, кто среди надменных радуется в смирении, кто победил это могучее царство страдания, тому Совершенному надлежат приношения.
474. Кто, не тревожимый никакими желаниями, провидит Ниббану, кто возвысился над всем, чему поучают учителя, кто навсегда угасил в себе все влечения, тому Совершенному надлежат приношения.
475. Кто отбросил все прежние обычаи, разгадавши их, для кого они все погибли и не возвратятся вновь, кто утих, разрушив все былые привязанности, тому Совершенному надлежат приношения.
476. Кто ведает путь победы над смертью, кто миновал горький путь похотей, тому, непорочному, чистому, тому безупречному Совершенному надлежат приношения.
477. Кто собою не измеряет себя, прямодушен и стоек, свободный от жестокости и желания, тому, не поколебленному сомнением, тому Совершенному надлежат приношения.
478. В ком не возрастёт вновь былое неведение, кто своей дивной мыслью возвысился до путей вечного, кто несёт здесь своё последнее тело, – тот, всесовершенный в познании, достоин имени Светлого!
479. – Да будет праведна моя жертва, – сказал брахман, – ибо я встретил Совершенного, Брахма свидетель мне! Пусть Совершенный примет от меня приношение.
480. – Что добыто мною в поучении, того не приму я, – таково правило Яснозрящего, о брахман! Будды отклоняют добытое поучением, – пока стоит мир, такова Дхарма Будд.
481. Иною пищею и иным питьём должен ты служить тому, кто есть всесовершенный, великий Мудрец, чьи страсти разрушены, в ком всё дурное угасло, – вот верное поприще для тех, кто ищет дел благочестия!
482. – Прекрасно, о Совершенный! Но скажи, кто же примет дар от подобного мне, к кому я, приняв твоё наставление, должен обратиться с приношением?
483. – Кто ни с кем не враждует, чей дух не встревожен, кто вырвал все похоти, кто не подчинился беспечности,
484. кто победил всё греховное, знает смерть и рождение, озарённый премудростью, – того, притёкшего к жертвеннику,
485. должно, восхваляя, почтить питьём и пищею: благоуспешно будет всегда то даяние!
486. – Ты, о Будда, достоин приношения, ты – лучшее поприще для добрых дел; все миры несут тебе приношение: великие плоды вырастают из приношений тебе! После того сказал брахман:
– Чудесно, о славный Готама! Чудесно, о славный Готама! Как поднимают обронённое, как обнаруживают скрытое, как выводят на дорогу заблудившегося, как вносят светоч во тьму, чтобы зрячие могли видеть, так и славным Готамою разъяснена истина различными путями; я ищу убежища в славном Готаме, и в Дхарме, и в семье нищенствующих; я жажду получить от славного Готамы платье и правила!
Брахман получил от Совершенного платье и правила, после чего он вёл уединённую, усердную, ревностную жизнь пустынника; в короткое время мудростью и усердием он достиг того совершенства духовной жизни, ради которого многие из славных родов покидают родной кров для пустынножительства. "Разрушено рождение, жизнь проведена в благочестии, свершено всё, что должно было быть свершённым, не осталось ничего незаконченного в этой жизни", – так помышлял он и достиг блаженства.




Так я слышал:
К Совершенному пришёл один юноша и, придя к нему, вступил с ним в любезную беседу; и, любезно и почтительно побеседовав с ним, он сел к стороне; и, сидя к стороне, с такими словами обратился юноша к Совершенному:
– О достопочтенный Готама, я – щедрый податель, благодетель, доступный просящим; справедливым путём я добываю богатства и, добывая справедливо, я из добытого отдаю и тому, и другому, и третьему, и четвёртому, и пятому, и шестому, и седьмому, и восьмому, и девятому, и десятому, и двадцатому, и тридцатому, и сороковому, и пятидесятому, и сотому и даже более. О славный Готама, я жажду узнать, доброе ли дело я делаю, раздавая так, жертвуя?
– Ты творишь доброе дело, о юноша!
487. – Я вопрошаю славного Готаму, благодетеля, скитальца без крова, надевшего жёлтое платье: если домовладелец, щедрый даятель, возлюбив благое, раздаёт добро, подавая другим и питьё и еду, благоуспешна ли жертва его?
488. – Кто, домовладелец, щедрый даятель – сказал Совершенный, – возлюбив благое, раздаёт добро, подавая другим и питьё и пищу, тот благоденствует с теми, кто достоин приношения.
489. Если кто, домовладелец, щедрый даятель, ищущий благого, хотел бы раздавать добро, подавая и питьё и пищу, – скажи же мне, о Совершенный, кто достоин приношения?
490. – Кто проходит этим миром, ни к чему не привязанный, ничем не владеющий, совершенный, утешенный, – тому в должное время должны люди приносить дары свои; пусть брахман, ищущий благих дел, делает приношения.
491. Кто сорвал с себя все оковы и себя подчинил себе, тому, ничего не жаждущему, исцелённому, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий благих дел, делает приношения.
492. Кто вырвался из этих тисков жизни и смерти, тому, безболезненному, неувлечённому, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий благих дел, делает приношения.
493. Кто развеял здесь все свои сомнения, кто не встревожен ни страстью, ни ненавистью, кто не омрачён здесь неведением, тому мужу благочестия должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, делает приношения.
494. В ком нет ни гнева, ни высокомерия, кто свободен от жадности и желаний, тому, терпеливому, кроткому, должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, ищущий добрых дел, делает приношения.
495. Не погибшему в похоти, не загубленному пучиной желания, грядущему в смирении должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.
496. Ни с чем не связанному, не жаждущему вновь возродиться в этом или в иных мирах должны люди в должное время делать приношения; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.
497. Отбросившему все плотские услады, бездомному страннику, крепкому, как хорошо снаряжённый челн, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.
498. Чьи утихли все чувства, чьи угасли все страстные влечения, тому в должное время должны люди приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, делает свои приношения.
499. Усмирённому, развеявшему все сомнения, покорному, не вовлечённому в поток возрождения, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.
500. Отрёкшемуся от смерти и рождения, победившему неуверенность, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.
501. Кто проходит сквозь этот мир, своею мудростью освещая путь себе, – тому, ничем не обладающему, со всех сторон освобождённому, должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.
502. Кто в ясном знании скажет: "Это было моё последнее рождение, – вот наступил конец возрождениям", – тому в должное время должны люди приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.
503. Совершенному, Благословенному в мудрости, озарённому безграничными думами, – тому прибежищу многих должны люди в должное время приносить дары свои; пусть брахман, ищущий добрых дел, приносит свои приношения.
504. – Не напрасно я вопрошал его, – Совершенный указал мне достойных приношения; истинно говоришь ты, ибо ведомы тебе пути Вечной Дхармы!..
505. Кто домохозяин, щедрый даятель, желая благого, раздаёт добро, подавая пищу и питьё многим, – скажи мне, одному из них, о Совершенный, о блаженстве даяния.
506. – Подавая, укрощай свой дух во всех вещах; дело дающего – милостыня; утвердившись на том, ты никогда не испытаешь ненависти.
507. Кто угасит в себе страсти, тот вырвет с корнем и ненависть, – не связанный дух его разовьётся в любви; и днём и ночью ревнуя о ней, все миры обнимет он безграничным благоволением.
508. – Кто благоденствует? Кто освобождён и кто связан? Каким путём можно провести себя в царство Брахмы? Спрошенный мною, скажи мне, не постигшему этого, о Мудрый! Брахму узрели мы ныне, ибо ты равен ему, это правда; каким путём можно пройти в царство Брахмы, о ты, Несравненный!
509. – Кто подаёт с благословением жертвы, – сказал Благословенный, – тот преуспевает вкупе с достойными приношения; и он, подающий, тем верным путём достигнет царства Брахмы. Так говорю я.
Выслушав слова Благословенного, юноша обратился к нему с такими словами:
– Прекрасно, о славный Готама! Прекрасно, о славный Готама! Как подымают обронённое, как открывают скрытое, как выводят на дорогу заблудшего, как вносят лампаду во тьму, чтобы зрячие могли видеть, – так и истина разъяснена славным Готамою различными путями; я прибегаю к славному Готаме, к его Дхарме и Сангхе монахов. Пусть славный Готама примет меня, как последователя, – всю свою жизнь отныне я буду находить в нём убежище!




Так я слышал:
Однажды Сабхье, нищему страннику, были поведаны вопросы одним старым благосклонным духом:
– И кто, о Сабхья, спрошенный тобою, будет ли он брахман или отшельник, разрешит тебе те вопросы, останься с ним: ты проживёшь тогда благочестивую жизнь.
Тогда Сабхья, нищий странник, пошёл к брахманам, которые имели в том месте собрание и были известные наставники, славные руководители, прославляемые людьми. Он пошёл к ним и, придя, вопросил их. Спрошенные Сабхьею, нищим странником, они не могли разрешить его вопросов и, не разрешив его вопросов, они пришли в ярость, обнаружили ненависть и досаду и, в свою очередь, стали донимать Сабхью вопросами.
Тогда запало на ум Сабхье, нищему страннику:
– Если брахманы и пустынники, проживающие здесь, имеющие круг своих последователей, славные наставники, мудрые водители, почитаемые толпой, спрошенные мною, не могли мне ответить и, не смогши ответить, стали гневаться, досадовать и злиться и сами стали донимать меня вопросами, – то лучше я возвращусь, откуда пришёл, и предамся радостям телесных наслаждений. Но тут другая мысль пришла на ум Сабхье, нищему страннику:
– Тот пустынник Готама также имеет общину нищенствующих монахов и окружён последователями; он – славный наставник, мудрый водитель, восхваляемый людьми; лучше я пойду к пустыннику Готаме и ему предложу те вопросы. Но тут опять усомнился Сабхья, нищий странник:
– Если уж брахманы и пустынники, обветшалые и древние, и пожилые, и достигшие преклонного возраста, мужи опыта, многоучёные старейшины, имеющие собрания и последователей, славные учители, опытные наставники, почитаемые толпой, не могли ответить на мои вопросы и, не смогши ответить, пришли в ярость, обнаружили досаду и ненависть, и сами стали донимать меня вопросами, – то может ли пустынник Готама, будучи спрошен мною, разрешить мне те вопросы: ведь пустынник Готама юн годами и неопытен в подвижнической жизни,
Но тут так подумал Сабхья, нищий странник:
– Нельзя пренебрегать пустынником Готамою потому, что он молод; хотя и молод пустынник Готама, но он могуч и обладает силою мудрости; лучше я пойду к пустыннику Готаме и предложу ему свои вопросы.
Тогда Сабхья, нищий странник, пошёл к Благословенному и, придя к нему, вступил с ним в любезную беседу, – и, побеседовав с ним любезно и занимательно, сел поодаль и, севши поодаль, обратился к Благословенному с такими словами:
510. – В страхе и сомнении я пришёл сюда; я жажду вопросить тебя. Положи конец моим сомнениям, – спрошенный мною, разъясни мне мои вопросы в должном порядке.
511. – Издалека ты пришёл, о Сабхья, – сказал Благословенный, – ты жаждешь вопросить меня; я положу конец твоим сомнениям; спрошенный, я разъясню тебе вопросы в должном порядке.
512. Предлагай же мне твои вопросы, о Сабхья; о чём бы ты ни вопросил меня, я разъясню тебе, – я разрешу твои сомнения. Тут подумал Сабхья, нищий странник:
– Чудесно, непонятно! Ни брахманы, ни саманы не приняли меня, как Готама, – и, так помышляя, он в радости, веселье и великой гордости спросил Благословенного:
513. – Что должен совершать человек, чтобы назваться Нищенствующим? За что почтётся он именем Сострадательного? За что – именем Обузданного? Чем заслужит он имени Просвещённого? Спрошенный мною, разъясни мне то, о Благословенный, прошу тебя!
514. – Кто притёк к совершенному счастью, о Сабхья, притёк к нему, сам на своём пути ведя себя, тот, победивший сомнения, не имеющий ни добра, ни прибытка, разрушивший возрождение, и есть Нищенствующий.
515. Всегда безропотный и внемлющий, никому не вредит на свете пустынник, пересёкший течение, не помрачённый: если угасли в нём все желания, он искренне сострадателен.
516. Чьи умиротворены чувства, чувства внутренние и внешние, кто ни к чему не влечётся ни в одном из миров, тот, угашающий телесное, достоин имени Укрощённого.
517. Кто разгадал этот путь погибели и восстановления, кто свободен от страстного и греховного, тот, разрушивший зарождение, незапятнанный, величается Буддою.
Тогда Сабхья, услышав слова Будды и порадовавшись им, радостный, восхищённый и в великой гордости, вопросил Благословенного:
518. – Что должен творить человек, чтобы его величали Брахманом? За что назовётся он Отшельником? За что Очищенным? За что назовётся Безгрешным? Спрошенный мною, разъясни мне то, о Благословенный!
519. – Кто, о Сабхья. отбросил всё греховное, непорочен и чист, кто смело покинул этот путь обманчивых блужданий, тот, совершенный, независимый, мудрый, назовётся Брахманом.
520. Умиротворённый, забывший доброе и злое этого мира, ничем не связанный, разумеющий, победивший смерть и рождение, по достоинству назовётся Отшельником.
521. Кто, отмыв все грехи, грехи внутренние и внешние, не войдёт вновь в эту обитель времени, – в это царство людей и богов, тот назовётся Очищенным.
522. Кто далёк от всего преступного, кто сбросил с себя все узы (асава) и цепи и ничем не связан здесь, тот, вполне освобождённый, достоин имени Безгрешного.
Тогда Сабхья, нищий странник, выслушав слова Будды и порадовавшись им, в радости, восторге и великой гордости вопросил Благословенного:
523. – Кого Будды называют Победившим все миры и кого Счастливым? Кого называют они Разумным и кого Мудрым? Спрошенный мною, разъясни мне, о Совершенный!
524. – Кто во все миры проник своей мыслью, о Сабхья, – и в мир богов и людей, и в мир Брахмы, и вот не увлечён ни одним из них, тот назовётся Победителем, ибо все миры победил он.
525. Кто своей верною мыслью обозрел все людские сокровища и все сокровища духов и Брахмы и не влечётся ни к одному из них, тот назовётся Счастливым, ибо воистину счастлив он.
526. Кто своей верной мыслью проник в суть всех чувств, и внешних и внутренних, и победил добро и зло этого мира, тот назовётся Мудрым, ибо верным путём идёт его мудрость.
527. Кто своей верною мыслью постиг вечную Дхарму о правде и неправде, внешней и внутренней, тот, прорвавшийся сквозь сети смерти, достойный хвалы от людей и богов, назовётся Разумным.
Тогда Сабхья, нищий странник, услышав слова Благословенного и порадовавшись им, в радости, восторге и великой гордости вопросил Благословенного:
528. – За что наречётся человек Превозмогшим чувства и за что Вернозрящим? За что Крепким и за что рождённым для высшего?
529. – Кто победил в себе силу всех чувств, о Сабхья, всех чувств, побеждающих и брахман и пустынников, кто навсегда пресёк в себе все пути к их возникновению, тот назовётся Превозмогшим чувства, ибо он преодолел их.
530. Кто разгадал обольщение "именем-и-формой", и в себе и вне себя, кто понял, где – корень недугов и навсегда очистился от них, тот назовётся Вернознающим, ибо истинна его мудрость.
531. Кто гнушается всякого греха этого мира, кто окреп в победах над страданиями, обрёл новую силу и могущество, тот назовётся здесь Крепким.
532. Кто сорвал с себя все связующие цепи, эти узы (асава), привязавшие дух человека ко внешнему и ко внутреннему, кто оторвался здесь навсегда от корня привязанностей, тот назовётся Рождённым для высшего.
Тогда Сабхья, нищий странник, услышав слова Благословенного и порадовавшись им, в радости, восторге и великой гордости спросил Благословенного:
533. – Кто удостоится имени Познавшего сокровенное и кто – имени Благородного? За что наречётся человек Совершенным в наблюдении и за что Странствующим Нищим? Спрошенный о том, о Благословенный, разъясни мне!
534. – Кто, познав и приняв Дхарму, знает, о Сабхья, что есть позорное и что непостыдное, – тот победитель, свободный от сомнения, со всех сторон освобождённый от страдания, назовётся Познавшим сокровенное.
535. Кто, угасивши в себе всё страстное, вновь не войдёт в утробу рождения, кто вырвался из тины похотей и не вовлечётся вновь в поток времени, тот достоин имени Благородного.
536. Если опытный в наблюдениях постиг высшее среди знамений, – постиг Вечную Дхарму, в нём не зародятся ни страсти, ни желания, он назовётся Совершенным в наблюдениях.
537. Чьи поступки никому не приносят страдания, ни вверху, ни внизу, ни вдали, ни в середине, кто, изведав конец гневу и жадности, спеси и гордости, виду и имени, шествует в размышлении, тот назовётся Странствующим Нищим, счастливым в высочайшей премудрости.
Слыша те слова Благословенного, Сабхья, нищий странник, радовался им, и в радости, восторге и великой гордости он поднялся с сиденья, перебросил плащ на одно плечо и, простирая свои сжатые руки к Благословенному и прославляя его, стал с ним лицом к лицу.
538. – Все шестьдесят три учения философов, толкуемых духовными, ты победил! Как луч света, ты блеснул сквозь мрак этого мира.
539. Ты пришёл к концу возрождении, святой, совершенно просвещённый! В тебе вижу я одного из тех, кто развеял все свои страсти! Ты – славный, мудрый, ты – учитель великого понимания! Ты возвестил конец страданиям, ты и приведёшь меня к тому вожделённому концу.
540. Видя меня пришедшего, жаждущего, ты положил конец моим сомнениям; будь благословен ты, о мудрец, достигший высочайшей мудрости, ты – сострадательный!
541. То сомнение, в котором я пришёл к тебе, ты отмёл от меня, о Вернозрящий! Поистине, ты – Мудрец, совершенный в знании, и никаких недостатков уже нет в тебе.
542. Всё темное отброшено тобой, ты – кроток и тих, верен и стоек.
543. Слову твоему радуются все боги и мудрые, ты – Победитель, глава безгрешных.
544. Тебе надлежит поклонение, о благородный, лучший из всех людей; ни в мире людей, ни в мире богов нет никого, равного тебе.
545. Ты – Будда, Учитель, Мудрец, победивший Мару; разрушивши все желания, бурный поток жизни смело пересёк ты.
546. Ты разбил все звенья жизни, ты развеял все страсти, могучий, как лев, свободный от желания, отбросивший все страхи и опасения.
547. Как капля росы спадает с прекрасного цветка лотоса, так отпадает от тебя всё злое и греховное; о Победитель, Сабхья припадает к ногам твоим!
Тут Сабхья, нищий странник, припав головою к ногам Благословенного, воскликнул:
– Как чудесно это, о славный Готама! Как чудесно это, о славный Готама! Как подымают опрокинутое, как открывают спрятанное, как выводят на дорогу сбившегося с пути, как вносят свет во тьму, чтобы зрячие могли видеть, так и истина многообразными путями разъяснена славным Готамою; я прибегаю к славному Готаме, и к его Дхарме, и к Сангхе монахов; я жажду получить платье и правила от славного Готамы!
– Кто прежде, о Сабхья, принадлежал к другому учению и теперь желает вступить в семью Нищенствующих, желает получить платье и правила, тот прежде всего должен послужить четыре месяца; по истечении четырёх месяцев нищенствующие монахи, умиротворившие свои чувства, дадут ему платье и правила, чтобы стать ему нищенствующим: такое различие делаю я между обращёнными.
– Если, о Славный, тот, кто прежде принадлежал к другому учению и теперь желает быть принятым, получить платье и правила, должен послужить четыре месяца и, по истечении четырёх месяцев, монахи, умиротворившие свои чувства, дадут ему платье и правила, чтобы стать ему нищенствующим, – то и я также хочу послужить четыре месяца, и пусть по истечении четырёх месяцев нищенствующие монахи, укротившие свои чувства, дадут мне платье и правила, чтобы стать мне нищенствующим.
Сабхья, нищий странник, получив платье и правила, вёл впоследствии жизнь уединения, размышления и усердия и в короткое время своим усердием и пониманием достиг того совершенства духовной жизни, ради которого многие люди знатных родов покидают жилища, возлюбив жизнь отшельника. "Разрушено рождение, прожита благочестивая жизнь, свершено всё из должного быть свершённым здесь, и ничего не осталось не свершённого в этой жизни", – так помышлял он, и вот достопочтенный Сабхья достиг Нирваны.




Вот что я слышал:
Однажды Совершенный, странствуя с большой общиной нищенствующих, около тысячи двухсот пятидесяти человек, пришёл в город Акану.
И вот что услышал Кенья-аскет с заплетёнными волосами:
– Пустынник, славный Готама, сын Шакья, с тысячей двумястами пятьюдесятью нищенствующих пришёл в Акану, и вот какие хвалы сопровождают его: Благословенный, славный, в совершенстве просвещённый, одарённый знаниями и благими подвигами, счастливый, знающий мир, несравненный, водитель людей, учитель, озарённый: его учению внимает мир людей и богов, мир Брахмы и Мары, и все существа, включая брахман и пустынников, богов и людей, – все, кто бы ни встретился с ним лицом к лицу; он учит Дхарме, и благая та Дхарма в начале, и в конце, и в середине, невосполнима в мудрости, неизменима в слове, совершенна; он учит благочестивой жизни, и дивен вид того Благословенного.
Тогда Кенья-аскет пришёл к тому месту, где находился Благословенный, и, придя туда, вступил с ним в любезную беседу, и, побеседовав с ним любезно и занимательно, сел в стороне; и Благословенный в благочестивой беседе поучал его, пробуждал и радовал; тогда Кенья-аскет, наученный и восхищённый благими речами Благословенного, сказал ему:
– Пусть славный Готама примет от меня на завтра пищу вместе с общиною нищенствующих.
Когда были сказаны те слова. Благословенный сказал Кенье:
– Велика, о Кенья, община монахов, – их тысяча двести пятьдесят человек, и ты верный друг брахман. И во второй раз сказал Кенья-аскет:
– Хотя и велика, о славный Готама, община монахов, – их тысяча двести пятьдесят человек, и я верный друг брахман, всё же пусть славный Готама примет от меня завтра пищу вместе с общиной нищенствующих.
И во второй раз ответил Благословенный:
– Велика, о Кенья, наша община, – тысяча двести пятьдесят человек, и ты задушевный друг брахман. И в третий раз Кенья-аскет сказал Благословенному:
– Хотя и велика, о славный Готама, твоя община и я – задушевный друг брахман, всё же пусть славный Готама придёт завтра ко мне вкусить пищи с семьёю нищенствующих. Тогда Благословенный согласился в молчании.
Тогда Кенья-аскет, встав со своего сиденья, пошёл в обитель и, придя туда, обратился к своим друзьям и слугам, близким и родственникам:
– Пусть мои славные друзья и родственники, прислужники и близкие послушают меня: отшельник Готама приглашён мною на завтра вкусить пищи вместе со своею общиной, – сослужите мне верную службу!
– Да будет так, о Славный! – так говоря, друзья и прислужники, близкие и родственники Кенье-аскета, угождая его просьбе, принялись за работу: одни очищали место для огня, другие рубили дрова для очага, третьи мыли котлы, ставили горшки с водою, приготовляли сиденья. Сам Кенья по другую сторону раскидывал круглый шатёр.
В то же время жил в Апане брахман Селя, совершенный в знании трёх Вед, обучавший гимнам трёхсот юношей. В то время Кенья-аскет был дружен с брахманом Селей. Брахман Селя, окружённый тремястами юношами, пришёл к обители Кеньи и увидел, что одни там готовят место для очага, другие рубят дрова, третьи моют котлы, ставят чаши с водой, готовят сиденья, а сам Кенья-аскет с заплетёнными волосами ставит палатку; увидя Кенью-аскета, брахман сказал ему:
– Разве славный Кенья справляет свадьбу сына или дочери, или задумал принести великую жертву, или царь Бимбисара, обладатель великого воинства, приглашён им завтра на обед со своими войнами?
– Нет, я не справляю свадьбы ни сына, ни дочери, и Бимбисара, вождь великого воинства, не приглашён мною со своими войнами, но великое приношение предстоит мне. Пустынник Готама, сын Шакья, с общиной нищенствующих, – кого прославляют в таких словах: он – Благословенный, славный, совершенно просвещённый, одарённый славными знаниями и делами, счастливый, водитель мира, несравненный наставник, озарённый среди людей и богов, – он придёт ко мне завтра вкусить пищи вместе с общиной нищенствующих.
– Ты сказал, что он – Будда, о славный Кенья?
– Да, я говорю это: он – Будда, о славный Селя!
– Ты сказал, что он – Будда, о славный Кенья?
– Да, я говорю это: он – Будда, о славный Селя! Тогда подумал брахман Селя:
– Редко это имя: Будда, но в наших гимнах находятся тридцать два признака великого человека, и для великого человека, отмеченного ими, есть два пути и не более. Если он обитает в жилище, то он – царь, всемирный правитель, благочестивый, победоносный, чтимый народом и обладающий семью сокровищами, – вот его семь сокровищ: сокровище колесниц, сокровище слонов, сокровище коней, сокровище алмазов, сокровище жён, сокровище добра, сокровище военачальников; у него более тысячи сынов, доблестных, обладающих силою, разбивающих вражеские полки; он победит землю, опоясанную океаном, победит её без жезла и оружия, но справедливостью. Если же он покидает дом для пустынножительства, он будет святым, в совершенстве просвещённым, сорвавшим покрывало с мира. И где же теперь, о Кенья, обитает Готама, Благословенный, в совершенстве просвещённый?
Когда были сказаны те слова. Кенья-аскет, протягивая вперёд руку, сказал брахману Селе:
– Вот там, о славный Селя, где синеется лес.
Тогда брахман Селя вместе с тремястами юношами пошёл на то место, где обитал Совершенный, говоря юношам такие слова:
– Идите, не шумите, о славные юноши, идите шаг за шагом, ибо труднодоступны Благословенные, блуждающие подобно льву; а когда я буду говорить с пустынником Готамой, вы не прерывайте меня, но ждите, славные, конца нашей беседы.
Тогда брахман Селя пришёл к тому месту, где обитал Совершенный, и, придя туда, вступил с ним в любезную беседу, и, побеседовав с ним любезно и занимательно, он стал восхвалять его в таких словах:
548. – Прекрасно тело твоё, ты – блистательный, рождённый для высшего; золотист цвет твоей кожи, зубы твои белы, ты строен.
549. Все признаки великого назначения есть на твоём теле, все приметы возвышенной судьбы.
550. Ясны твои очи, нежно тело, ты могуч и прекрасен, подобно солнцу ты светишь среди пустынников.
551. Вид твой прекрасен, кожа подобна золоту; о, зачем ты, озарённый дивною красотою, ведёшь жизнь пустынника?
552. Царём бы быть тебе, властителем мира, водителем четырёхгранной земли, победителем, властителем Индии.
553. Войны и военачальники преклонятся перед тобой: правь, о Готама, как царь царей, руководящий народами!
554. – Я царь, о Селя, – так сказал Благословенный, – Царь несравненный, я – Царь Благочестия! Правдою я повернул колесо, то колесо неодолимое.
555. – Ты нарёк себя великим именем, ты величал себя Царём, несравненным, – Царём Благочестия; "правдою я повернул колесо", – так ты сказал, о Готама!
556. Кто же ученик твой, кто твой последователь, кто после тебя двинет колесо, тобою праведно двинутое?
557. – То колесо, то несравненное Колесо Дхармы, которое я двинул, – так сказал Благословенный, – Сарипутта повернёт после меня, он, верный ученик Совершенного.
558. Должное быть познанным – познано мной, должное быть развитым – развито мной, должное быть оставленным – оставлено мной: поэтому я и Будда, о брахман!
559. Победи своё сомнение во мне, имей веру в меня, о брахман: не постоянно видите Будду.
560. Я из тех, о брахман, чьё пришествие редко, я – совершенно просвещённый, я – несравненный целитель,
561. я – победитель полчищ Мары, славнейший, бесподобный: сокрушив всех врагов, я радуюсь, защищённый со всех сторон.
562. – О славные, внемлите словам моим: он возвестил нам истину, он – Будда, целитель, победоносный победитель, его голос подобен голосу льва в лесу.
563. Кто бы не укротился, увидев его, преславного, бесподобного, сокрушителя полчищ Мары, будь он хоть тёмного рода!
564. Кто из вас, юноши, любит меня, тот последует мне, кто не любит, тот пусть удалится от меня; я приму обет в присутствии его, мужа дивной мудрости. Но последователи Сели сказали ему:
565. – Если ты возлюбил Дхарму Совершеннопросвещённого, то и мы, ученики твои, примем правила от него, Будды.
566. Посвяти нас в жизнь благочестия, о Благословенный! – так триста брахман просили Благословенного, простирая к нему руки.
567. – Благая жизнь возвещена мною, о Селя, – так сказал Совершенный, – в этой быстро текущей жизни не тщетно принять подвижничество, вступить на путь уединения.
Тогда брахман Селя вместе со своими учениками получил платье и правила в присутствии Совершенного.
Тогда Кенья-аскет, на исходе ночи, приготовив в своей обители вкусные яства, послал к Совершенному напомнить о времени обеда:
– Время, о славный Готама, обед приготовлен. Тогда Совершенный утром, надевши свой плащ и взяв чашу, пошёл в обитель Кеньи-аскета и, придя туда, сел на приготовленное сиденье, во главе общины нищенствующих. Кенья-аскет своими руками служил общине нищенствующих во главе с Буддою, подавая вкусные кушанья. Когда Благословенный окончил обед, тогда Кенья-аскет подошёл к нему и, взяв низкое сиденье, сел подле Совершенного, и когда он сидел так, Совершенный порадовал его такими словами:
568. – Главное же в жертве – священное пламя; первый среди всех гимнов – гимн Савитри; царь выше всех людей; море больше всех вод;
569. месяц краше всех звёзд; солнце горячее всего; для тех, кто ищет благого дела, приношение общине – лучшее.
Тогда Благословенный, порадовав Кенью-аскета теми словами, поднялся со своего сиденья и покинул обитель.
Тогда славный Селя вместе со своею общиною, ведя уединённую, усердную, ревностную жизнь, в короткое время своей мудростью и усердием достиг того совершенства духовной жизни, ради которого многие из знатных родов покидают дом отцов для пустынножительства. "Разрушено рождение, достигнуто благочестие, всё должное свершено здесь, и ничего не осталось не свершённого в этом существовании", – так размышлял он, – и вот славный Селя вместе со своими учениками достиг Благословенной жизни.
Тогда славный Селя пошёл к Совершенному и, придя к нему, он накинул своё верхнее одеяние на одно плечо и, простирая руки к Совершенному, говорил так:
570. – Мы прибегаем к тебе, о ты, Яснозрящий, прибегаем к тебе на восьмой день; семь ночей, о Совершенный, мы ходили в твоём учении.
571. Ты – Будда, ты – Учитель, Мудрец, сокрушивший Мару; отбросив все страсти, ты преодолел это течение и других ты перенёс чрез него.
572. Ты столкнул все подмостки жизни, ты развеял все страсти, ты как лев не влечёшься ни к чему и отбросил все страхи и опасения!..
573. Эти триста нищенствующих стоят здесь пред тобою с простёртыми руками. О Победитель, дозволь им, Безгрешный, припасть к ноге твоей!




574. Непонятна, неизведанна жизнь смертных в этом мире, сумрачная и краткая, проникнутая страданием.
575. Нет средств, которыми родившиеся могли бы избегнуть смерти; приходит старость – близка и смерть: такова участь всего живущего.
576. Как спелые плоды висят на ветвях, готовые каждую минуту сорваться, так и смертные, едва родившись, находятся в постоянной опасности смерти.
577. Глиняный сосуд, сделанный горшечником, рано или поздно непременно разобьётся, – такова же судьба всех смертных.
578. И юные, и старые, и мудрые, и неразумные, – все подчинены силе смерти, – над всеми людьми она царит безраздельно!..
579. Ни отец, ни родные, ни близкие не спасут того, кого поразила смерть, кто вступает в иной мир.
580. Заметь! – близкие смотрят и скорбят безутешно, а смерть одного за другим уводит отсюда людей, как быков уводят на бойню!..
581. Увы, со смертью и разрушением связан этот мир, – и мудрые, познавшие начала этого мира, не горюют о том.
582. Тщетно скорбишь за того, чьих путей ты не знаешь: и когда он приходит, и когда он уходит, – не ведая концов этого пути...
583. Если бы тот, кто печалится, выигрывал от того, тогда пусть бы и мудрый поступал так, – но нет, скорбящий только сам мучит себя.
584. Ни в слезах, ни в скорби никто не обретёт успокоения, нет, от печали только всё возрастают страдания и слабеет тело.
585. Он все бледнеет и худеет, а умершие – увы! – не возвращаются, и его скорбь не спасает их!..
586. Кто не расстаётся со своею скорбью, всё глубже и глубже тот погружается в страдание: сетуя о мёртвых, он подпадает силе тоски.
587. Смотри на отошедших, как на идущих в то место, которое они заслужили своими делами; всегда здесь робели они перед смертью, и вот всё же взяты ею теперь.
588. Чем разнообразнее мнения людей о будущем, тем сильнее разрастаются несогласия, тем горше обманутое ожидание, – заметь: такова судьба мира!
589. Если бы даже и сотни лет прожил человек, и даже более, – всё же в конце концов он покинет близких и оставит жизнь в этом мире.
590. Поймите же и, внимая словам Святого, оставьте свои печали: видя умершего, пусть всякий подумает только:
– Я уже нигде более не найду его.
591. Загоревшийся дом заливается водою, ветер подхватывает и уносит кусочек хлопка, – пусть так и мудрый отгоняет свою возникающую печаль размышлением.
592. Кто ищет неизменной радости, тот вырвет ту стрелу из своей раны: эту скорбь, эти вопли, эти сетования.
593. Извлекши ту стрелу, независимый, ничем не связанный, обретёт он мир своему духу; кто превозможет печаль, тот в конец угасит её, тот успокоится в Нирване.




Вот что я слышал:
Однажды между юношами Васеттхой и Бхарадваджой возник спор:
– Каким путём становится человек брахманом? Юноша Бхарадваджа говорил:
– Кто благороден по рождению с обеих сторон, и со стороны отца и со стороны матери, чист по зачатию восходя до седьмого колена предков и рождён безупречно, тот становится брахманом. Юноша Васеттха говорил:
– Кто добродетелен и славен святыми делами, то и есть брахман. Ни юноша Васеттха не мог убедить юношу Бхарадваджу, ни юноша Бхарадваджа не мог убедить юношу Васеттху. Тогда юноша Васеттха сказал юноше Бхарадвадже:
– О Бхарадваджа, неподалёку в лесу живёт отшельник Готама из рода Шакьев, и вот какие хвалебные слова повсюду слышатся о нём: он – Совершенный, славный, просветлённый, достойный. Пойдём, о Бхарадваджа, на то место, где обитает Совершенный, и, придя туда, спросим его, и что он ответит нам, то мы и примем, как верное.
– Прекрасно, о достопочтенный! – так юноша Бхарадваджа ответил юноше Васеттхе.
Тогда юноши Бхарадваджа и Васеттха пошли на то место, где обитал Совершенный, и, придя туда, вступили с ним в любезную беседу, и, побеседовав с ним любезно и занимательно, они сели поодаль. Сидя поодаль, юноша Васеттха обратился к Совершенному:
594. – "Мы хорошо изучили три Веды: я – ученик Поккхарасати, этот юноша – ученик Тарукхи.
595. Мы усовершенствовались в знании, преподанном теми, кто изучил три Веды; в толковании сказаний мы равны своим наставникам.
596. У нас возник спор о происхождении, о Готама! Бхарадваджа говорит, – по рождению становятся брахманом, я же говорю – своею жизнью; узнай о том, о ты, Яснозрящий.
597. Мы не можем убедить друг друга, и вот мы пришли к тебе спросить тебя, – тебя, в совершенстве просвещённого.
598. Как чтущие полный месяц молятся ему, простирая стиснутые руки, так и тебя, о Готама, мы молим с простёртыми руками.
599. Мы вопрошаем Готаму, Око Вселенной: рождением ли становятся брахманом, или делами? О том поведай ты нам, неразумеющим, чтобы мы поняли, кто есть брахман.
600. – Я разъясню вам, о Васеттха, – сказал Благословенный, – я разъясню в должном порядке верное значение всех живых существ, согласно их видам, ибо эти виды их многочисленны.
601. Знайте, есть травы и деревья, и есть в них признаки, которые разделяют их на виды, и те виды их многочисленны.
602. Знайте, есть черви и бабочки, и разные породы муравьёв, и есть в них признаки, которые делят их на виды, и те виды их многочисленны.
603. Знайте, есть четвероногие, и большие и малые, и есть в них признаки, которые разделяют их на виды, и те виды их многочисленны.
604. Знайте, есть змеи, и есть в них признаки, по которым разделяются они на виды, и те виды их многочисленны.
605. Знайте, есть рыбы, – они бродят в воде, и в них есть признаки, различающие их виды, и те виды их многочисленны.
606. Знайте, есть птицы, – они, распростёршись на крыльях, рассекают воздух, и в них есть признаки, которыми делятся они на виды, и те виды их многочисленны.
607. Но насколько обильны признаки видов тех живых существ, настолько же необильны они в человеке.
608. Но не только в отношении волос, головы, глаз и ушей, рта, носа, бровей,
609. не только в отношении плеч и шеи, живота и спины, груди и других членов,
610. не только в отношении рук и ног, ногтей и ладони, бёдер, икр и голоса, цвета кожи, как в других существах, есть в людях различающие признаки.
611. Всё это, однако, различие только между телами людей, но сами люди различаются между собою иными, а не этими признаками.
612. Кто между людьми живёт скотоводством, тот мирянин, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
613. Кто между людьми живёт ручным трудом, тот ремесленник, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
614. Кто между людьми живёт торговлей, тот купец, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
615. Кто между людьми живёт, прислуживая другим, тот слуга, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
616. Кто среди людей живёт разбоем, тот грабитель, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
617. Кто среди людей живёт стрельбой из лука, тот воин, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
618. Кто между людьми живёт, свершая домашние священные обряды, тот жрец, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
619. Кто между людьми владеет многими землями и селениями, тот царь, а не брахман, – знай же то, о Васеттха.
620. Не назову я брахманом и того человека, который носит это имя по своему роду, или по происхождению от особенной матери; пусть он будет богат и чтим людьми, но не его я почту именем брахман; только того назову я брахманом, кто ничем не владеет и ничего не жаждет.
621. Кто сорвал с себя все оковы, кто стряхнул с себя все узы и не страшится, освобождённый, – того назову я брахманом.
622. Кто загасил в себе вражду и влечения, кто победил неуверенность, разрушил все призраки, навеянные прежним неведением, того Озарённого назову я брахманом.
623. Кто, ни в чём не повинный, терпеливо переносит и упрёки, и узы, и надругательства, у кого только одна есть сила – терпение и только одно оружие – кротость, того назову я брахманом.
624. Кто, освобождённый от гордости, идёт здесь стезею святости, неся своё последнее тело, – того доблестного, бесстрастного, подчинённого себе назову я брахманом.
625. К чьему сердцу не привяжутся плотские наслаждения, как вода не удержится на листке лотоса, как горчичное зёрнышко не устоит на острие иголки, того назову я брахманом.
626. Кто ведает путь смерти и страдания, сбросил с себя бремя жизни, того, ничем не порабощённого, назову я брахманом.
627. Кто не расстаётся со своими глубокими думами, кто постиг верный путь и путь ложный, кто близок к высшему благу, – того назову я брахманом.
628. Кто, не тревожимый никаким влечением, не смешивается с толпой мирян, но, странствуя бездомный, далёк и от бродячей толпы, – того назову я брахманом.
629. Кто, охраняя жизнь всех существ, и тех, которые робки, и тех, которые смелы и сильны, не убивает и не поощряет убийства, того назову я брахманом.
630. Кто кроток среди враждующих, кто тих среди бушующих, кто бескорыстен среди изнывающих в корысти, того назову я брахманом.
631. В чьём сердце не держатся ни ненависть и страсти, ни двуличье и надменность, как на острие иглы не стоит горчичное зёрнышко, того назову я брахманом.
632. Чьи разумны все речи, чьё каждое слово – правда, у кого нет слов обиды и жестокости, – того назову я брахманом.
633. Кто здесь ничего не берёт себе, что бы ни было дано ему, будь то длинное или короткое, большое или малое, дурное или доброе, того назову я брахманом.
634. Кого не влечёт к себе ни этот мир, ни следующий, кто не подвластен никакому желанию, того назову я брахманом.
635. Кто ничего не жаждет, свободный от всяких сомнений, кто погрузился в чистые глуби бессмертия, того назову я брахманом.
636. Кто победил в этом мире всё дурное в нём и хорошее, кто освободился от печали и отчаяния, того непорочного назову я брахманом.
637. Кто чист и покоен, нерушим и смиренен, разбил все пустые здесь радости, того незапятнанного, подобного месяцу, назову я брахманом.
638. Кто перешёл через трясину опасностей, вырвался из обители возрождения, в мире и размышлении достиг желанного берега, – того, не увлекаемого, не тревожимого ни жаждой, ни сомнением, назову я брахманом.
639. Кто забыл все телесные наслаждения, кто разрушил в себе самоё семя их и грядёт по свету, не имея здесь никакого пристанища, того назову я брахманом.
640. Кто отверг всякое возникающее желание, кто погубил в себе самоё семя и грядёт по свету, ни в чём не усматривая здесь пристанища, – того назову я брахманом.
641. Кто презрел все прежние связи свои с людьми и богами, кто отверг всякую былую привязанность, того, навсегда освобождённого, назову я брахманом.
642. Кто расстался с усладами этого мира и забыл все его тернии, кто затих, оторвав себя от звеньев цепи существующего, – того, доблестно победившего все миры, назову я брахманом.
643. От кого не укрылось это исчезание и восстановление существующего, кто не увлёкся тою обманчивой игрою, – того счастливого, озарённого назову я брахманом.
644. Чьи разрушены все влечения, чьих путей вновь не узрят ни люди, ни боги, – того Благословенного назову я брахманом.
645. Кто не связан ни с прошлым, ни с будущим, ни со срединою, кто ничем не владеет и ни к чему не влечётся, – того назову я брахманом.
646. Кто – неустрашимый, как буйвол, бесстрастный и непорочный, просветлённый, утешенный, кто – великий мудрец, возвышенный победитель, того назову я брахманом.
647. Кто разгадал всё то, в чём в былое время дух его искал успокоения, кто изведал и выси и бездны и притёк к концу возрождения, – того назову я брахманом!..
648. То, что здесь получило название "имени-и-формы", есть одно лишь именование, но не так оно было принято в общем согласии.
649. Долгим временем утвердились здесь мысли невежд, – и вот невежды поучают нас, что брахманом становятся по рождению.
650. Но не рождением становится человек брахманом и не рождением не становится им; нет, своими делами становится человек брахманом и своими делами не становится им.
651. По роду своих занятий землепашец зовётся землепашцем, ремесленник – ремесленником, купец – купцом, слуга – слугою,
652. разбойник – разбойником, воин – войном, жрец – жрецом, властитель – властителем.
653. Мудрый, ясно видя причины вещей, верно оценивая то, что исходит из делания, знает смысл и значение происходящего.
654. Деланием существует Вселенная, деланием живёт людской род: как колесо на оси, все существа утвердились на делании.
655. Терпением, благочестием, смирением и покорностью – вот чем становится человек брахманом, вот за что величается он именем лучшего из людей.
656. Умиротворённый, ведающий три святые истины, сокрушивший возрождение, – знай, о Васеттха, – близок к Брахме и Индре!
Когда окончил свою речь Благословенный, оба юноши, Васеттха и Бхарадваджа, обратились к нему с такими словами:
– Как чудесно, о славный Готама. как чудесно, о славный Готама! Как подымают то, что было опрокинуто, как находят то, что было скрыто, как выводят на путь заблудившегося, как вносят во тьму лампаду, чтобы зрячие могли видеть, так и истина разъяснена славным Готамою различными путями. Мы прибегаем к славному Готаме, его Дхарме и к Сангхе монахов; пусть славный Готама примет нас в число своих последователей, – мы отныне видим в нём своё убежище!




Вот что я слышал:
Однажды к Совершенному приблизился монах Кокалья и, приблизившись к нему и приветствовав его, сел к стороне; и. сидя в стороне, с такими словами обратился монах Кокалья к Совершенному:
– О Славный! Сарипутта и Моггалана подчинились грешным желаниям, они подпали силе злых желаний! На эти слова Совершенный ответил:
– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Усмири, Кокалья, свои мысли о Сарипутте и Моггалане, – они любезны мне. Но во второй раз Кокалья сказал Совершенному:
– Хотя ты, о Совершенный, и говоришь слова утешения и не усомнился в Сарипутте и Моггалане, – всё же я скажу, что в них проявились злые влечения, что они подчинились силе грешных желаний. И во второй раз Совершенный сказал ему:
– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Усмири, Кокалья, свои мысли о Сарипутте и Моггалане, – оба они безупречны. И в третий раз монах Кокалья сказал Совершенному:
– Хотя ты, о Совершенный, и не усомнился в них и говоришь слова утешения, всё же я скажу тебе, что Сарипутта и Моггалана склонны к дурным влечениям, что они подпали силе грешных желаний. И в третий раз Совершенный сказал монаху Кокалье:
– Не говори так, Кокалья! Не говори так, Кокалья! Пусть утихнут твои мысли о Сарипутте и Моггалане, – оба они по-прежнему любезны.
Тогда монах Кокалья, встав со своего сиденья, поклонился Совершенному и, обойдя вокруг него, вышел вон. Спустя короткое время после того, как он вышел, всё его тело покрылось чирьями величиной с горчичное зёрнышко; бывши величиною с горчичное зёрнышко, потом они стали величиною с боб; бывши величиною с боб, потом они стали величиною с крупный горох; бывши величиною с горох, потом они стали величиною с яйцо; бывши величиною с яйцо, потом они стали величиною с ягоду; бывши величиною с ягоду, потом они стали величиною с плод мирры; бывши величиною с плод мирры, потом они стали величиною с крупные плоды, – после того они лопнули, и из них полилась кровь и гной. Тут и умер Кокалья от этой болезни и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане.
Наступила ночь, и божество дивного вида, озарив собою всю окрестность, приблизилось к Благословенному, и, приблизившись к Благословенному и приветствовав его, стало в стороне, и, стоя в стороне, сказало Благословенному:
– О Славный, Кокалья, нищенствующий, умер, и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане!
Сказавши это, божество поклонилось Благословенному и, обойдя его справа, исчезло.
На исходе ночи Благословенный сказал нищенствующим:
– Прошлую ночь, о монахи, приблизилось ко мне божество чудного вида, осветив собою всю окрестность, и, приблизившись с приветствием, оно сказало мне:
– О Славный, Кокалья умер и, умерев, ниспал в бездну он, обнаруживший свою враждебность к Сарипутте и Моггалане.
Вот что сказало мне божество, и, сказав то и поклонившись мне, оно обошло меня справа и исчезло.
Когда это было сказано, один монах спросил Благословенного:
– Как велика жизнь в бездне?
– Долга, о монахи, жизнь в бездне, – нельзя исчислить её ни годами, ни многими сотнями лет, ни тысячами, ни сотнями тысяч! После того сказал Учитель:
657. – У всякого человека, родившегося на свет, есть секира во рту, и ею безумец, говоря злые речи, казнит сам себя.
658. Кто восхваляет достойное посрамления и хулит достойное похвалы, тот в своей гортани скопляет зло, и никогда он не обретёт себе за то радости.
659. Мотовство, растрата добра игрою в карты – грех; возмущение против Святого – величайший из грехов:
660. кто хулит Святого, ниспадает в бездну тот, во зло употребивший свою речь и разум.
661. Творящий злое ниспадает в бездну, и в бездну же ниспадает тот, кто стремится отрицать свою виновность, – равна их судьба по смерти, оба они за свои дела получат равное воздаяние.
662. Кто обижает беззащитного человека, чистого, безгрешного, тот безумец сеет зло на свою голову: оно падает на него же, как прах, разносимый вихрем.
663. Преданный жадности, осуждающий других, неуверенный и грубый, жестокий и жадный, склонен весьма порицать других.
664. О ты, человек с осквернённой гортанью, лживый и низкий, злой и порочный, презренный и грешный, вредный для всех людей, – не спесивься: ты – будущий жилец преисподней!
665. Ты изрыгаешь скверну на горе ближних, ты поносишь справедливых, – натворив здесь много греховного, ты низвергнешься в пучину бездны на долгие времена.
666. Не потеряны дела, свершённые здесь человеком, – вновь с ними некогда встретится он: безумец, здесь творящий греховное, готовит себе в другом мире страдания.
667. Он ниспадает на острые колья, пронзённый железными прутьями: его пища там – докрасна раскалённые железные ядра.
668. Вот мучаются с искривлёнными лицами те, кто забывал здесь слова кротости и сердечности; они не могут укрыться от страданий, они мучаются на раскалённых углях, и огненные языки пылающих костров лижут их.
669. Железные молоты избивают их, закутанных в сети, и густой мрак расстилается окрест.
670. Потом они попадают в железные котлы, окружённые пылающими кострами, и долгое, долгое время варятся в них, корчась в пламени, –
671. они, здесь творившие злое, варятся там в смеси крови и гноя, истлевая в них;
672. здесь творившие греховное варятся в воде, кишащей червями, и нельзя всплыть им вон.
673. Зацепив за языки крючьями, слуги бездны избивают их;
674. их влачат по острым зубьям и низвергают вниз;
675. там чёрные тучи воронья клюют их, горько плачущих, там терзают их псы и шакалы, коршуны, ястребы и соколы...
676. О, горька та жизнь в преисподней, которую готовят себе грешники! Немного ещё дней жизни здесь остаётся каждому, – пусть же всякий будет ревностен то последнее короткое время.
677-678. Как не устанут люди называть те страдания мучительными, так не окончатся и муки в преисподней; сознавая то, добрые, чистые и сердечные всегда ревниво оберегают себя в речи и разуме.




679. Мудрый Асита встретил толпы богов, восхищённых и ликующих, в светлых одеяниях, прославлявших Индру и в восторге махавших флагами.
680. Видя ту безмерную радость богов, он спросил их с благоговением:
– Чем так обрадованы боги, отчего они в восхищении машут флагами?
681. Когда был раздор между богами и демонами и победили боги, разбив полчища демонов – и тогда не было такой радости. Что же чудесное встретили боги, что так восхитило их,
682. что они поют и ликуют, играют и пляшут, бросая оружие; я вопрошаю вас, обитателей вершин горы Меру, сорвите с меня сомнение, о славные!
683. – Бодхисатта, чудная жемчужина, несравненный, родился на благо и счастье людей в городе Шакьев в местности Лумбини! Вот отчего мы ликуем и радуемся!
684. Прекраснейший среди всех существ, первый из людей, телец среди них, великолепнейший из всех творений, – он повернёт Колесо (Дхармы), и в лесах соберёт мудрых он, подобный ревущему льву, суровому царю животных.
685. Услышав ту весть, он пошёл ко дворцу Судходаны и, севши, вопросил Шакьев:
– Где царевич? Я хочу видеть его.
686. Тогда Шакьи показали мудрому Асите царевича, подобного сияющему золоту, пылающему в горниле искусного мастера, – дитя, озарённое славою, прекрасное.
687. Видя царевича, светлого, как благодатное пламя, как созвездье Тельца, как пылкое осеннее солнце на безоблачном небе, мудрый Асита пришёл в восхищение.
688. В небесах боги раскинули зонт с тысячью кругов и многочисленными ветвями, и опахала на золотых тростях веяли над ним, но кто держал тот зонт и те опахала, были невидимы.
689. Мудрый Асита с заплетёнными волосами, видя веявшие над головою младенца жёлтые завесы, подобные золотым клиньям, и белое опахало, веявшее над ним, принял младенца на руки в счастье и восхищении.
690. И вот он, принявши того Тельца из рук Шакьев, он, желавший воспринять его, ведающий гимны и знамения, возрадовавшись, громко воскликнул:
– Нет ему высшего, он – прекраснейший из людей!
691. Тут о своей скорой кончине вспомнил мудрец и, заскорбев, прослезился: видя его плачущим, спросили Шакьи, не провидит ли он что тёмное на пути царевича.
692. Видя, что опечалились Шакьи, мудрец сказал им:
– Нет, ничего мрачного я не вижу на пути царевича, ничего дурного не предстоит ему, ибо он не из низших людей. Не бойтесь!
693. Царевич достигнет окончательного само-пробуждения, он повернёт колесо Дхаммы, он узрит несравненную Чистоту, благо людское всегда будет заботой его, и слово его широко разнесётся по свету.
694. Скоро, скоро придёт к концу жизнь моя на земле, – как только расцветёт он, придёт ко мне смерть; увы мне, несчастному! – я не услышу Несравненного!.. Вот что сокрушает меня и печалит!..
695. Оставив Шакьев в их великой радости, он ушёл из города, возвратился к своей жизни подвижника; но из любви к своему племяннику, он побуждал его принять Дхарму Несравненного.
696. – Если ты услышишь от других имя "Будда" или: "Он, достигший совершенства в просвещении, идёт стезею Дхармы", – ты иди туда и, узнав о подробностях, веди жизнь благочестия близ того Благословенного.
697. Так наученный мудрецом, благосклонным, провидевшим будущую несравненную Чистоту, проживал с ним Налака, с умиротворёнными чувствами, накопляя благие дела, ожидая Будду.
698. Услышавши о том, что Победитель повернул Колесо Истины, и пойдя, и увидя того Тельца среди мудрых, он, обратившись, вопрошал возвышенного Мудреца о лучшей мудрости, когда пришло время исполнить завещание Аситы.
699. – Истинны были слова Аситы, вижу я; и вот я прибегаю к тебе, о Готама, ты, совершеннейший во всех истинах!
700. О Мудрец, мне, бездомному, ищущему принять жизнь Странника, спрошенный, объясни высочайшее состояние, – то состояние мудрости!
701. – Я разъясню тебе состояние мудрости, – мудрости, трудно достижимой людьми, несомой в подвигах. Приди, я научу тебя, – мужайся, крепись!
702. Пусть блюдёт человек душевное спокойствие; пусть бодрствует он, бдит, чтобы ничто не встревожило дух его, – ничто, ни хвалимое, ни порицаемое в селениях. Пусть проживает он в тиши, без гордости.
703. Все исчезает здесь, как угасают, мерцая, лесные огни; жёны искушают мудрого, – но да не соблазнится он!
704. Пусть гнушается он сладости слияния, отбросит всякое сладострастие! Пусть будет он бесстрастен, безвреден для всех существ, и слабых, и сильных на этом свете.
705. – Каков я, таковы и они; каковы они, таков и я, – так видя в них себя и себя в них, пусть он не убивает и не поощряет убийства.
706. Отбросивши всякое желание и привязчивость, пусть поступает он, как зрячий среди слепых, спотыкающихся, пусть вырвется он из пучины.
707. Пусть он будет воздержен к пище, никому не завидует, ничего не жаждет, – тогда дух его, не смущённый желанием, насладится в радости.
708. Пусть мудрый, обойдя посёлки, прося милостыни, – возвращается на опушку леса, сидит у корней деревьев.
709. Призывая себя к дхъяне, будучи мудрым, пусть обретает он счастье в уединении своём на лесной опушке, пусть практикует дхъяну, сидя при корнях деревьев!..
710. Когда пройдёт ночь, пусть идёт он к окраинам селения, не восхищаясь приглашениями, не восторгаясь о полученном.
711. Обходя посёлки, прося подаяния, пусть не спешит он стремительно от жилища к жилищу, пусть воздерживается от многословия, не вступает в пустые беседы.
712. И когда он подумает: "Вот сегодня я получил хорошее", – и когда подумает: "Ничего то доброго мне не подали сегодня", – и в том и в другом случае пусть возвращается он к своим деревьям ни в чём не изменившимся.
713. Как будто немой, с видом безмолвия, с нищенскою чашей в руке, пусть не стыдится он малого даяния, не порицает дающего.
714. Есть высокие и низкие практики, провозглашённые созерцающим. Они не направляются дважды к дальнему берегу. Оно (Освобождение) ощущается не однажды.
715. Для монаха, пересёкшего поток существования, – для него, не смущённого никакими желаниями, забывшего все мирские заботы, уже нет более страдания...
716. Я разъясню тебе состояние мудрости; пусть будет он подобен лезвию бритвы, пусть будет умерен он в пище, прижимая язык к нёбу.
717. Пусть дух его будет свободен от всякой привязанности, пусть не заботится он ни о чём в этом мире, пусть, не осквернённый и независимый, он посвятит свою жизнь благочестию.
718. Пусть поучается он уединению, подвигам пустынножительства: мудрость возрастает в уединении, в одиночестве обретаешь себе лучшие радости.
719. Как луч света, тогда он проникнет чрез все десять сфер. Послушные слову Мудрого, те, кто практикует дхъяну, отринув все телесные радости, пусть мои последователи живут в смирении и уверенности.
720. Поучитесь от вод в глубинах морей и в горных ущельях: шумно бегут ручейки, но безбрежное море безмолвно, едва колышется.
721. Много шумит мелкое, но спокойно преисполненное; глупцы подобны неполным чашам, мудрый – как полная чаша.
722. Многое говорит Отшельник, поучая многих Дхарме, указуя Истину многим;
723. но кто узнал чрез него Истину, кто увидел её, тот смыкает уста в великом молчании, – он не говорит много, затворившись в мудрости, охраняя в себе видение Истины!..




Так я слышал:
В пятнадцатый день, в полнолуние, вечером сидел Благословенный на открытом воздухе, окружённый собравшимися к нему нищенствующими монахами. Тогда Благословенный, окинув взором монахов, сидевших в молчании, сказал им:
– "Пусть те истины, о монахи, будут прекрасны, благородны, пусть освобождают дух, ведут к совершенству просветления, но зачем внимаете вы тем истинам, прекрасным, благородным, освобождающим, ведущим к совершенству просветления?" – если кто, о монахи, спросит вас так, вы ответьте: "Да, для видения-как-есть Двоякой Истины". – "Какой же двоякой?" – спросят вас. "Вот – страдание, вот – начало страдания", – это первая истина, "вот разрушение страдания, вот – путь к разрушению страдания" – это вторая истина; тот, о монахи, кто верно мыслит о той Двоякой Истине, ревностен, решителен, усерден, – может надеяться, что из двух плодов для него возрастёт один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нём некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь.
Так сказал Совершенный и, сказав это, прибавил:
724. – Не постигшие страдания и его начала и того, чем везде и навсегда загашается страдание, не ведающее пути, который ведёт к пресечению страдания
725. те, отрешённые от свободы разума и от свободы познания, не победят этой обители возрождения и разрушения, будут и впредь влачиться в ней.
726. Но кто постиг страдание, и его начало, и то, чем навсегда и везде загашается страдание, кто знает путь, ведущий к угашению страдания,
727. те, одарённые свободою разума, свободою познания, победят эту обитель возрождения и разрушения, никогда вновь не вовлекутся в неё.
– "Есть ли совершенное рассуждение о Двоякой Истине в другом виде?" – если так спросят вас, о монахи, вы ответьте, что есть, и когда спросят: "Каково же оно?" – ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно всегда возникает вследствие начал существования (упадхи)" – вот одно рассуждение: "но чрез полное разрушение начал существования, чрез отсутствие страстей нет зачатков страданию" – это второе размышление: для того же, о монахи, кто совершенно рассуждает так о Двоякой, усердный, решительный, ревностный, из тех двух плодов созреет один плод: совершенство познания в этом мире, или же, если некоторые из пяти качеств остались ещё, состояние того, кто не возвращается.
Сказавши так, Совершенный изрёк:
728. – Какое бы ни возникло страдание в этом мире, всегда причина его: начала существования: кто, ослеплённый, сам созидает те звенья существующего, тот подпадает страданию: итак, будучи мудры, не сотворяйте звеньев существующего, ведая, что есть рождение и где – семя страдания.
– "Имеет ли совершенное рассуждение о Двойственности иную форму?" – если, о монахи, кто спросит вас так, вы ответьте: "Имеет", – и на вопрос: "Какую же?" – ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие неведения (авиджджа)" – вот первое рассуждение; "но чрез совершенное разрушение неведения уничтожается самый корень страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, правильно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастет один: совершенство познания в этом мире, или, если ещё остались в нём некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь.
Сказавши так, Совершенный изрёк:
729. – Кто вновь и вновь входит в эту обитель смерти и рождения, то в том, то в ином виде склоняясь к существованию, тот обретается здесь в состоянии неведения.
730. То состояние неведения есть великое безумие, ослепление, в котором долгое время проходили путь существования; но кто прибегает к познанию, тот не войдёт вновь в эту обитель возрождения.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если, о монахи, спросят вас так, вы ответьте, что есть, и если спросят: "Какая же?" – вы скажите: "Какое бы страдание ни возникло в этом мире, оно возникает вследствие конструкций (санкхара)" – вот первое рассуждение; "но чрез совершенное сокрушение контрукций (санкхара) сокрушается самоё семя страдания" – это второе рассуждение; кто, о монахи, верно так понимает ту Двойственность, горячий, ревностный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нём некоторые из пяти качеств, состояние не возвращающегося вновь.
Сказавши так. Совершенный изрёк:
731. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие конструкций (санкхара); победою над конструкциями уничтожается самое семя страдания.
732. Взирая на страдания, как на несчастия, возникающие из конструкций (санкхара), – сокрушением конструкций, полным сокрушением восприятия (саннья) достигается разрушение страдания, чьи пути возникновения верно так поняты мудрым;
733. и мудрые, обладающие верным тем знанием, совершенные, постигшие связь и начало вещей, победивши источник обольщения, не войдут вновь в обитель возрождения.
– "Есть ли ещё иной вид совершенного рассуждения о Двойственности?" – если, о монахи, спросят вас так, вы ответьте: "Есть", – и спросят: "Какой же?" – вы скажите: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие сознания (винняна)" – это первое рассуждение; "но чрез полное разрушение сознания, чрез угашение страстей уничтожается самое семя страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, горячий, ревностный, решительный, для того из двух плодов вырастет один: совершенство познания в этом мире, если же остались в нём некоторые из пяти качеств, достижение состояния не возвращающегося вновь. Сказавши так, Совершенный изрёк:
734. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие сознания (винняна); разрушением сознания (винняна) уничтожается самоё семя страдания.
735. Как на несчастие, взирая на страдания, возникающие из сознания (винняна), – нищенствующий разрушит сознание и свободный от желаний, станет счастливым в совершенстве.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте, что есть, и когда спросят: "Какая же?" – вы скажите: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие контакта⁴ (пхасса)" – вот первое рассуждение; "но совершенным уничтожением контакта уничтожается самоё семя страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нём некоторые из пяти качеств, состояние не возвращающегося вновь. Сказавши те слова, Совершенный изрёк:
736. – Погубленные контактом, несомые шумным потоком жизни, избравшие себе пути зла, никогда не освободятся от уз;
737. понявшие опасность контакта, избравшие радости Нирваны, выходят из той области контакта, свободные от желания, в совершенстве счастливые.
– "Есть ли ещё иной вид совершенного рассуждения о Двойственности?" – если так спросят вас, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и когда спросят: "Какой же?" – вы скажите: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие ощущения (ведана)" – это первое рассуждение; "но полным уничтожением ощущений, угашением страстей уничтожается самый корень страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нём некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. Сказавши те слова. Совершенный изрёк:
738. – И на радости, и на печали, и на стремления к ним, к тем радостям и печалям, внешним и внутренним,
739. смотря как на страдание, изведавши всё это хрупкое, обречённое на гибель, видя всеобщее разрушения, – от них отвращается нищенствующий, гибелью чувств освобождаясь от желания, обретая состояние совершенного счастья.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если, о монахи, вас спросят так люди, вы ответьте, что есть, и когда спросят: "Какая же?" – вы ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие пристрастия (танха)" – вот первое рассуждение; "но чрез уничтожение пристрастия, чрез полное угашение страстей уничтожается самый корень страдания" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так размышляет о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов есть надежда на один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нём некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. Когда были сказаны те слова. Учитель сказал:
740. – Если с человеком неразлучны пристрастия, он долгие времена, вновь и вновь, тем или иным путём всё переходит от жизни к жизни, – нет, он не вырвется из потока перерождения;
741. как на несчастия, взирая на те страдания, что неизбежно возникают из пристрастия, пусть нищенствующий освобождается от пристрастия и идёт своим путём в дхъяне, ни с чем не связанный.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и если спросят: "Какая же?" – вы ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает из привязанности (упадана)" – вот первое рассуждение; "но полным отрешением от привязанности, угашением страстей уничтожается самый корень страдания" – вот второе рассуждение: кто верно так размышляет о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, тот, о монахи, из двух плодов может ожидать себе один: совершенство познания в этом мире, или, если остались в нём некоторые из пяти атрибутов, состояние того, кто не возвращается вновь.
742. – Существование оперлось здесь на привязанность; кто вошёл в эту область существования, тот пришёл сюда на страдание, кто был рождён, тот умрёт: вот начала страдания.
743. Мудростью разрушивший привязанность, в совершенстве знания постигший силу уничтожения возрождения, вновь не войдёт в ту обитель смерти и рождения.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и на вопрос: "Какая же?" – ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие становления⁵ (арамбха)" – это первое рассуждение; "но полным разрешением становления (арамбха), отсутствием страстей уничтожается почва для возникновения страдания" – это второе рассуждение; кто, о монахи, верно так размышляет о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нём некоторые из пяти качеств, достижение степени не возвращающегося вновь. Когда были сказаны те слова. Учитель сказал:
744. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие становления (арамбха); если же уничтожено становление, то нет путей более и возникновению страдания.
745. Взирая на страдание, как на несчастие, коренящееся в становлении, и отринувши всякое становление (арамбха),
746. нищенствующий монах пересечёт этот поток рождения и смерти, он пересечёт его, свободный от привязанности, сорвавший с себя всякую жажду жизни, умиротворённый, – и возрождение не наступит для него более.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, вы скажите: "Да, есть", – и когда спросят: "Какая же?" – вы скажите так: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие похоти к питанию (ахара)" – это первое рассуждение; "но совершенным уничтожением похоти к питанию, полным разрушением страстей уничтожаются пути к возникновению страдания" – это второе рассуждение; кто, о монахи, верно рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов возрастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если в нём остались некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. После этих слов сказал Учитель:
747. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие похоти питания: разрушением похоти питания уничтожаются все пути к возникновению страдания.
748. Как на несчастия, взирая на страдания, что возникают из похоти питания, ясно видя, что готовит эта похоть человеку,
749. узревший, что разрушение желаний ведёт с собою исцеление, не прилепится никогда вновь к похоти питания; различая оба пути, опираясь на Истину, нищенствующий совершенен, как бы не существует вовсе.
– "Есть ли ещё иной вид совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и на вопрос: "Какой же?" – ответьте: "Какое бы страдание ни возникло, оно возникает вследствие волнений (иньджита)" – это первое рассуждение; "но чрез совершенное прекращение волнения, чрез полное угашение страстей уничтожаются все пути к возникновению страдания" – это второе рассуждение: кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нём некоторые из пяти атрибутов, состояние того, кто не возвращается вновь. После тех слов сказал Учитель:
750. – Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие волнений; разрушением волнений уничтожаются все пути к возникновению страдания.
751. Как на несчастия, взирая на страдания, что возникают вследствие волнений, и откинув всякое волнение, вырвавшись из звеньев всё возникающей цепи жизней, пусть нищенствующий идёт своим путём, свободный от желаний, ни к чему не привязанный.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если спросят вас так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и когда спросят вас: "Какая?" – вы скажите так: "От зависимости возникает колебание⁶" – это первое рассуждение; "независимый не колеблется" – это второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или, если остались некоторые из пяти атрибутов, состояние того, кто не возвращается вновь. После тех слов Учитель сказал:
752. Независимый не колеблется, а зависимый, ухватившийся за звенья стремительно несущейся цепи жизни, не победит никогда этой сени бывания;
753. как на бедствия, взирая на опасности, которые скрыты в вещах, от которых зависят люди, пусть нищенствующий идёт своим путём, независимый, не хватаясь ни за что, пребывая в размышлении.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если, о монахи, вас спросят так, вы ответьте: "Да, есть", – и на вопрос: "Какая же?" – вы ответьте так: "Не облодающие формой существа умиротворённее тех, кто обладает формой" – это первое рассуждение; "угашение⁷ тише безвидности" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так рассуждает о Двойственности, ревностный, усердный, решительный, для того из двух плодов вырастает один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нём некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. Сказавши те слова, Совершенный сказал:
754. – И те существа, которые обладают формой, и те, которые проживают в без форменном мире, если не ведают они угашения, вновь и вновь возвращаются к возрождению.
755. Тот же, кто, вполне понявши все формы, неколеблемо утвердился в мире безвидного, высвободив дух свой из цепи становления, тот навсегда покидает смерть.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" – если вас спросят так, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и когда спросят вас: "Какая же?" – вы скажите: "Принятое за истину в мире людей и богов, Мары и Брахмы, среди брахман и пустынников – благородными, в их всесовершенной мудрости понято как ложь" – вот первое рассуждение; "что было принято как ложь в мире людей и богов. Мары и Брахмы, среди брахман и пустынников, в том благородные, прозревшие духом, совершенные в познании, увидели истину" – вот второе рассуждение. Кто, о монахи, ревностный, усердный, решительный, верно так рассуждает о Двойственности, тот может ожидать, что из двух плодов возрастёт один: совершенство познания в этом мире, или, если остались некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь.
Сказавши это. Учитель сказал:
756. Видя действительное в недействительном, мир людей и богов, обитающий в виде и имени, думал про то: вот – истина.
757. Но не так это; это – ложь, а ложь ведёт за собою погибель.
758. Если же благородные постигли правду в том, что не ложно: постигли её в Ниббане, – они, объявшие духом Истину, в совершенстве счастливы.
– "Есть ли ещё иная форма совершенного рассуждения о Двойственности?" если так спросят вас, о монахи, вы ответьте: "Да, есть", – и на вопрос: "Какова же она?" – вы ответьте так: "В чём люди и боги, Мара и Брахма, странники и духовные видели радость, в том благородные, совершенные в знании, увидели горе" – это первое рассуждение: "в чём люди и боги, Мара и Брахма, отшельники и брахманы видели горе, в том благородные, совершенные в мудрости, увидели верную радость" – вот второе рассуждение; кто, о монахи, верно так понимает совершенное рассуждение о Двойственности, ревностный, решительный, усердный, для того из двух плодов возрастёт один: совершенство познания в этом мире, или же, если остались в нём некоторые из пяти качеств, состояние того, кто не возвращается вновь. После тех слов Учитель изрёк:
759. – Вида, звука и вкуса, запаха и прикосновения, – вот чего жаждут здесь люди, очарованные, прельщённые.
760. Мир людей и богов видит в них счастье, и когда нет их, то скорбит сильно.
761. Но благородные только в прекращении телесного существования видят наслаждение – вот в чём мудрый возвышается над всеми мирами.
762. Что безумцы зовут радостью, то благородные называют страданием, – чего избегают безумцы, как страдания, в том благородные обретают радости – вот пред чем в недоумении стоят неведающие, вот чем так смущены они.
763. Кто закрылся, тот не видит, кто слеп, для того всё темно, но благому есть благое возвещение, зрячему – свет; ослеплённые неведением, даже ходя около Дхармы, ничего не различают в ней.
764. Кто побеждён земными страстями, кого несут волны течения жизни, кто пребывает в области Мары, тот никогда не постигнет в совершенстве Вечной Дхармы.
765. Только благородный удостоится великой мудрости. В совершенстве познавший счастье Ниббаны освобождается от страстей, навсегда угасает здесь.
Так поучал Благословенный, и радостные монахи восхищались словами его. Слово за словом преподавал он прекрасную Дхарму, и с каждым словом освобождался дух монахов.




766. Если удастся достичь телесных радостей тому, кто жаждет их, он становится радостным, найдя любезное смертным;
767. если же не удастся ему достичь тех радостей, он мучится, как пронзённый стрелою.
768. Кто избегает телесных радостей, как на головку змеи боятся наступить босою ступнёй, тот осознанностью навсегда отгонит от себя эту жажду радостей.
769. Кто жаждет тех радостей, жаждет полей и добра, коней и коров, слуг, и близких, и жён,
770. того побеждает грех, того сокрушают несчастия, и в его сердце вольются страдания, как вода сквозь щель в челноке.
771. Итак, осознанностью изгоняйте плотские радости; освободившись от них, легко переплыть это море; вычерпайте всю воду из ладьи своей, – легко и весело к иному берегу тогда она понесётся.




772. Человек, привязанный к телу, покрытый корою греха, обольщённый, не радуется в уединении, не очищается от плотских наслаждений.
773. Кого водят здесь страсти и похоти, кого поучают желания радостей, – трудно освободиться тому, прилепленному к бывшему и будущему, мечтающему о новых радостях, сладко вспоминающему прошедшие.
774. Скупцы, обольщённые плотскими утехами, занемогшие жадностью, мучаются и плачут: "Что же будет с нами, когда мы умрём?.."
775. Пусть не забывает человек, что есть зло в этом мире, пусть ни для себя, ни для других он не творит зла, – жизнь коротка, говорят мудрые.
776. Вижу я в этом мире боязливую породу, порабощённую жаждою жизни, – это несчастные люди, тоскующие в пасти смерти, поглощённые потоком возрождения.
777. Взгляни на этих людей: как рыбка трепещет в иссохшем ручейке, так и они дрожат в постоянном беспокойстве и заботе о "себе"; ты же, видя это, живи без "своего", без привязанности к состояниям становления.
778. Погасив в себе жажду к обоим крайностям жизни, постигнув чувственный контакт, не истомлённый жадностью, не делающий того, что сам называет позорным, мудрый не привязывается здесь ни к чему видимому и слышимому.
779. Зная, что такое "имя и форма", мудрый рассекает эту волну жизни; не ослабленный никакими желаниями, он вырывает из себя стрелу отравления; он, ревностный скиталец, не жаждет более ни одного из миров.




780. Правда, легко вовлекаются в пререкания и злые и справедливые люди; но когда возникают споры, мудрый не вступает в них, – оттого он всегда доволен.
781. Как может тот, кого ведут его страсти, кого одолели влечения, отказаться от своих ошибок? Пусть же делает своё дело, пусть говорит согласно степени своей мудрости.
782. Кто, никем не просимый, всем и каждому восхваляет свои практики, свои правила, того благие назовут только хвастуном, низким человеком.
783. Монах, умиротворённый, радостный в духе, никогда не восхваляет своих добродетелей; благородным величают его добрые, ничего и нигде не желающим.
784. Кто видит в себя способным справедливо выносить суждения, у того, лишённого руководства разума, всего легче складываются воззрения неясные, смешанные.
785. Нелегко победить учения философов; то одно, то другое из них кажется предпочтительнее, и человек склоняется то к одному из них, то к другому.
786. Но кто очистился, у того не бывает предрассудков; тот, очистившийся, отбросивший надменность и мечтания, не зависим ни от чего и нигде.
787. Не обретший независимости легко вовлекается в споры между учениями. Но каким именем назовётся тот независимый, который и не принимает ни одного из них и ни одного не оспаривает, – он, свободный от обаяния всякого учения?




788. "Вот вижу я здесь чистого человека, полностью исцелённого; смотря на него, можно достичь чистоты!"
С таким убеждением, считая его "выcшим", он считает, что познаёт, созерцая "непорочного".
789. Но если бы человек мог очиститься, наблюдая, или если бы с помощью такого знания он мог бы отбросить страдание, то недостигший мог бы очиститься, наблюдая другого человека. Однако это только мнение тех, кто так утверждает.
790. Брахман не очищается ни другим человеком, ни видимым, ни слышымим, ни воспринимаемым, ни соблюдением ритуалов. Он не загрязняется заслугами или проступками.
791. Оставивши прежних своих наставников, люди идут к другим; увлечённые похотью, они не раскуют цепи, сковавшие их; они то хватаются за Дхарму, то бросают его для другого, как обезьяны, перебрасываясь с сучка на сучок, то хватают, то бросают их.
792. То дела благочестия делают они, то, побуждённые похотью, увлекаются суетными делами; но муж великой мудрости, на опыте постигший Дхарму, не разбрасывается на все стороны.
793. Безразличный ко всем дхаммам, ко всему, что видимо, слышимо или познаваемо, он видит их такими, какие они есть в действительности, и живёт с ясностью [ума]. Что его может поколебать?
794. Он не составляет учений, не предпочитает то или иное из них, не говорит никогда: "Я безгранично чист". Разорвавши узел привязанностей, ничего более не жаждет он в мире.
795. Он – брахман, победитель греха; ничем не овладевает он из всего того, что видит и о чём знает; никакая страсть не волнует его; ни в чём не увидит он в ослеплении "высшего в этом мире".




796. Что человек, привязанный к определённым убеждениям (диттхи), говоря: "Они самые лучшие", – считает их высшими в мире, со всех сторон отличными от того, что он считает дурным, – в том открывается для него обильный источник пререканий.
797. Видя в самом себе верного судью всего видимого, слышанного или узнанного, судью добродетелей и дел благочестия, он смотрит на всё другое, не признанное им, как на дурное.
798. Тот знаток называет правдою те узы, будучи зависим от которых, он и смотрит на всё остальное, как на дурное! Мудрые говорят, что [убеждение становится] ограничением, если опираясь на него, человек считает всё остальное низшим. Пусть же нищенствующий освободится от зависимости от всего видимого, слышимого, осознаваемого, от обычных добродетелей и дел благочестия.
799. Пусть не создаёт он учений ни путём знаний, ни путём добродетели и дел благочестия, пусть он не выставляет себя ни равным другим, ни низшим среди них, ни отличным от них.
800. Отбросив всё привлекавшее прежде, ни к чему не привязываясь, он не зависит ни от чего в познании. Он и не входит в близкие отношения с теми, которые порабощены тем или иным учением, он не возвращается к толкованиям философов.
801. Кто не влечётся ни к одной, ни к другой крайности, кого не манит возрождение в существовании ни в этом, ни в том мире, тот не ищет фиксированной точки зрения в исследовании тех или иных учений.
802. Кто не имеет предвзятых воззрений относительно видимого, слышимого и измышленного, – каким же путём и кто бы мог поколебать того брахмана, кому равно безразличны все убеждения (диттхи)?
803. Он не составляет учений, не отдаёт предпочтения тому или иному из них, его не восхищают те добродетели и благочестивая жизнь, которые так прославляются здесь: отплыв к иному берегу, он уже никогда не возвратится сюда.




804. Быстро проходит эта жизнь: не прожив даже и ста лет, человек умирает, и если проживёт он больше, всё же умрёт, согбенный годами.
805. Люди печалятся о том, что считают "своим", так как каждое имущество непостоянно, нет ничего, что имелось бы постоянно. Видя это разделение просто таким, как есть, навсегда оставь своё жилище!
806. То, чем дорожит человек, о чём думает: "Вот это моё", – разве удержит он у себя, умирая?.. Пойми это и, следуя по моим стопам, не задумывайся более о покинутом мире.
807. Как пробудившийся не видит того, с кем он встретился в сновидении, так и милых ему умерших человек уже никогда не увидит.
808. Люди носят здесь имя, их видят и слышат; но по смерти от них остаётся всего только имя их!..
809. У жадных себялюбивых не иссякает печаль, сетования и жадность; Мудрый же, покинувший жадность, уходит в скитания, провидя радости успокоения.
810. Монах, шествующей несвязанный, с духом, затворённым от внешнего, – не увидит себя вновь на этом пути существования.
811. Никогда не услаждается здесь Мудрец, никогда не горюет; печаль и жадность не вливаются в его сердце, как вода на листок лотоса.
812. Нет, никогда капля воды не удержится на листке лотоса, никогда Мудрый не прилепится ни к чему из того, что видимо, что слышимо и что ощущается.
813. Кто стряхнул с себя всё греховное, тот ничего не воспримет в жадности из видимого, слышимого и ощущаемого: он не ищет очищения посредством другого, ибо ничто, идущее извне, не радует и не огорчает его.




814. – Скажи мне, о Славный! – так говорил достойный Тисса Метейя, – о падении того, кто предался похоти; слыша твоё наставление, мы поучимся уединению.
815. – Тому, кто предан похоти, о Метейя, тщетны все поучения, он сам вредит себе в жизни, – вот что в нём низко.
816. Кто прежде в одиночестве шёл своим верным путём и вот теперь ниспал до похотей, тот не остановится уже, как покатившаяся колесница; пусть же несёт он имя низкого человека!
817. Его былая слава и честь навсегда потеряны для него. Видя то, пусть человек навсегда оставит похотливые вожделения.
818. Кто, не управляющий сам своею мыслию, скупится на размышления, тот, слыша от других посрамляющее слово, впадает в недовольство.
819. Он добывает тогда себе оружие, скованное учениями других, становится весьма жаден и попадает на путь неправды.
820. С именем "мудрого" вступив на путь уединенной жизни, вот он вновь подпадает обаянию похоти и вновь страждет, как прежде, безумец!
821. Сознавая это бедствие, пусть мудрец от начала до конца крепко соблюдает свою жизнь уединения, пусть он не предаётся похоти.
822. Пусть затворится он в себе, – это лучшая участь для благородного; но никогда, даже приблизившись к Ниббане, пусть он не думает о себе, как о лучшем из людей.
823. Все существа, закованные в цепи похотей, завидуют Мудрому, шествующему в пустоте от желаний, не привязанному к похоти, пересёкшему течение.




824. "Только в этом есть чистота" – так говорят они; "Все другие учения нечисты" – говорят они. К чему склонны учители, то они называют добрым, и усердно настаивают на утверждаемых ими положениях.
825. Ищущие учёных пререканий, собравшиеся кучей, считая друг друга глупцами, возбуждают споры, жаждут похвал и считают себя знатоками.
826. Вот он среди собрания жаждет похвал и мечется во все стороны; когда отразят его возражения, он становится недовольным, гневается на других за их замечания, – он, сам в них искавший ошибок.
827. Когда же те, кто следят за беседою, говорят, что он проиграл в споре, что отражены все его возражения, он сетует и печалится, побеждённый в споре: "Он победил меня", – так говоря, он скорбит.
828. Эти споры возникли среди отшельников, в них рассеваются обиды и распри; сознавая то, ты оставь всякие споры, ибо это не что иное, как путь возможности получать восхваления.
829. Если же ему удастся выяснить предмет спора, – и его восхваляют, тогда он смеётся и радуется, кичится своим разумом.
830. Но что принесло тот восторг ему, говорящему теперь так гордо и заносчиво, то же будет потом и полем его поражения; сознавая то, пусть никто не вступает между собой в споры, ибо не приносят они очищения, – вот как мыслят о том мудрые, сведущие.
831. Как силач, напитанный царской пищею, идёт, вопя, жаждущий встретить себе противника: "Где ты? Выходи сюда, силач!" – так и тут вызывают на борьбу в учёных диспутах.
832. Кто, защищая то или иное учение, спорит и повторяет: "Вот – единственная истина", – тому ты скажи, когда возникнет спор: "Здесь нет для тебя противника".
833. Кто шествует, затворившись в своём духе, не избирая между убеждениями, – какое же ты в нём можешь встретить сопротивление, в нём, который в этом мире ничего не считает за лучшее.
834. И вот ты приходишь, строя догадки, твой ум рассуждает о точках зрения. Ты разошёлся с Чистым, и не можешь продвигаться дальше.




835. – Даже видя прекрасных дочерей Мары, я не чувствовал в себе похотливых влечений, – говорил Будда, – что же мне в теле твоей дочери, наполненном водой и выделениями?.. Я не попру его даже своею ногой!..
836. – Ты отвергаешь такую жемчужину, – эту женщину, которую жаждут даже многие цари?!.. Какое же учение исповедуешь ты, какие проповедуешь добродетели, дела благочестия?
837. – Так говорю: я испытал все учения, и нет ни одного из них, достойного, чтобы я принял его; видя ничтожество всех учений, не предпочитая ни одного из них, жаждая истины, я узрел "внутренний мир".
838. – Ты испытал все решения, ранее составленные, и не предпочёл ни одного из них! Но как же объясняешь ты, Мудрый, тот "внутренний мир", о котором упомянул ты?
839. – Ни решением философов, ни преданием, ни знанием, ни добродетелью и благочестием никто не познал, что чистота существует, – но и не отсутствием решения, не отсутствием предания или знания, не отсутствием добродетели и благочестия; отринувши это и не предпочитая ничего иного, пусть человек освободится от зависимости и успокоится, – пусть не жаждет он более существования.
840. – Если ты говоришь: "Ни решением философов, ни преданием, ни добродетелью и благочестием никто не узрел, что чистота существует, но с другой стороны никто не достиг того и отсутствием философских решений, отсутствием предания и научения, добродетелей и подвигов благочестия, – то я считаю твоё учение безумным, ибо ведомо мне, что многие достигают чистоты путём философских учений.
841. – Спрашивая меня относительно философских мнений, ты уже впал в пристрастие к тому, что раз было принято тобой, а о "внутреннем мире" ты не составил себе даже малейшего понятия, – оттого то ты и назвал ту мысль безумною.
842. Кто думает о себе, что он равен другим, или различен от них, или ниже их, тот то на том, то на другом основании всё вступает в споры; но кто неизменчив среди трёх тех условий, для того не существует мысли ни о "равном", ни о "различном".
843. Разве тот брахман, для которого не существует понятия "равного" или "различного", скажет: "Это верно", – или будет он оспаривать других, говоря: "Нет, это ложно"?.. Да и с кем же он вступит в пререкания?..
844. Покинув своё жилище, скитаясь без крова, ни с кем не дружась по посёлкам, в свободе от жажды, не желая будущих существования, пусть Мудрый ни с кем из людей не вступает ни в споры, ни в пререкания.
845. Пусть возвышенный человек не вступает в философские споры, узнавши учения, отличные от того, в котором он ходил доселе; как к иглистому лотосу не пристанет ни вода, ни тина, так и Мудрый, исповедник успокоения, свободный от жадности, не влечётся ни к миру, ни к усладам плоти, обычным в нём.
846. Совершенный человек не спесивится ни своими мыслями, ни своим учением, – он не из тех людей, чьим обычаям это свойственно; ни благочестие, ни предание не поведут его, не приведут ни к одному из здешних мест обычного отдохновения разума.
847. Кто свободен от целей, для того нет цепей, кто освободил свой дух разумением, для того нет земных мечтаний; но те, кто увлечены целями и философскими учениями, бродят по свету, только докучая другим.




848. – За какие добродетели, за какие помышления почтётся человек именем Тихого? Спрошенный о лучшем из людей, объясни мне то, о Готама!
849. – В ком ещё до разрушения тела разрушены все желания, кто не связан здесь ни с концом, ни с началом и не затерялся в середине, тот ничего более не предпочитает здесь.
850. Свободный от гнева, свободный от страха, свободный от кичливости, свободный от низких поступков, с речью мудрою и скромною проживает мудрец, укротившей себя совершенно в речи.
851. Не желающий будущего, он не влечётся и к памяти прошлого, – он затворился в себе от всяких прикосновений, и никакие учения школ не поведут его.
852. Он не привязчив, не лжив, не завистлив, не жаден, не надменен и не предан злословию.
853. Не жаждущий приятных вещей, не преданный мечтаниям, милосердный и кроткий, не легковерный, разумный, ничем не огорчается он здесь.
854. Любовью к прибыли не ведётся он, не горюет, не гневается при потере; не смущённый желаниями, он не стремится жадно к приятным предметам.
855. Всегда ровный, размышляющий, он не считает себя ни ниже другого, ни одинаковым с ним, ни отличным от него: ибо нет для него никаких здесь желаний.
856. Человек, для которого нет ничего обольщающего, который обрёл свободу в познании Дхаммы, для которого нет ни желания вновь возвратиться к существованию, ни желания расстаться с жизнью,
857. того назову я умиротворённым, не ищущим плотских наслаждений: никаких цепей здесь уже нет для него, и желание навсегда сокрушено им.
858. Ни сыновей, ни скота, ни полей, ни богатств не существует для него, и не найдёшь в нём никакого отвращения и никакого влечения.
859. Тех ошибок, за которые упрекают его отшельники и брахманы и простые люди, нет у него, и оттого те мнения его не смущают.
860. Свободный от привязанностей, не жадный, мудрый не споткнётся здесь ни о равное, ни о низшее, ни о различное, он не входит во время, он освобождён от него.
861. Для кого нет ничего во всём мире, что он назвал бы своим, кто не печалится о том, чего уже нет более, кто не следует правилам, любезным людским похотям, тот назовётся Умиротворённым.




862. – Скажи, откуда идут споры и соревнования, печали и сетования вкупе с завистью, и гнев и мечтание вместе со злословием; откуда исходят они, скажи мне, прошу тебя.
863. – От милых предметов возникают соревнования, споры и сетования и печаль вместе с завистью, и гнев, и мечты, и злословие; пререкания и споры связаны с завистью, и клевета легко зарождается в них.
864. – Откуда исходят в мире дорогие предметы? И откуда жадность, владычица мира? И желание и исполнение откуда возникают здесь?
865. – Из жажды возникают дорогие предметы в мире и жадность, владычица мира; в ней же зарождаются желания и исполнения.
866. – Как зародилась та жажда в мире? И те решения, которые питают желание? Страх, и ошибки, и сомнения? И откуда возникла та Дхарма, которую возвестил нам Пустынник?
867. – Что названо было сладким и горьким, то породило здесь жажду; увидевши разрушение и возникновение в телах, человек составил решения в этом мире;
868. страх, сомнения и ошибки – всё это связано вместе; пусть сомневающийся потрудится на пути мудрости, приникнет к истинам, провозглошонным Пустынником.
869. – Откуда идут те сладости и горечи мира, и жаждой чего они возникают? И откуда рождается то понятие "зарождения и разрушения", о котором упомянул ты?
870. – Сладость и горечь возникают в чувственном контакте, – где нет чувственного контакта, там ни горечи, ни сладости никогда не бывает. Тут же лежит и начало "разрушения и зарождения", о котором упомянул ты, – вот что я говорю.
871. – Как возникает чувственный контакт в этом мире? Откуда вырастает влечение? Желанием чего угашается здесь любовь к себе и чем сокрушается жажда чувственного контакта?
872. – С именем-и-формой (нама-рупа) связан чувственный контакт, и в желании коренится влечение; угашением желаний уничтожается любовь к себе, уничтожением формы (рупа) уничтожается и чувственный контакт.
873. – Каков же должен быть тогда человек, чтобы форма (рупа) перестала существовать для него? Как могут заглохнуть здесь радости и страдания? Скажи мне, как же всё это может перестать быть, – скажи, чтобы мы могли ясно познавать себя.
874. – Если не будет человек: ни с обычным восприятием (саннья), но и не с отсутствием восприятия безумного, ни без восприятия, ни с исчезнувшим восприятием, – тогда форма (рупа) перестанет существовать для него, ибо обольщение формой коренится в восприятии.
875. – О чём мы вопрошали тебя, то ты объяснил среди нас, теперь мы о другом спросим тебя, – ответь нам: не говорят ли некоторые, почитаемые здесь мудрыми, что главная вещь – очищение духа, но не утверждают ли также и различного этому?
876. – Некоторые из прославленных здесь мудрыми, говорят, что главная вещь – очищение духа; другие же говорят, – исчезновение: эти мудрые, сведущие знают, что высшая чистота есть отсутствие всех пяти качеств.
877. Зная, как легко возникает зависимость, зная вещи, от которых зависят здесь люди, зная путь освобождения от зависимости, испытующий Мудрец не вступает в словопрения, – он никогда и ни к чему не возвращается вспять.




878. Закосневшие в принятых воззрениях, многие люди, вступая между собой в пререкания, провозглашают сами себя знатоками, говоря:
"Кто так понимает, тот знает Дхарму, кто же противится тому пониманию, тот несовершенен".
879. Вступая в пререкания, они восклицают: "Мой противник – глупец, невежда", – вот что говорят они... В каком же из учений – истина, ибо ведь каждый из спорщиков заявляет себя единственно сведущим?
880. – Кто не признаёт нашего толкования, тот глупец, подобен животному, человек скудоумный, – все они, остальные, глупцы, малоумные, все они закоснели в своих взглядах;
881. мы же, путём своего учения, достигли верного очищения, мы – люди чистого понимания, сведущие; глубока наша мысль, нет никого среди нас людей малого разума, наши понятия совершенны!
882. Я не говорю: "Это верно", – про то, чем глупцы взаимно пятнают друг друга; свои собственные воззрения они приняли за непреложную истину, и оттого всех остальных называют глупцами!..
883. Что одни называют истиной, действительностью, – то другие зовут пустотою и ложью; отсюда возникают их споры, начинаются словопрения. Отчего же саманы не утверждают одного и того же, как истину?
884. Ибо есть только одна истина, нет двух истин, – и для разумного человека никогда не будет причин к пререканиям с другим разумным; если же каждый из саман восхваляет то одно, то другое, как истину, – тогда они и не могут утверждать одного и того же.
885. Отчего же те спорщики, что объявили каждый себя знатоками, возглашают различные истины? Оттого ли, что много различных истин есть на свете, оттого ли, что каждый из них верит слепо только своему пониманию?
886. Нет многих различных истин в мире, нет вечных, кроме Единой. Но, рассуждая о разных философских учениях, они возгласили Двойную Дхамму: ложь и истину.
887. В суждениях о видимом и слышимом, о добродетелях и делах благочестия, о мыслях и учениях других людей, – они, смотря на других с презрением и будто обрадовавшись тому решению, упрямо установились на своём понимании, говоря: "Наши противники – все глупцы и невежды".
888. Кто других называет глупцами, тот самого себя всегда называет знатоком и думает про себя, что только он один говорит правду, а других порицает.
889. Переполненный философскими учениями в безумстве гордости мнит себя всесовершенным, свои воззрения – непревосходимыми и себя особенно одарённым.
890. Если он, согласно молве, низок, – тогда и других он называет людьми низкого понимания; если же его восхваляют, как мудрого, совершенного, то и среди тех восхваляющих он не видит уже ни одного глупца.
891. – Кто преподаст учение, не согласное с нашим, тот скоро отпадает от чистоты, тот – несовершенный, – так не устают повторять они, страстно привязанные к своему учению.
892. В одних учениях упоминается чистота, в других же не допускается вовсе. Вот одни утверждают, что пути, которым поучают они, непоколебимы.
893. И говоря, что непреложны пути, провозглашонные их учением, те спорщики называют своих соперников глупцами, и вот, называя своих соперников глупцами и нечистыми, они начинают раздоры.
894. Кто уперся в своих решениях, кто только себя считает верным мерилом, несравненным наставником, тот все более и более затягивается в словопрениях; кто отбросил все те решения, тот никогда не вовлечется ни в какие споры на свете.




895. Кто, закосневши в своих воззрениях, вступает в спор, говоря:
"Вот – истина", – тот то возбуждает порицания, то заслуживает похвалы.
896. Этого мало, этого недостаточно, чтобы достичь тишины и спокойствия; я говорю, что те пререкания принесут два плода... Сознавая то, пусть никто не вступает в споры, провидя Ниббану, – то место, где не возникнет никакое соревнование...
897. Мудрый не примет тех мнений, которые выросли среди людской толпы: он независим. Ничто слышимое, ничто видимое не прельщает его – и он ли поработит себя той или иной зависимости?
898. Те, кто в добродетели видят высшее, говорят, что чистота соединена с самоограничением; они подвизаются, принявши дела благочестия. Посмотрим же, какова чистота в этом учении. Жаждущие существования, они сами себя объявляют знатоками.
899. Отпадая от добродетели и благочестивой жизни, он дрожит, нарушив принятое на себя; он сетует, он молит о чистоте в этом мире, как тот, кто потерял свой караван или заблудился вдали от дома.
900. Если же оставил он добродетель и дела благочестия, дурное и непорочное дело, то не прося ни чистоты, ни нечистоты, он идёт, потерявши и чистое, и нечистое, не обретши успокоения.
901. Посредством покаяния или отвращения к чему-либо из видимого, слышимого и сознаваемого, – восходя, они плачут о чистоте, не будучи свободны от жажды и повторного существования.
902. Кто одержим желаниями, в том не угасает влечение, и к его намерениям всегда примешивается страх; но кому не грозит ни смерть, ни возрождение, – как может зародиться в том влечение, как может зародиться в том страх?
903. Что одни называют величайшей истиной, то другие называют неправдой на земле; где же здесь правда, скажи – ведь и те, и другие называют себя единственными знатоками.
904. Их учение – совершенно, учение других – ложь и зло; и вот, когда всякий считает только своё мнение подлинным, неминуемо возникают тогда раздоры.
905. Если одно учение низменно, по словам других, то тогда в этом отношении нет никакого различия между учениями: ибо в каждом из них утверждается, что учение других низменно, но в своём каждый видит безусловно верное.
906. О, велик восхваляющий своё собственное учение, – он велик, как велико восхваление им своих путей, в этом равны все учения, ибо чистота, возвещаемая ими, основывается на их противоречивых мнениях.
907. Но нет ничего, что подчинило бы себе верного брахмана, нет тех учений, которые он принял бы, испытавши их; он возвысился над всеми спорами, и ни в чём не увидит он истины, кроме лучшей Единой!
908. – Я понимаю, я это верно знаю, – с такими словами иной обращается к чистоте в своих философских воззрениях. Если же он увидел чистоту, то что же было пред взглядами других? – ведь он победитель тех, которые утверждают, что для них с их воззрениями существует чистота!..
909. Зрячий увидит имя-и-форму и, увидевши, сознаёт их; но – пусть видит его ясно или тускло! Кто верно знает, тот знает и то, что не именем-и-формой создаётся чистота.
910. Догматик – не водитель к чистоте, – он сам ведётся предвзятыми мнениями, когда говорит, что добро – в том, что он преподал и что чистота такова, каковою он её понимает.
911. Мудрец не подчиняется времени и не входит в число существующих, он – не последователь философских учений и не друг поучениям; проникши в суть мнений, возникших в людской толпе, он равнодушен к учениям, побеждающим других.
912. Мудрый, забывший все цепи этого мира, не участник обычных здесь словопрений, так легко возникающих всегда; успокоенный среди беспокойных, он не хватается за учения, которые принимают другие, – все они безразличны ему.
913. Отбросивши все былые страсти, не принимая и новых, не водимый на своём пути желаниями, не будучи приверженцем философских воззрений, но – мудрым, он ни с чем не связан здесь и не посрамляет себя.
914. Заключившись в себе среди всех учений, что основаны на виденном, или слышанном, или сознанном, – тот Мудрец сбросил с себя прежнее бремя и свободен, не привязанный к учению времени, не умерший, ничего не жаждущий. Вот как учил Благословенный.




915. – Я вопрошаю тебя, великого Мудреца, об уединении в духе – о том состоянии покоя. Как премудрый монах угасает, ни к чему не привлекаясь более в мире?
916. – Пусть он с помощью мудрости полностью вырвет тот корень разделения-классификации "Я есть" – так сказал Благословенный, – но пусть в непрерывной осознанности тренируется укрощать все возникающие в его сердце желания.
917. Какую бы истину он ни узнал, внутри или снаружи, пусть он не гордится тем, – тою гордостью он отдалится от Нирваны, поведанной Мудрым.
918. Пусть не думает о себе, что он равен другим, или ниже других, или что он отличен от них; вопрошаемый многими, пусть не превозносится он.
919. Пусть в духе своём умиротворится нищенствующий и не думает, что покой придёт к нему извне; чей дух затих, того ничто не привлекает более, ничто не отталкивает.
920. Как в глубине моря не рождаются волны, но всё пребывает в покое, так и монах пусть будет покоен, никогда ничего не жаждет, ничего не желает.
921. – Глубоко ты разъяснил нам истину, которая преодолевает все опасности, о Прозревший; поведай теперь о правилах сосредоточения в мудрости.
922. – Не имейте жажды к тому, что видите, закройте уши от людских разговоров; пусть никто не влечётся к сладким вещам, пусть ничего в этом мире он не считает "своим".
923. Если коснётся его чувственный контакт, пусть нищенствующий не сетует, пусть не жаждет он никакой жизни и не страшится опасностей.
924. Получая варёный рис и питьё, пищу и платье, пусть он не накапливает, получая много, и не сетует, когда соберёт мало.
925. Не вмешиваясь в людские распри, пусть пребывает он в глубокой дхъяне, пусть оберегает себя от всего дурного, не будет беспечен, – пусть уединённо проживает нищенствующей в своей тихой обители.
926. Пусть не спит он много, ревниво призывая себя к бодрствованию, пусть откинет он леность и обман, смех и игры, прелюбодеяния и украшения.
927. Пусть мой последователь не посвящает себя ни гаданью по снам и приметам, ни предсказаниям по звёздам, ни толкованию крика птиц, ни помощи в оплодотворении и ни иному какому врачеванию.
928. Пусть нищенствующий не боится порицания и не возносится, когда его хвалят; пусть сорвёт с себя всякую жадность и скупость, страхи и злословие.
929. Пусть он не вовлекается ни в продажу, ни в куплю, никогда не порицает никого, проходя по селению, не вступает в раздоры и не поучает людей ради прибыли.
930. Пусть он никогда не хвалится, не вступает в пустые беседы: пусть не подаёт примера горделивости, никогда не говорит бранных слов.
931. Пусть не вступает он на путь лжи и ошибок, никогда не творит ничего дурного; пусть никогда он не пренебрегает другими из-за их жизни, мудрости, правил и практик.
932. Слыша многие речи от многоречивых саман, пусть он не раздражается, на их речи не отвечает грубою речью: благие никогда не перечат другим.
933. Пусть осознанно тренируется нищенствующий в понимании благого учения; поняв, что Нирвана – в умиротворённости, пусть он не забывает велений Готамы, –
934. его, без научения и предания, своими очами узревшего Дхарму, – его, победителя, никем не побеждённого; пусть ревностно исполняет последователь всё завещанное Благословенным и прославляет его.




935. Кто в руки взял жезл, тот нагоняет страх. Взгляни на людей, избивающих друг друга; я хочу говорить о печали, как я изведал её.
936. Когда я увидел: вот мечутся люди, как рыба в садке, где мало воды, вот они ставят помехи в жизни друг другу, – на меня напал страх.
937. Не твёрд, не устойчив этот мир, и все его звенья потрясены вконец; ища себе обители, я не нашёл ни одной незанятой.
938. И когда я увидел, как встревожены здесь все существа, я опечалился глубоко; тогда я увидел в мире стрелу, никем не зримую, вонзённую в сердце.
939. Кто пронзён тою стрелой, тот бежит во все стороны; кто извлёк из себя стрелу, тот не бежит и не тонет.
940. Много учений прошло через мир, но – кто сам закован в цепи, того не зови ты расковать себя; побеждая до конца желания, учись подвигу угашения (Ниббаны).
941. Пусть мудрец будет правдив, смиренен, не коварен, свободен от клеветы и гнева, побеждает скупость.
942. Пусть тот, кто обратился духом к Ниббане, побеждает сонливость, беспечность и леность; пусть не живёт он в дремоте, не отдаётся мечтаниям.
943. Пусть не вовлекается он в ошибки, не увлекается формой (рупа); пусть сразит он надменность и идёт в кротости, гнушаясь насилия.
944. Пусть не восторгается древним, пусть не увлекается новым, не скорбит о потерянном, не предаётся желаниям.
945. Те желания называю я жадностью, водоворотом, омрачённым, стремительным, трудно проходимою трясиною похотей.
946. Мудрый, не отпавший от Истины, твёрдо стоит на твёрдой основе; тот брахман, всё оставивший в этом мире, назовётся Умиротворённым.
947. Он – мудрый, он – совершенный, познавший Дхарму, независимый; верным путём идёт он на этом свете, никому не завидуя.
948. Победивши жажду, – эту жажду, трудно победимую в мире, он не печалится и не жаждет, пересёкши течение, избегнувши всяких уз.
949. Что лежит пред тобою, то отстрани ты; ничего не оставляй и позади себя; не прилепляясь к тому, что в середине, ты пойдёшь своим путём успокоенный.
950. Кто ни с формой (рупа), ни с именем (нама) не связан здесь жаждою (тана), кто не грустит о прошедшем, тот вышел из области смерти.
951. Кто не думает: "Вот это – моё", – и не думает: "И у других есть тут нечто", – тот, не связанный любовью к себе, ничего не имеющий, никогда не скорбит.
952. Кому не ведома ни жестокость, ни жадность, кто ничего не желает, всегда неизменен, – тот неустрашимый притёк здесь к благому концу.
953. Кто освободился от желания, для того, различающего, более нет конструкций (санкхар), воздержавшись от стремлений, он обретает счастье.
954. Мудрый не полагает себя ни среди равных, ни среди низших, ни среди различных; будучи умиротворённым и свободным от жадности, он ни к чему не привязан здесь, он ничего и не презирает.




955. – Никогда прежде я не видел подобного, – так говорил славный Сарипутта, – и никто никогда ни слыхал о подобном вещателе прекрасного слова, наставнике, снисшедшему к людским немочам.
956. Разогнавши весь мраи, он, ясно зрящий, явился миру людей и богов, – и вот среди людей проходит он, одинокий.
957. К тому нищенствующему, независимому, неизменному, непорочному, я прихожу с мольбою, вопрошая о людях, связанных в этом мире, –
958. к тому нищенствующему, отдалившемуся от мира и его страстей, избравшему уединение, обитающему при корнях дерева, или на кладбище, или в горных ущельях!
959. Сколько опасностей в тех убежищах, которые избрал себе Нищенствующий, но он не страшится их, умиротворённый!..
960. Сколько опасностей в этом мире тому, кто шествует к бессмертной обители, – но он победил их все в своём смиренном убежище!..
961. Каковы слова, каковы вещи в этом мире, каковы добродетели и святые дела, которые надлежат здесь усердному нищему?
962. Каково то учение, предавшись которому, он очистит себя от всего нечистого, как кузнец счищает грязь с серебра, – очистится в мудрости, видя всегда пред собою великую цель?
963. – Что любезно тому, о Сарипутта, – сказал Благословенный, – кто отвратился от смерти и рождения, кто сокрылся в уединённой обители, возлюбив совершенство просветления в согласии с Истиной, – о том тебе поведаю я.
964. Пусть нищенствующий, в мудрости и раздумье скитаясь по миру, не боится пяти опасностей: оводов, мух и змей, соприкосновения со злыми людьми и четвероногих животных.
965. Пусть он не боится противников, даже видя от них много опасностей; все опасности, которые встретит он на пути своём, он поборет, если искренно ищет благостного.
966. Тревожимый болезнью и голодом, пусть он спокойно выдерживает и чрезмерный жар, и стужу: пусть он, тяготимый ими в том или ином виде, будучи бездомным, укрепляется в строгом воздержании.
967. Пусть он не крадёт, не говорит лживо, пусть только дружбою прикасается ко всему слабому и сильному, а в чём признает он волнение духа, то пусть отбросит, ведая, что близок тут Мара.
968. Пусть не подчинится он силе гнева и надменности; вырвавши корень их, пусть проживает, побеждая всё приятное и неприятное здесь.
969. Ведомый мудростью, радуясь благу, пусть развеет он все опасности, победив недовольство, сократив все четыре причины печали.
970. – Что же я буду есть? Где же я буду есть? Дурно провёл я прошлую ночь! Где же эту ночь придётся провести мне? – пусть ученик, странствующий без крова, поборет эти сомнения и печали.
971. Приняв в должное время пищу и одеяние, пусть он соблюдает умеренность ради верного счастья на свете; охранённый в соблазне от этих вещей, в строгом воздержании проходя по селению, пусть на злые слова он никогда не отвечает злобою.
972. Пусть проходит он селением с опущенными взорами, не упрашивая, в сосредоточении и осознанности; близясь к успокоению, пусть он укрощением духа разрушит в нём седалище сомнения и дурного дела.
973. Просимый словами наставников, пусть в дхъяне он радуется той просьбе; пусть в своих учениках разрушает он всякую настойчивость; пусть его слово всегда будет своевременны и никогда – неуместны; пусть даже в мыслях своих он никого никогда не поносит.
974. Вот пять нечистот на свете, – победе над ними должен в дхъяне поучаться нищенствующий: страсть к образу, звуку и вкусу, к запаху и прикосновению.
975. Пусть нищенствующий победит в себе влечение к ним, пусть помышляет только о Вечной Истине. К ней лишь, единой, обратившись освобождённым духом своим, он рассеет весь мрак. Так поучал Благословенный.




976. Из прекрасного города Косалы вышел брахман, певец чудных гимнов, ничего не жаждущий.
977. На отмелях реки Годхавари остановился он, сбирая подаяния,
978. где неподалёку лежало богатое селение; собравши великие дары, он принёс обильную жертву.
979. Принеся великую жертву, он уединился в своём убежище. Тут пришёл к нему другой брахман,
980. с распухшими ногами, дрожащий, покрытый грязью, с запылёнными волосами. И, придя к брахману, он попросил у него пятьсот монет.
981. Бавари, встретив его, усадил и спрашивал, доволен ли он, счастлив ли. Потом сказал ему:
982. – Все дары, которые были у меня, я раздал уже; прости меня, о брахман, у меня нет пятисот монет.
983. – Если ты не даешь мне, просящему, пусть голова твоя расколется на седьмой день на семь частей!
984. Так произнёс тот нечестивец своё страшное проклятие!.. Услышав слова его, впал в тоску брахман Бавари.
985. Не принимая пищи, стал он худеть, пронзённый стрелою печали; только дух его услаждался сосредоточением.
986. Видя, что тоскует Бавари, страшится, благосклонный дух приблизился к нему и сказал:
987. – Не бойся, это – низкий лицемер, жаждущий чужого добра; он бессилен в проклятьи на твою голову, он не обладает силою заклясть её.
988. – Если ведомо то славному духу, пусть он, спрошенный, поведает мне о власти проклятия на голову, – мы вникнем в слова его.
989. – Нет, это неведомо мне, – только Буддам открыто то знание.
990. – Кому же теперь здесь, на земной поверхности, ведомо то, – поведай мне, дух!
991. – Некогда вышел из Капилаваттху великий Рулевой мира, отрасль царского рода, сын Шакья, несущий свет;
992. он, о брахман, совершенный Озарённый; он достиг силы всех знаний, непревзойдённый; всё открыто очам его; он разрушил все звенья жизни и радуется, свободный, в Ниббане;
993. он – Будда, он Благословенный на свете, проникший в суть всех вещей, поучает Дхарме; к нему пойди ты, его вопроси, – он один только всё может изъяснить тебе.
994. Услышавши слово "Озарённый", Бавари возрадовался, улеглась его скорбь, и загорелась в нём радость.
995. В радости и в восхищении спросил Бавари:
– Где же живёт он, глава мира, в каком селении, в каком городе, в какой местности, чтобы могли мы пойти и почтить Озарённого, первого из людей?
996. – В Саваттхи живёт Победитель, муж великой мудрости, обладатель безграничного знания, – он, сын Шакья, не вошедший в ярмо этой жизни, не связанный страстью.
997. Тогда Бавари сказал ученикам своим, брахманам, совершенным в гимнах:
– Придите, прислушайтесь к словам моим:
998. тот, кто так редко является в мир, – он родился теперь; велика слава его. Озарённого; спешите в путь посмотреть лучшего из людей!
999. – Как же мы узнаем, увидев его, что он – Будда, брахмана? Нам, не знающим его, скажи ты, как узнать его?
1000. В гимнах указаны знаки, отметившие великого человека, и всего их тридцать два, число в число.
1001. – На чьём теле есть знаки великого человека, пред тем лежат два пути и нет третьего.
1002. Если живёт он в жилище, он без жезла и меча подчинит себе землю и справедливостью будет владычествовать над ней.
1003. Если ж покинет он родной кров ради пустынножительства, он становится Благословенным, несравненным Буддою, Озарённым, сорвавшим покрывало с лица мира.
1004. Вы про себя вопрошайте его о моём рожденье и роде, о знаках на моём теле, о гимнах, и других моих знаниях, и о проклятии на голову;
1005. если он верный Будда, кому всё открыто, он словами ответит на то, о чём вы в уме вопросите его.
1006-1008. Услышав слова Бавари, шестнадцать учеников его, каждый со своими учениками,
1009. все они, славные мыслители, радостные в медитациях, мудрые, благоухающие добродетелью,
1010. поклонившись Бавари и обойдя вокруг него, все с заплетёнными волосами, неся шкуры, отправились в путь лицом к северу.
1011-1014. Как жаждущий спешит к воде, как купец гонится за прибылью, как изнемогший от жары рвётся к тени, так поспешно взошли они на гору.
1015. В то время Благословенный, окружённый учениками своими, поучал их Дхарме; голос его был подобен голосу льва в лесу.
1016. Первый из учеников Бавари увидел в нём как бы солнце без лучей, полный месяц на пятнадцатый день.
1017. Оглядев его члены и заметив все знаки в полноте, он, стоя в стороне, обрадованный, вопросил его в уме своём:
1018. – Скажи мне о рождении моего учителя, о его роде, о знаках на его членах, об его совершенстве в гимнах и сколько раз повторял он их.
1019. Совершенный сказал:
– Имя его Бавари, ему сто двадцать лет от роду; два знака есть на его теле, и в трёх Ведах совершенен он:
1020. пятьсот раз передавал он их, и в толковании своём достиг совершенства.
1021. Тут подумал первый ученик:
– Объясни полнее знаки Бавари, о ты, лучший из людей, сорвавший все желания; пусть ни в чём мы не усомнимся в тебе.
1022. – Всё лицо своё покрывает он языком, полукругом волос соединены его брови, – знай то, о юноша.
1023. Не слыша ничьих вопросов, слыша только ответы, окружавшие их воскликнули в восхищении, всплеснувши руками:
1024. – Кто вопрошал его, – Брахма ли, боги ли, или Индра, и кому отвечал он?
1025. – Спрошенный мною о проклятии на голову Бавари, ответь, о Благословенный, развей наши сомнения, о Мудрец!
1026. – Голова – это неведение, знай ты: познание раздробляет голову, разбивает её уверенностью, глубокою мыслью, медитацией, решимостью и усердием.
1027. Тогда, успокоенный и обрадованный, юноша набросил шкуру на одно плечо, упал к ногам Совершенного и, поклонившись ему до земли, сказал:
1028. – О Достославный! О Яснозрящий! Брахман Бавари припадает к ногам твоим в восторге и радости!
1029. – Пусть радуется Бавари с учениками своими, – сказал Совершенный, – и ты радуйся также, о юноша!
1030. Ибо во всех вас – и в тебе, и в Бавари, и в учениках его – много сомнения: вот вам благоприятное время: вопрошайте, о чём задумали!
1031. Получивши разрешение от Благословенного, ученики Бавари, каждый по очереди, сидя со сложенными руками, вопрошали Благословенного.




1032. – Какая туча закутала мир? Отчего он не светится? Что оскверняет его? В чём его великая опасность?
1033. – Тучей неведения омрачился мир, от жадности он не светится: желание оскверняет мир; великая опасность его – страдание.
1034. – Вот повсюду несутся потоки желания; что же укротит их стремление, что остановит их бурный напор, чем прекратятся потоки?
1035. – Какие бы потоки ни неслись по свету – осознанность остановит их, осознанность укротит, и мудростью прекратятся они.
1036. – Чем уничтожатся имя-и-форма – ответь мне, о Славный, прошу тебя!
1037. – О том я поведаю, я разъясню тебе, чем уничтожатся имя-и-форма – угашением сознания (винняна) они уничтожатся.
1038. – О мудрый, славный человек, объясни, как должны жить постигшие истину – и ученики, и простые люди.
1039. – С ясным умом, без стремлений к телесным радостям, умелые во всех качествах ума (дхаммах), пусть осознанно идут познавшие истину.




1040. – Кто доволен в этом мире? Кого ничто не волнует? Кто, познавший обе стороны, не запнется на середине, касаясь её пониманием? Кого назовёшь ты великим человеком, кто в силах победить здесь желание?
1041. – Монах, отринувший все плотские радости, свободный от желаний и всегда осознающий, не волнуется; и в средине не запнется он, коснувшись её пониманием, ибо обе стороны ведомы ему; его назову я великим человеком; он победит желания в этом мире.




1042. – Я вопрошаю того, кто проживает без желания, кто увидел корень [всего], – я вопрошаю его с мольбою: с какою целью мудрецы и простые люди, брахманы и войны приносят жертвы богам, обильным в мире? Спрошенный о том, о Благословенный, ответь мне!
1043. – Все те мудрые и простые люди, все брахманы и войны потому приносят жертвы богам, обильным в мире, что, достигши преклонного возраста, они жаждут пребыть в прежнем состоянии.
1044. – Все те мудрые и простые люди, все те брахманы и войны, что щедро приносят здесь жертвы богам, обильным в мире, – о брахмана, открой мне: они, не устающие в приношениях, пройдут ли сквозь старость и рождение? Прошу тебя, о Благословенный, ответь мне!
1045. – Они, славословя, только жаждут и ищут обильных радостей телу; и вот, умирая с тою же страстью к жизни, они не пересекут рождения и старости, – так говорю я.
1046. Но если уж и они, щедрые в приношениях, всё же путём тех жертв не пересекут рождения и старости, то скажи мне, о славный человек, кто же в этом мире из людей и богов пересечёт старость и рождение? Спрошенный мною, о Благословенный, ответь мне!
1047. – Озарённый мудростью, ничем не потрясённый на свете, умиротворённый, не тоскующий, не опьянённый куревом страсти, ничего не жаждущий, пересечёт здесь старость и рождение: так говорю я.




1048. – О Благословенный, я вопрошаю тебя: скажи мне, всесовершенный, воспрянувший духом, – откуда возникли в мире разнообразные формы страдания?
1049. – Да, ты можешь вопрошать меня о начале страдания, я разъясню тебе, ибо это ведомо мне. Коренясь в звеньях существующего, возникают страдания:
1050. на чьё неведение опираются звенья существующего, кто сам куёт новые для той нескончаемой цепи, тот малодушный вновь и вновь подпадает страданиям; и так, пусть мудрый не поддерживает те звенья, пусть знает, что они вынашивают страдание.
1051. – Каким путём пересечёт мудрый поток старости и рождения, печали и плача? Разъясни мне то сокровенное знание, – ибо вечная Дхарма всего ведома тебе.
1052. – Я разъясню тебе ту Дхарму, – и если человек, житель видимого мира, освободивши свой разум от мыслей обычного учения, поймёт ту Дхарму и изберёт себе верный путь, он, живя осознанно, победит все желания в этом мире.
1053. – Радость провижу я в ней, в той прекрасной Дхарме, о великий Мудрец: да, познавши её, человек верною мыслью направит пути свои и победит все желания в этом мире.
1054. – Не влекись к тому в восхищении, что наверху и внизу, что вдали и что в середине, ни к чему не прилепляйся ни там и ни здесь, – пусть дух твой вовсе не обитает в мире.
1055. В осознанности и бдительности пойдёшь ты тогда, нищенствующий, победив самолюбие, старость и рождение, скорбь и сетования, – облекшись в мудрость, ты откинешь всякое страдание.
1056. – Радуюсь слову твоему, о великий Мудрец, глубока та истина, которую изъяснил ты, о Готама, истина о путях сокрушения звеньев цепи существования. Близкий к Вечной Дхарме, никогда не восстраждет Благословенный;
1057. и те забудут все скорби, кто постоянно вблизи тебя, кого ты поучаешь; и я, пришедший сюда, преклоняюсь пред тобой: о водитель, просвети меня!
1058. – Ничем не владеющий, ничего не желающий в этом мире желания, совершенный брахмана переплывёт поток, преодолеет его стремительность; неколеблемый, успокоенный, он причалит к иному берегу;
1059. в совершенной мудрости, не скорбящий, не жаждущий, не захваченный цепью возрождения, и старость и рожденье пересечёт он: так говорю я.




1060. – Я прошу тебя, о Благословенный, я жажду слова твоего, о великий Мудрец, пусть, вникая в твоё поучение, я изведаю путь угашения (Нирваны).
1061. – Мужайся, иди сквозь мир в видении-как-есть и осознанности, вникая в слово моё, – ты увидишь пути угашения.
1062. Вот вижу я: этим миром людей и богов проходит брахман, лишь один ничего не жаждущий; о ты, всё узревший, пред тобою склоняюсь я, – освободи мой дух от сомнения!
1063. – Никого в мире, Дхотака, я не могу освободить от сомнений; познай великую Дхарму, – и ты сам пересечёшь то течение.
1064. – О брахман, имей сострадание ко мне, научи меня пути уединения, чтобы, поняв тот путь, я прошёл чрез мир, умиротворённый, не побеждённый им.
1065. – Путь к неизменному покою я поведаю тебе; поняв его, ты пройдёшь этим миром в осознанности, победив все желания.
1066. – Радуюсь тому пути покоя, провозглашённому тобой, великий Мудрец; поняв его, человек пойдёт в осознанности, побеждая каждое желание.
1067. – Пойми же, что всё в этом мире, и что вверху и внизу, и что вдали и в середине, – всё только оковы, и тогда жажда возвращения к миру вновь не загорится в тебе.




1068. – Одинокий, беспомощный, – увы! – я не пересеку того великого потока; о Всевидящий, с чьей же помощью я преодолею его волны?
1069. – Осознанно сосредоточившись на теме отсутствия, опираясь на то, что "Ничего нет", ты пересечёшь тот поток; отбросив чувственные удовольствия, воздерживаясь от разговоров, днём и ночью следи за прекращением пристрастия (танха).
1070. – Тот, от кого отпали все страсти к чувственным удовольствиям, кто опирается на тему отсутствия, сознавши радость возвышенной свободы покоя, – замирает ли он в своей жизни, или же продолжается впредь?
1071. – В ком угасли все к чувственным удовольствиям, кто опирается на тему отсутствия, тот, погружённый в радости возвышенной свободы, вовсе здесь не продолжается впредь?
1072. – Если же он остаётся, не продолжаясь впредь на множество лет, если он становится спокойным и освобождённым вполне, остаётся ли его сознавание?
1073. – Как пламя, затушенное порывом ветра, не существует уж более, так и мудрец, освобождённый от тела, исчезает, и нельзя сказать, чтобы тот мудрец всё ещё был где-то.
1074. – Исчез ли он только отсюда, или вовсе его нет нигде, или же он только навсегда освободился от страданий? Поведай же мне, о Мудрый, то глубокое знание, ибо Вечная Дхарма ведома тебе!
1075. – Кто отошёл, у того нет критерия (памана), по которому можно было бы это сказать – для него такого критерия не существует. Когда уничтожены все явления, уничтожены и все способы описания.




1076. – Есть на свете мудрые, – так говорят люди. Как ты мыслишь о том? Того ли должно называть мудрым, кто обладает знаниями, того ли, кто овладел своей жизнью?
1077. – Ни по учёности, ни по преданию, ни по знаниям не назовётся человек мудрым; только того, кто шествует без печали, свободный от желаний, затворившийся в себе в уединённом раздумье, – назову я мудрым.
1078. – Все те брахманы и отшельники, которые говорят, что чистота достигается путём учений философов, по преданию, добродетелью, делами благочестия и другими путями, живя так, как живут, пересекут ли они старость и рожденье, о славный человек? Прошу тебя, о Благословенный, скажи мне о том.
1079. – Пусть говорят все те брахманы и отшельники, что чистота достигается путём учений философов, или по преданию, или добродетелями и святыми делами, и другими многими путями, – однако они, живя, как живут, не пересекут того потока рождений и старости, – так говорю я.
1080. – Если же все те брахманы и отшельники, которые говорят, что чистота достигается путём учений философов, по преданию, добродетелью и святыми делами и другими путями, – если же все они, о Мудрый, не переплывут через тот поток, как говоришь ты, кто же тогда среди людей и богов пересечёт тот поток рожденья и старости, о славный человек? Я вопрошаю тебя, о Благословенный, ответь мне!
1081. – Яне сказал того, что все брахманы и отшельники побеждены рожденьем и старостью; нет, кто из них покинул всё видимое и слышимое в этом мире, всякое в нём мечтание, и все здешние дела, принятые за святые, – тех, победивших желания, свободных от страсти, назову я людьми, пересёкшими поток старости и рождения.
1082. – Радуюсь слову великого Мудреца; о Готама, глубоко разъяснена тобою Ниббана; кто покинул здесь всё узнанное, всё услышанное, всякое здесь мечтание и всё, что названо было здесь добродетелью и святыми делами, тот, победивший желания и свободный от страсти, переплывёт поток старости и рождения!




1083. – Всё, что говорили мне прежде об учении Готамы: "Так это было, и вот так это будет", – всё это было одно только устное предание, – и только укреплялось моё сомнение.
1084. Я ничего не принимал из тех пересказов в радости; но ты поведай мне теперь Истину, сокрушающую желания, – ту Истину, познавши которую, человек пойдёт в размышлении, отсекая всякое желание!
1085. – Многое видит, многое слышит здесь человек, о многом мечтает; разрушение же тех желаний и страстных влечений к вещам, дорогим человеку, – вот это и есть неизменное состояние Ниббаны.
1086. Кто постиг это, тот утихнет, исполнившись чудного раздумья, – ибо Истину увидел он, Истину неизменную, божественную, всякое желание тогда в этом мире легко сокрушит он.




1087. – Тот, в ком не обитают похоти, в ком нет желания, кто преодолел всякое сомнение, к какому ещё избавлению мог бы стремиться он?
1088. – В ком нет уже никаких похотей, в ком все угасли желания, кто победил всякое сомнение, для того нет никакого иного избавления.
1089. – Отдыхает ли он, или нет ему отдохновения, обладает ли он ясной мудростью, или же сам ищет понимание? Разъясни мне, о ты, Яснозрящий, чтобы мог постичь я мудрое учение, о Будда!
1090. – Он не отдыхает, нет ему отдохновения: он обладает мудростью, но сам не составляет понятий. Познай же: таков Мудрец, ничем не владеющий, не привязанный ни к жизни, ни к похоти.




1091. – Кто, – как человек, бурным течением занесённый в глуби реки, – захвачен здесь смертью и разрушением, есть ли остров для него, о Славный, скажи мне, – есть ли то прибежище, куда не дохлынет до него никакое страдание?
1092. – Для того, кто, как занесённый бурным течением на средину реки, захвачен здесь смертью и разрушением, – всё же есть остров спасения, и о нём я поведаю тебе:
1093. тот несравненный остров, где ничем не владеют, где ничего не жаждут, я называю Ниббаной, разрушеньем смерти и гибели;
1094. кто постиг это, тот замолкнет в раздумье и восхищении, он утихнет, узревши Истину, никогда не подчинится он обольщеньям Мары, никогда не отдастся его водительству.




1095. – Услышав о Победителе, свободном от жажды, пересёкшем, течение, я пришёл вопросить его: "Укажи мне место покоя, о ты, одарённый оком мудрости, поведай мне Истину, о Благословенный!
1096. Жажду здесь победил ты. Благословенный, как горячее солнце своими лучами побеждает землю; поведай мне Истину, – мне, так мало знающему, о ты, муж великого понимания, дабы я познал путь победы над смертью и рождением в этом мире.
1097. – Победи влечение к телесным радостям, пойми, что забыть этот мир – счастье, ни к чему не стремись в нём, всё отвергая.
1098. Откинь, что лежит пред тобою; не оглядывайся с сожалением на оставленное; не привязывайся к тому, что всегда тут около тебя, – тогда только будет путь твой и тих и покоен.
1099. О брахман, нет никакой силы, которая вновь могла бы подчинить тебя смерти, когда совершенно исчезнет в тебе стремление к виду и имени, когда угаснет в тебе всё земное, всё страстное!..




1100. – Я умоляю Мудрого, бездомного, – его, отринувшего все желания, свободного от волнений, презревшего все услады, переплывшего поток, отбросившего время! Послушав слова Господина, те люди пойдут прочь, успокоенные,
1101. те люди, которые издалека пришли сюда послушать тебя, о Победитель! Изъясни нам в глубоком поучении Истину, ибо она тебе ведома в совершенстве.
1102. – Победите жажду к тому, что вверху и внизу, что вдали и что в середине, – ибо за всякою вещью, которая манит человека к обладанию, притаился Мара.
1103. Познавши то, пусть размышляет монах, пусть не стремится он к обладанию, зная, что всякая вещь – порождение желания, пустившего корни глубоко в этой обители смерти.




1104. – К Будде, сидящему в размышлении, бесстрастному, исполнившему всё должное, совершенному во всех истинах, – к нему пришёл я, вопрошая: "Скажи мне об исцелении путём познания, скажи мне о сокрушении неведения.
1105. – Оно состоит в победе над похотью, в победе над желанием и печалью всякого рода, в забвенье нерадивости, в преодолении греховной жизни.
1106. Очистившись в раздумье и успокоении, размышляя о Вечной Истине, ты достигнешь исцеления, тем путём познания раздробишь былое неведение.
1107. – Что сковало мир, каковы его навыки? Что оставляя, обретают Ниббану?
1108. – Наслаждением скован мир, его навыки-взгляды; оставляя желания, ты обретёшь Ниббану.
1109. – Как останавливается в том сознавание, кто шествует в размышлении? Мы пришли послушать благое слово твоё, преподай нам твоё мудрое поучение!
1110. – Кто не наслаждается в чувствах внешних и внутренних, у того, шествующего в размышлении, останавливается сознавание (винняна).




1111. – К нему, всё отринувшему, не жаждущему, сорвавшему всякое сомнение, – к нему, совершенному во всех истинах, я несу с мольбою своё вопрошение.
1112. О Будда, я вопрошаю о том, кто освободился от прежних обликов, кто отсёк всякую телесную форму, кто видит внутри и снаружи: "Ничего нет", – куда ему следовать дальше?
1113. – Совершенный, ведая все уровни сознавания (винняна-ттхиттия), ведает и освобождение для того, кто пребывает в них, и ведущие к этому шаги.
1114. Познав, что отсутствие чего-либо (акинчана) порождается узами наслаждений, он ничем не будет побеждён в том познании, доступном лишь совершенному брахману, невосполнимому в мудрости.




1115. – Дважды я вопрошал Будду, но Яснозрящий не обратил ко мне слово своё; если в третий раз вопрошают божественного Мудреца, он отвечает тогда, – так я слышал.
1116. Есть кроме этого мира и ещё миры, мир Брахмы и мир богов: как ты учишь о том, славный Готама?
1117. К тебе, знающему благое, пришёл я, умоляющий, вопрошая тебя: "Как я должен смотреть на мир, чтобы владыка смерти не узрел меня?
1118. – Как на пустой, взирай ты на этот мир: разрушив обычное понимание "себя", ты поборешь и смерть; владыка смерти не узрит того, кто так смотрит на мир.




1119. – Я постарел, отцвёл, изнемог: потускнели мои глаза, ослаб слух; чтобы не погиб я, как глупец, на пути, научи меня Дхарме, чтобы познал я победу над смертью и рождением в этом мире.
1120. – Взгляни, как люди связаны своим телом, взгляни, как они, беспомощные, страдают его страданием; не будь же беззащитен, забудь своё тело, чтобы вновь не возвратиться тебе на путь существования.
1121. – Есть четыре сферы и четыре посредствующие сферы, есть верх и низ, – вот всего десять сфер; и нет в них ничего, что бы не было видимо, слышимо, что не обнял бы ты своею думою, что не было бы постигнуто тобой!.. Поведай мне истину, чтобы мог я познать путь победы над смертью и рождением в этом мире.
1122. – Всмотрись в этих людей: как впилось в них желание, как их мучит и сокрушает смерть!.. Будь осторожен и оставь всякое желание, чтобы вновь никогда не придти тебе к существованию.




Вот как поучал Благословенный. Спрошенный шестнадцатью брахманами, учениками Бавари, и спрошенный каждым из них по очереди, он отвечал на их вопросы. Кто, понявши мысль и значение каждого вопроса, живёт согласно с Дхармой, тот достигнет того берега смерти и разрушения, ибо те истины ведут к другому берегу, и посему тот порядок учения именуется "путём к другому берегу".
1123-1125. Вот шестнадцать брахман пошли к Будде, Мудрецу великой жизни; к великому Будде пришли они вопросить его о важных предметах.
1126. Будда, спрошенный, истиной отвечал на те их вопросы, радуя брахман своим поучением.
1127. И они, восхищённые яснозрящим Буддою, посвятили себя жизни благочестия вблизи того человека дивного понимания.
1128. И тот, кто жил согласно с тем, чему поучал Будда, отвечая истиной на важные вопрошения, перешёл от этого берега к другому, лучшему.
1129. В радости переходил он с этого берега на иной, шествуя дивным путём; тот путь ведёт к иному берегу и именуется "путём к иному берегу".
1130. – Я восхвалю путь к другому берегу; как он увидел его, так и говорил о нём, – он, безупречный, мудрый, бесстрастный, нежелающий, с какою бы целью говорил он неправду?..
1131. Я восхвалю дивный голос Будды, – его, незапятнанного, премудрого, отбросившего надменность и лицемерие!
1132. Будда, разгоняющий мраки, всевидящий, глубоко понявший мир, победивший существование, свободный от страстей, отбросивший страхи, – он, о брахман, посетил меня.
1133. Как птица, выпорхнувшая из кустов, летит в лес, обильный плодами, так и я, покинув людей мелкого понимания, достиг великого моря.
1134. Всё, что прежде мне говорили об учении Готамы: так это было, а вот так это будет, – всё это было только устное предание, и только укреплялись мои сомнения.
1135. Один только и есть жилец в этом мире, развеявший мраки, тот рождённый для высшего, блеск миру, Готама великого понимания, Готама безграничной мудрости,
1136. который изъяснил мне бесподобную Истину, мгновенную, непосредственную, – изъяснил путь разрушения желаний, путь освобождения от печали.
1137. Бавари:
– Можешь ли ты хотя на мгновение отдалиться от него, от Готамы великого разумения, от Готамы безграничной мудрости,
1138. который возвестил тебе бесподобную Истину, непосредственную, мгновенную, научил тебя пути победы над желаниями, освобождения от печали?
1139. – Даже на мгновенье я не отдаляюсь от него, от Готамы великого понимания, от Готамы великой мудрости,
1140. возвестившего мне Истину, мгновенную, непосредственную, бесподобную, научившего меня пути победы над желаниями, освобождения от печали;
1141. и днём и ночью я вижу его пред собой, о брахман, всю ночь бодрствую, поклоняясь ему, – нет, не верю, чтобы я отклонился от него.
1142. Веря, радуясь, размышляя, дух мой влечётся к учению Готамы; на какой бы путь ни вступил Премудрый, туда и дух мой стремится к нему.
1143. Я изнемог и ослабел, я уже не могу идти следом за ним, но духом своим, о брахман, я не покидаю его, ибо дух мой привязан к нему.
1144. Некогда, увязавший в трясине похотей, корчась, я метался с островка на островок; но вот я узрел Совершенно просвещённого, пересёкшего течение, свободного от страстей.
1145. Благословенный:
– Уверенность освободит тебя, и ты выйдешь на иной берег из этой обители смерти.
1146. – Радуюсь, внимая словам Мудрого; Совершенно просвещённый сорвал покрывало с мира, благ он, милосерден и премудр.
1147. Он проник в суть всех вещей и здесь, и в сферах богов, и нет ничего, не изведанного им: всем вопросам сомнения положил Учитель конец.
1148. Вот, я отхожу теперь к неодолимому, неизменному, чему нет ни в чём подобия; никакого сомнения не останется для меня в Ниббане, для меня, от всего отрешённого в духе.