Об Атапе по прозвищу Опоясанный пальцами.

Сутра о мудрости и глупости.
Об Атапе по прозвищу Опоясанный пальцами.
Дзанлундо. Раздел X. Глава 36. Перевод c тибетского Ю.М. Парфионовича. 1978 г.

Так было однажды услышано мной. Победоносный пребывал в Шравасти, в саду Джетавана, который предоставил ему Анантхапиндада. В то время у царя Прасенаджита был первый советник, человек могущественный и много знающий. Его жена забеременела и родила ребёнка, обладающего знаками благодати и несравненно прекрасной наружностью. Когда пригласили знатока примет и показали ему мальчика, тот обрадованно сказал:
– Этот ребёнок, отмеченный знаками благих заслуг, обладает выдающимися способностями и проницательным умом.
– Какое имя следует дать мальчику? – спросил, услышав такие слова, отец ребёнка.
– Что удивительного произошло в то время, когда мальчик был в утробе матери? – спросил, в свою очередь, знаток примет.
– Мать ребёнка и прежде была кроткой и благородной характером, – ответил советник. – Со времени же зачатия ребёнка её нрав стал ещё более кроток и благороден. Она с удовольствием говорила о достоинствах и хороших сторонах других людей и не любила говорить об их пороках и недостатках, с любовью и милосердием относилась ко всем окружающим и обездоленным.
– Это заслуга мальчика, – сказал знаток примет, – да будет он называться Атапа, или "Не знающий горя".
Мальчик рос попечениями родителей, а когда вырос, то силой сравнялся с самыми могучими бойцами. Он один мог противостоять тысяче человек, в прыжке хватал птицу, летящую в небе, а скоростью бега спорил с лошадью. За это родители ещё больше полюбили сына.
В то время в той стране жил один брахман, знаток священных текстов, который славился своей учёностью. И учились у того брахмана постоянно пятьсот учеников. Родители Атапы привели к нему сына и отдали брахману в учение.
Юноша Атапа так прилежал в занятиях, что в один день изучал больше, чем другие могли изучить за год. И в течение недолгого времени он постиг все науки.
Наставник-брахман возлагал на юношу особые надежды. Он приблизил Атапу к себе и постоянно находился вместе с ним. Другие ученики также относились к юноше с большим уважением.
Жена брахмана, заметив прекрасную наружность юноши и его способности к учению, превосходящие способности других учеников, влюбилась в Атапу и постоянно помышляла о нём. Однако юноша днём и ночью находился вместе с другими учениками, поэтому ей не представлялось случая поговорить с ним. А поскольку её желания оставались неосуществлёнными, страсть прочно укоренилась в сердце женщины.
Как-то раз один милостынедатель пригласил брахмана с учениками погостить у него три месяца. Тогда у брахмана с женой состоялся такой разговор.
– Милостынедатель пригласил меня с учениками погостить три месяца, – сказал брахман, – не оставить ли мне одного из учеников заниматься по хозяйству?
– Сам знаешь, что дел по хозяйству много и заниматься ими должен человек способный. Поэтому следует оставить юношу Атапу, человека надёжного, – отвечала обрадованная жена.
Тогда брахман приказал Атапе:
– Ты оставайся и присматривай за хозяйством, а я пойду в гости к милостынедателю.
Так по распоряжению наставника Атапа остался дома.
Когда брахман с учениками ушёл, то чрезвычайно обрадованная жена, отменно нарядившись, стала всяческими способами обольщать юношу. Но Атапа не поддался на её ухищрения. Тогда взыграла её похоть, и она сказала напрямик:
– Хотя я давно влюблена в тебя, но раньше не было удобного случая. Сейчас наставник удалился, оставив тебя, поэтому мы одни, и время настало. Удовлетвори моё желание!
– Я – брахман, – ответил на это Атапа, – и в силу дхармы¹ брахмана мне не должно спать с женой наставника. Если сотворю такое, то не буду брахманом. Поэтому я уж лучше умру, но не сделаю этого.
От несбывшегося желания жену наставника охватил стыд и досада, перешедшие в гнев, и она решила поссорить [наставника] и Атапу.
Перед возвращением брахмана его жена порвала на себе одежду, исцарапала ногтями лицо, запачкалась пылью и, как бы обесчещенная, пала на землю, не произнося ни слова. Вернувшись, брахман вошёл в дом и увидел свою жену в таком состоянии.
– Что с тобой стряслось? – спросил он её.
– Чего тут спрашивать, – отвечала та со слезами.
– Что случилось? – настойчиво спросил брахман. – Говори!
И жена, рыдая, ответила:
– Когда ты ушёл, твой хвалёный Атапа постоянно вынуждал меня лечь с ним. Так и не вынудив, он порвал мои одежды и изранил лицо. Что за ученики у тебя!
Услышав эти слова, брахман очень разгневался и сказал жене:
– Атапа так силён, что один справится с тысячью человек, к тому же он сын великого советника и знатного рода. Поэтому надо осторожно сделать так, чтобы он совершил преступление.
Он пришёл к Атапе, ободрил его подходящими приятными словами и спросил:
– Когда я отсутствовал, тебе, вероятно, причинили много беспокойства великие заботы? – После такого вступления брахман сказал: – Ты для меня, сколь мог, творил добро, и я всегда буду помнить твои благодеяния. Сейчас я наставлю тебя в одном сокровенном учении, которое я никому ещё не открывал. Если ты поступишь в соответствии с моими наставлениями, то возродишься божеством Брахмой.
Юноша Атапа, встав на колени, попросил наставить его в сокровенном учении. И брахман дал Атапе такое наставление.
– Если ты в течение семи дней, соблюдая пост, отрубишь голову у тысячи человек, возьмёшь у каждого по пальцу и из тысячи пальцев сделаешь опояску, то тогда воочию узришь божество Брахму, а после смерти сразу же возродишься божеством Брахмой.
Усомнился Атапа, услышав такое поучение наставника, и сказал ему:
– Невероятно, чтобы отнятие жизни могло привести к рождению божеством Брахмой.
– Если ты мой ученик, – сказал брахман, – то почему не внемлешь моим наставлениям?! Если же ты мне не веришь, то не оставайся здесь, ступай себе куда хочешь.
Сказав это, он произнёс заклинание и вонзил в землю меч. Произнесённое заклинание вызвало у Атапы приступ гнева. Наставник, видя, что юноша пришёл в гнев, дал ему в руку меч, и Атапа, держа меч, выбежал за ворота. Он убивал встретившихся людей, отрезал у них пальцы и прикреплял их к опояске. Поэтому все прозвали его "Опоясанный пальцами".
Так, убивая повсюду, он на седьмой день собрал девятьсот девяносто девять пальцев, и ему не хватало до полной тысячи только одного пальца. Однако все люди разбежались и спрятались, ни один не показывался, и сколько юноша ни искал, никого не мог больше найти.
Атапа, издалека увидав идущую мать,

Мать юноши, который семь дней ничего не ел, сжалившись, хотела послать ему еды. Однако все были перепуганы, и ни один не осмелился [отнести ему пищу].
Тогда мать сама взяла еду и пошла к сыну. Тот, издалека увидав идущую мать, бросился к ней, намереваясь её убить. Мать закричала юноше:
– Неужели ты, лишившись чувства сыновнего уважения и помышляя о зле, греховное деяние совершишь и убьёшь мать?
– Согласно наставлению моего учителя я должен за семь дней набрать тысячу пальцев, – отвечал ей сын. – Если наберу тысячу пальцев, то смогу возродиться божеством Брахмой. Сейчас у меня неполное количество пальцев, и я вынужден убить тебя.
– Если так, – сказала мать юноши, – то не можешь ли ты не убивать меня, а лишь отрезать палец?
И тут Победоносный издалека посмотрел и, зная, что время обращения [в истинную веру] наступило, обернулся монахом и пошёл в ту сторону. "Опоясанный пальцами", увидав монаха, отступился от убийства матери и бросился навстречу монаху, намереваясь его убить.
Будда, видя столь стремительное его приближение, стал уходить тихим, спокойным шагом. "Опоясанный пальцами" бросился вдогонку, но, как ни старался, настичь не мог. Издалека он крикнул:
– Монах! Отдохни немного.
Победоносный же издалека отвечал:
– Я постоянно отдыхаю, это ты не отдыхаешь.
– Как это так, ты отдыхаешь, а я не отдыхаю? – спросил "Опоясанный пальцами".
И Победоносный сказал на это:
– Я отдыхаю, потому что чувства мои постоянно в покое и обрёл я силу самадхи. Ты же, ложно наставленный учителем, предан греху, и твои мысли, подвергшиеся обольщению, не дают тебе покоя. Поэтому ты день и ночь занимаешься смертоубийством, творя беспредельные греховные деяния.
Как только "Опоясанный пальцами" услышал эти слова, он своими мыслями проник в их суть. Бросив меч на землю, Атапа издалека приветствовал Победоносного и крикнул:
– К твоей защите прибегаю!
Победоносный подошёл и явил облик Будды, украшенный тридцатью двумя лучезарными телесными признаками. "Опоясанный пальцами", узрев тело Будды, отмеченное блистательными признаками, пал на землю и в раскаянии поведал о своих грехах.
Победоносный наставил его в Учении, в результате чего Атапа совершенно чистым дхармическим оком стал взирать на Учение Будды. Исполненный веры, он попросил принять его в монашество, на что Победоносный сказал:
– Придя во благе!
И тут же волосы на его лице и голове обрились сами собой, и он стал монахом. А когда Победоносный преподал ему должные разделы Учения, полностью очистились его мысли, и он стал архатом. После этого Победоносный увёл его в рощу Джетавана.
В то время все люди и животные, обитавшие в той стране, приходили в ужас, едва услышав прозвание "Опоясанный пальцами". Беременные женщины и самки животных от страха даже не могли разродиться. Случилось так, что в то время не могла разрешиться от бремени одна слониха. Победоносный тогда приказал "Опоясанному пальцами":
– Поди к той слонихе и скажи ей: "Я с самого рождения вплоть до сего дня не убил ни одного человека".
– Как я убивший множество людей, могу произнести слова "не убил"? – вопросил юноша.
– Ты только что возродился заново в благородном Учении, – отвечал на это Победоносный.
После этого "Опоясанный пальцами" надел монашеское одеяние и в соответствии с повелением Победоносного пришёл к слонихе и произнёс эти слова. И слониха тут же благополучно разрешилась от бремени, а "Опоясанный пальцами" вернулся назад.
Тем временем царь Прасенаджит с войском выступил для поимки "Опоясанного пальцами" и подошёл к роще Джетавана. В роще находился невзрачный монах, маленького роста, обладавший чрезвычайно благозвучным голосом. Он творил в храме песнопение, и войско, услышав его, замерло, охваченное желанием слушать без конца. Слоны и лошади также навострили уши и слушали, не желая идти дальше.
Удивившись, царь спросил:
– Почему не движутся дальше слоны и лошади?
– Они хотят слушать благозвучный голос, поэтому не идут, – последовал ответ.
– Если уж рождённым в мире животных столь нравится слушать слова Учения, то что уж тут говорить обо мне, рождённом в мире людей. Немедленно надо послушать, – сказал царь и отправился в рощу Джетавана. Там он слез с колесницы, влекомой слоном, отстегнул меч, велел отложить зонт² и отправился к Победоносному. Представ пред его очи, царь склонил перед Победоносным голову в приветствии и сказал:
– Хотелось бы видеть, кто такой этот монах с благозвучным голосом, и подарить ему четыре тысячи каршапани³.
– Сначала давай подарок, а потом уже и встретишься с ним, ибо если ты сначала с ним встретишься, то не захочешь дать и одного каршапани, – сказал Победоносный царю.
После этого царь встретился с монахом и нашёл, что он так дурён собой и мал, что теперь и мысли не возникло бы подарить тому хоть один каршапани. Затем царь преклонил перед Победоносным колени и спросил:
– Какие деяния совершил в прежних рождениях этот безобразный и низкорослый монах, обладающий столь сладкозвучным голосом, что сделало его таким?
– Хорошенько слушай и запоминай, – сказал Победоносный, а я тебе поведаю.
В давно прошедшие времена, когда будда Кашьяпа, придя в мир, сотворил благо живым существам, а затем удалился в нирвану, жил царь по имени Крикрици. Этот царь собрал земные останки будды Кашьяпы, намереваясь соорудить ступу. Тогда четыре владыки нагов, обернувшись людьми, пришли к тому царю и спросили:
– Будешь сооружать эту ступу из драгоценностей или из земли?
– Следовало бы соорудить эту ступу из драгоценностей, – отвечал царь, – но нет такого большого количества драгоценностей, поэтому она будет сделана из земли. Ведь каждая из сторон ступы протянется на пять йоджан, а высота ступы составит двадцать пять йоджан.
Тогда четверо владык нагов сказали царю:
– Мы – владыки нагов и хотим дать царю драгоценности для постройки ступы.
Царь очень обрадовался, услышав эти слова, и произнёс:
– Такое, даяние просто превосходно!
Тогда владыки нагов продолжали:
– С четырёх сторон города за его пределами имеется по большому роднику. Если брать воду из родника с восточной стороны и замешивать на ней кирпичи, то все они окажутся сделанными из ляпис-лазури. Если брать воду из родника с южной стороны и замешивать на ней кирпичи, то все они окажутся сделанными из золота. Если брать воду из родника с западной стороны и замешивать на ней кирпичи, то все они окажутся сделанными из серебра. Если брать воду из родника с северной стороны и замешивать на ней кирпичи, то все они окажутся сделанными из хрусталя.
Услышав такие слова, царь ещё больше обрадовался. Он назначил четырёх надзирателей, каждый из которых отвечал за строительство одной стороны ступы, и работа началась.
Три надзирателя уже заканчивали свои участки ступы, а участок четвёртого по лености его был ещё далёк от завершения. Царь, самолично прибывший посмотреть на сооружение ступы, сказал ленивцу:
– Так как ты не старался, то работа твоя не кончена. Я тебя накажу.
Тот человек вспылил, услышав слова царя, и заявил:
– Такую огромную ступу никогда не закончишь!
Однако, понуждаемые царём, ленивый надзиратель и его работники стали неустанно трудиться днём и ночью, так что все участки ступы были закончены в одно время.
Вспыливший надзиратель, узрев чудесный вид и необычайную красоту ступы, блеск её драгоценных материалов, очень обрадовался и раскаялся в греховности своего прежнего поведения. Он прикрепил к вершине ступы золотой колокольчик, произнеся при этом такое моление: "Где бы и когда бы я ни возродился, да буду иметь сладкозвучный голос, такой, чтобы, слыша его, радовались все живые существа. В будущие времена да встречусь я с Буддой Шакьямуни и освобожусь от сансарического бытия!"
– Великий царь! В то время, в той жизни, надзиратель за строительством одной стороны ступы, сказавший в запальчивости, что ступа чрезмерно велика, – это и есть нынешний монах. Только за слова "ступа чрезмерно велика" он всегда возрождался безобразным карликом. Однако за его моление об обретении сладкозвучного голоса и о встрече со мной, которое он произнёс, с радостью принеся в дар золотой колокольчик, прикреплённый им на ступе, на протяжении пятисот рождений он обладал сладкозвучным голосом, а теперь, встретившись со мной, обрёл освобождение от сансары.
Прослушав этот рассказ, царь собрался уходить.
– Царь! Куда ты направляешься? – спросил его Победоносный.
– В этой стране есть негодяй, которого зовут "Опоясанный пальцами". Он уже убил множество людей и в дальнейшем будет чинить зло. Поэтому мы идём, чтобы покончить с ним.
– Отныне "Опоясанный пальцами" не убьёт даже муравья, а о ком другом и говорить нечего, – сказал Победоносный.
Царь подумал: "Не привёл ли Победоносный того злодея в истинную веру?"
Победоносный же продолжал:
– Этот "Опоясанный пальцами" сейчас принял монашество и стал архатом. Он освободился от скверны всех грехов и ныне пребывает в этом жилище. Если царь желает с ним встретиться, то здесь может сделать это, – добавил Победоносный, посылая царя к келье "Опоясанного пальцами".
Когда царь подошёл к дверям кельи "Опоясанного пальцами", он услышал звуки отхаркивания, доносившиеся изнутри. Царь тут же вспомнил множество убитых людей и так испугался, что упал без памяти на землю. Лишь спустя долгое время он пришёл в себя, вернулся к Победоносному и рассказал ему о случившемся. В ответ на это Победоносный сказал великому царю:
– Слушай же хорошенько, великий царь. Давным-давно в Джамбудвипе, в стране Варанаси, жила очень ядовитая птица, которая питалась только ядовитыми червями. Тело её было столь ядовито, что его не то чтобы тронуть, даже близко к нему подойти было опасно. Куда бы та птица ни прилетала, все живые существа в смятении падали на землю и пребывали в страхе. Как-то раз та ядовитая птица прилетела в рощу и, сев на верхушку дерева, подала свой голос. А около того дерева находился царь слонов. Услышав крик ядовитой птицы, он тут же пал без памяти на землю. Великий царь! В то время той ядовитой птицей и был нынешний "Опоясанный пальцами". Царём же слонов был ты сам, великий царь.
Тогда царь сказал Будде:
– Этот "Опоясанный пальцами" в своём исступлении столько людей убил, а Победоносный его в благе утвердил.
– Великий царь, – ответил Победоносный, – этот монах "Опоясанный пальцами" не только в настоящее время после убийства многих людей был мною наставлен на истинный путь. В давно прошедшие времена "Опоясанный пальцами", также убив всех этих людей, был мною на путь наставлен и благие помыслы обрёл.
Тогда царь попросил:
– Да соблагоизволит Победоносный подробно поведать об убийствах этих людей в давно прошедшие времена и о причине таких злодейских деянии.
И Победоносный рассказал.
Давным-давно, бесчисленное количество кальп назад, в Джамбудвипе, в стране Варанаси, был царь по имени Баламадар. Как-то раз этот царь в сопровождении четырёх видов своего воинства отправился в лес позабавиться охотой. Встретив красного зверя, царь увлёкся его преследованием и, потеряв свиту, один очутился в дремучем лесу. Устав, он слез с лошади отдохнуть. А в том дремучем лесу жила львица. Сжигаемая похотью, она бродила по лесу и наткнулась на царя, пребывавшего в одиночестве. Тут похоть львицы вспыхнула с ещё большей силой. Охваченная желанием, она приблизилась к царю, подняв хвост. Царь, видя животное, изнывающее от страсти, подумал: "Этот хищник свиреп, и у него достаточно силы, чтобы убить меня. Если я не выполню его желания, то мне придёт конец". И, охваченный страхом, он удовлетворил страсть львицы. После этого львица удалилась, а подоспевшие слуги проводили царя во дворец.
Та львица понесла и в должный срок родила сына, совершенно человеческого облика, только с пёстрыми ногами. Львица, помня, что это царский сын, посадила его себе на спину и доставила царю, который, также признав в нём своего ребёнка, взял его на воспитание и назвал Калмашапада, или "Пёстроногий".
Мальчик рос и вырос очень смелым и отважным юношей. После смерти царя он унаследовал царский трон и взял двух жён: одну жену – из рода кшатриев, а другую – из рода брахманов.
Как-то раз отправился Калмашапада в загородный парк на прогулку и сказал своим жёнам:
– Жёны, вы обе поезжайте быстрее следом. С той, которая первая встретится со мной, проведу полный день в играх и забавах. Та же, которая прибудет позже, не будет ко мне допущена.
Когда царь отбыл, обе жены нарядились, приготовили колесницы и в одно и то же время отправились в путь.
На дороге стояла кумирня. Жена, происходившая из брахманского рода, сошла перед ней с колесницы, поклонилась божеству и быстро двинулась дальше. Однако она прибыла позже и в соответствии с распоряжением царя не была к нему допущена. В гневе та жена возроптала на божество, говоря ему про себя такие слова: "Я, почтив тебя, опоздала к царю и не могла быть с ним. Если ты воистину обладаешь силой, то почему же отказал мне в покровительстве и помощи?!" И задумала она учинить вред тому божеству.
Когда царь вернулся во дворец, эта жена обратилась к нему с такой просьбой:
– Позволь мне провести один день по своему усмотрению.
– Разрешаю, – согласился царь.
Тогда женщина, собрав многих людей, пошла к кумирне и разрушила её, сровняв с землёй.
Такой поступок вызвал сильное раздражение у божества – хранителя кумирни. В гневе это божество решило нанести вред царю и пришло во дворец. Но божество – хранитель дворца не пустило его внутрь.
В то время на горе, именуемой "Местопребывание риши", обитал один риши. Царь Калмашапада чтил того риши угощениями, и поэтому риши изо дня в день прилетал по небу во дворец. Поскольку он не желал изысканной пищи, то ел пищу грубую и, немного поев, удалялся.
Как-то раз риши не пришёл, а божество [хранитель сломанной кумирни], прознав про это, обернулось риши, намереваясь проникнуть во дворец. Однако божество – хранитель дворца узнало его и не пропустило. Тогда первое божество крикнуло за дверью:
– Войти не разрешают!
– Снаружи риши зовёт, быстрее пустите его! – приказал тогда царь. И божество – хранитель дворца в соответствии с распоряжением царя пропустило оборотня.
Войдя внутрь, оборотень сел на место риши, и царь поднёс ему пищу, которая всегда готовилась для риши. Риши-оборотень не захотел есть эту пищу и сказал царю:
– Эта пища очень плохая. Я бы поел мяса и рыбы.
– Великий риши, – отвечал царь, – постольку ты прежде ел простую пишу, то мяса не приготовлено.
– Впредь я эту скверную пищу есть не буду, – заявил риши-оборотень, – готовь рыбу и мясо. С такими словами оборотень удалился.
Тогда царь велел приготовить мясо и рыбу, как того желал риши-оборотень, а когда пришёл подлинный риши, то подал их ему. Подлинный риши возмутился и разгневался на царя, но тот ему сказал:
– Великий риши! Разве в свой вчерашний приход ты не распорядился приготовить именно такую пищу?
– Я вчера целый день постился и не приходил, – возразил риши, – кто же мог так распорядиться?! Ты сотворил это, чтобы меня опорочить. За это ты, царь, да будешь на протяжении двенадцати лет питаться только человеческим мясом! – сказал риши и удалился.
Случилось так, что однажды у царского повара не оказалось мяса. Не найдя впопыхах ничего другого, он, увидав труп ребёнка, подумал: "И такое мясо сойдёт". Отрубив у трупа голову, руки и ноги, повар приготовил мясо, сдобрил его различными специями и подал царю. Царь, поев то мясо, нашёл, что оно значительно вкуснее прежнего, и спросил повара:
– Прежнее мясо не имело такого вкуса. Это мясо значительно вкуснее. Чьё оно?
Испугавшись, повар пал на землю и взмолился:
– Если царь не вменит мне в вину, то всё честно скажу.
– Говори честно, – промолвил царь, – и не будет на тебе вины.
– Знай же, царь, – сказал тогда повар, – случилось так, что, не имея под рукой никакого мяса, я нашёл труп ребёнка и приготовил его.
– Это мясо очень вкусное, – сказал царь, – впредь всегда готовь такое мясо.
В ответ на царские слова повар сказал:
– Хотя мне и удалось найти труп ребёнка, чьё мясо я приготовил в пищу, однако в дальнейшем я могу не найти подобного.
– Впредь, – распорядился царь, – ты можешь брать детей тайком, чтобы никто не видал. Я имею на то власть.
Выполняя распоряжение царя, повар ночью похищал детей и на следующий день приготовлял [из их мяса] пищу. Спустя некоторое время большинство горожан разразились стенаниями. "У меня сын пропал", – раздавалось здесь и там.
"Отчего это происходит?" – задались вопросом советники. Ночью были расставлены караулы на перекрёстках улиц, бдением которых был схвачен похититель детей – царский повар. Связав, его привели пред лицо царя и сказали:
– За последнее время пропало много детей.
Однако царь пребывал в молчании. Так было повторено трижды, но царь продолжал молчать.
– Мы схватили совершившего злодеяния, а поскольку преступник обнаружен, то следует вынести ему приговор, и тут молчание неуместно, – снова сказали царю [советники].
– Я приказал, – ответил на это царь.
Недовольные и рассерженные советники разошлись, а выйдя из дворца, сказали один другому: "Царь – враг, который пожирает наших детей. С царём, который питается человечиной, нельзя жить вместе и дела иметь. Следует уничтожить такого зловредного врага". И все единодушно порешили убить царя.
За городом была роща с прудом, куда царь ежедневно ходил совершать омовение. Советники спрятали в роще вооружённый отряд, и, когда царь совершал омовение в пруду, отряд окружил и схватил его, намереваясь убить. Испуганный царь обратился к отряду с такими словами:
– Почему вы пришли, чтобы окружить и схватить меня?
И советники сказали царю следующее:
– Наречённый царём должен заботиться о своих многочисленных подданных. А из-за того, что царь пожирал детей своих подданных, все они не находят себе места от нестерпимых страданий. Вот поэтому, царь, тебя убьют.
– Конечно, такие мои деяния являлись грехом, – отвечал царь, – но если я впредь этого не буду делать, отпустите вы меня или нет?
– Если даже с небес выпадет чёрный снег, а на голове твоей родится чёрная змея, – отвечали на это советники, – то и тогда не отпустим тебя! И не веди больше речи об этом!
Он превратился в ракшаса и взмыл в небо.

Он превратился в ракшаса и взмыл в небо.

Услышав такие слова советников, царь Калмашапада подумал: "Сейчас мне неизбежно придётся отдать жизнь". И, подумав так, сказал советникам:
– Коли уж вы решили меня убить, то позвольте мне одну минутку спокойно предаться своим мыслям, а потом убивайте.
Советники подождали немного, давая возможность царю предаться своим мыслям, а тот про себя произнёс такое заклятие: "Силою всех моих благих заслуг, которые я обрёл ранее, когда благие дела творил, царское правление согласно дхарме осуществлял, риши подаянием чтил, да превращусь я в ракшаса, летающего по небу!"
И сразу же после этого заклятия он превратился в ракшаса, взмыл в небо и крикнул сверху сановникам:
– Хотя вы и хотели убить меня, но в результате своих благих заслуг я остался живым. Отныне буду предавать вас смерти, пожру жён ваших, детей милых и всех подданных! – С этими словами он улетел, опустился на гору и с тех пор превратился в пожирателя людей. Люди, объятые страхом, постоянно спасались бегством и прятались. А тот ракшас, пожиравший людей, обзавёлся большой компанией других ракшасов, заимел свиту и многочисленную прислугу.
Как-то раз ракшасы из свиты оказали ракшасу Калмашападе:
– Раз мы – твоя свита и твои слуги, то устрой для нас пиршество.
Ракшас Калмашапада решил: "Быть по сему", и они договорились убить пятьсот царей и приготовить из них [угощение для] пиршества. После этого пошли ракшасы, стали ловить царей и сажать их в пещеру. Изловили они четыреста девяносто девять царей, не хватало только одного для полного счёта.
Цари, посаженные в пещеру, оказали один другому:
– Мы страдаем, и нет нам защиты. Вот если бы могущественный Сутасома прибыл сюда, то он мог бы нас спасти. Давайте попросим ракшаса доставить сюда Сутасому.
И, сговорившись так, они обратились к царю ракшасов с такими словами:
– Царь, если ты собираешься устраивать пир, то, убив для угощения нас, обычных людских царей, хорошего пира не устроишь. Но если достанешь царя, именуемого Сутасомой и обладающего великими достоинствами, то пиршество будет величественным.
– О, сколь это замечательно! – сказал царь ракшасов, взмыл в небо и отправился за Сутасомой.
Тем временем Сутасома в сопровождении молодых дев вышел за город, чтобы совершить омовение. По дороге он встретил нищенствующего брахмана и, одарив его, сказал:
– Я иду, чтобы совершить омовение. На обратном пути одарю тебя снова.
Когда Сутасома пришёл на место и совершал омовение, появился царь ракшасов и унёс его в пещеру. Опечаленный, Сутасома разрыдался, и Калмашапада спросил его:
– Говорят, что ты один из всех обладаешь наивысшими достоинствами. Но ведь великое существо ничего не страшится. Почему же ты печален и плачешь, как маленький ребёнок?
Сутасома сказал на это ракшасу:
– Я печален не потому, что, привязанный к бренному телу, напуган ракшасом. Но потому, что раньше ни разу не солгал, а сейчас, направляясь совершить омовение, встретил на дороге нищенствующего брахмана и сказал, что на обратном пути, после омовения, одарю его. Когда же я совершал омовение, то ты, царь, унёс меня сюда. И вот от мысли, что я солгал, пребываю в печали. Тела и жизни своих мне не жаль, и если ты, царь, из милосердия ко мне подождёшь семь дней, то, одарив того брахмана, я вернусь к тебе принять смерть.
Ракшас возразил на это:
– Если сейчас отпущу тебя, возвратишься ли ты?
– Если не вернусь, – отвечал Сутасома, – то ты обладаешь силой, чтобы схватить [меня]. – И Сутасома был отпущен.
Когда Сутасома вернулся домой, то брахман всё ещё ожидал его. Радостный, Сутасома одарил его, а брахман, зная, что Сутасома скоро возвратится [к ракшасу], чтобы лишиться жизни, и горюет из-за привязанности к своей стране, сказал ему такие шлоки:

Когда конец кальпы наступит,
Небеса и реки пламенем вспыхнут;
Гора Меру и моря также
Полностью в прах обратятся.
Боги, наги и асуры – все,
Силу утратив, повержены будут,
А если не станет ни земли, ни неба,
Подумай, как может сохраниться правление царя?
Рождения, старости, болезни и смерти
Круговращение конца не имеет,
А несвершение бренных желаний
Влечёт за собою муки страданий.
Вред от желаний крайне велик,
Больше, чем от других грехов;
Когда три мира страданием исполнены,
То нет смысла и думать о царстве.
Исчезнет всё изначально сущее,
Причинами и следствиями оно образуется;
За расцветом сил старость приходит,
А истина неизбежно ложью оборачивается.
Все существа от начала до конца
Пребывают в иллюзорном мире,
И подобно пустоте трёх миров
Так же пусто управление страной.
Бестелесна высшая мудрость,
Но рождённые из невежества,
В четырёх ядовитых змеях⁴ обитая,
Всё почитают за благо.
Тело не имеет вечного "я",
Сердце не имеет вечной души,
А если расстаёшься с телом и сердцем,
То и о царстве нечего жалеть.

Когда Сутасома услышал эти шлоки и постиг их смысл, он очень обрадовался, поставил на царство наследника, привёл к присяге советников и в соответствии со своим обещанием приготовился в обратный путь. Тут советники обратились к нему со следующими словами:
– Не бойся царя Калмашапады. Наше мнение таково: если царь будет пребывать в железном доме, выстроенном для защиты царской особы, то, как бы могуч ни был Калмашапада, он ничего не сможет поделать.
– Кто бы ни родился человеком, – отвечал на это царь, – он должен обладать совестливостью, не позволяющей говорить ложь. Если я скажу неправду, то и в живых остаться будет мне не в радость. Поэтому исполню обещание, данное мною ранее, и пусть лучше умру, но не останусь в живых ценою лжи.
Сказав так, царь произнёс многочисленные похвалы совестливости и рассказал о многих пагубных последствиях лжи, так что сановники почувствовали себя подавленными и не смогли произнести ни слова.
Все провожали царя, все рыдали и стенали, простирали к нему руки, лишались чувств.
Когда Сутасома двинулся в путь, то ракшас Калмашапада подумал: "Пора Сутасоме прибыть" – и, поднявшись на вершину горы, издалека увидал Сутасому, идущего на гибель. Когда тот приблизился, ракшас увидал, что лицо Сутасомы значительно веселее, чем было прежде. Тогда царь ракшасов спросил Сутасому:
– Почему радуешься мне, смерть видя? Или что-то хорошее ты нашёл в своей стране, и это тебя так обрадовало?
Сутасома ответил на это:
– Великий царь! Ты, оказав безмерную милость, мою жизнь продлил, так что я, не нарушив прежнего обещания, большой дар сделал и, прослушав святое Учение, запечатлел его в памяти. И теперь, когда мой помысел осуществился, радостнее здесь жизнь отдать, чем остаться живым.
Тогда царь Калмашапада оказал:
– Что за Учение ты прослушал? Поведай мне о нём.
Сутасома пересказал Калмашападе услышанные шлоки, а кроме того, зная, сколь велик грех смертоубийства и сколь неотвратимо воздаяние, которое влекут за собой неблагие деяния, он подробно рассказал об этом царю ракшасов. А когда Сутасома широко показал ему благостность нелишения жизни [живых существ], величие благой заслуги и значимость доброты, то ракшас Калмашапада очень возрадовался, склонился перед ним и в соответствии с преподанным наставлением отказался в дальнейшем чинить смертоубийства и отпустил царей, посаженных в пещеру, в их страны.
После этого Сутасома, собрав войско, встретился с Калмашападой и снова возвёл его на трон. К этому времени с момента заклятия риши прошло полных двенадцать лет, так что Калмашапада уже мог не есть больше человечье мясо и, как прежде, осуществлял благое правление.
– Великий царь! В той жизни, в то время, Сутасома – это я ныне. Царь Калмашапада – это ныне "Опоясанный пальцами". Люди, которых за двенадцать лет пожрал в то время Калмашапада, суть люди, убитые "Опоясанным пальцами". Эти люди, когда бы и где ни рождались, всегда бывали убиты им. Я же во всех рождениях приводил его к добродетели.
– Что сотворили эти люди в давнем рождении, если во всех последующих рождениях их убивал "Опоясанный пальцами"? – спросил царь Победоносного.
И сказал тогда Победоносный:
– О великий царь, слушай внимательно, и я поведаю тебе об этом.
В давно прошедшие времена, несчётное число кальп назад, здесь, в Джамбудвипе, в стране Варанаси, был царь по имени Баладара. У царя было два сына столь прекрасной наружности, что глаз не оторвёшь, и одарённые к тону же большими способностями. Как-то раз младший сын подумал: "Если мой отец скончается, то царём станет старший брат, я же, как младший, никогда не обрету царского достоинства. Но разве стоит, родившись царевичем, не стать царём, а прозябать на задворках? Пойду-ка я в горы и стану на стезю отшельничества". С этими мыслями он пришёл к царю-отцу и стал просить его:
– Я хотел бы уйти в горы и стать на стезю отшельничества. Если любишь меня, но не возражай против моего желания.
Царь согласился, и царевич ушёл в пустыню.
С того времени прошло много лет. Царь-отец скончался, и на трон взошёл старший брат. Но старший брат царствовал недолго. Он вскоре заболел и умер, и не осталось продолжателя царского рода. Собрались сановники и стали совещаться, что делать. Один из них сказал:
– Младший сын великого царя с царского разрешения ведёт сейчас в горах жизнь отшельника. Пригласим его на царство.
– Если это действительно так, – согласились другие сановники, – то не мешкая пригласим его на царство. – И отправились в горы на поиски царевича. Встретив его, они сказали:
– У нас нет царя, и мы пришли, чтобы ты стал царём.
– Ваши слова страшны, – сказал отшельник. – Здесь я пребываю во благе и не имею никаких забот. Мирские же люди необузданны, царей убивают. Я не могу [быть царём].
– Царский род прервался, и нет ему продолжателя, – возразили на это сановники. – Только один ты, отшельник, принадлежишь к царскому роду, и раз жители страны защитника лишились, то просим тебя; во имя сострадания к многим живым существам приди царём!
Отшельник не смог отказаться и, выполняя просьбу сановников, вернулся в свою страну и стал царём.
Отшельник тот с молодости не был осквернён похотью. Но, став правителем, он постепенно осквернялся женщинами да так, что в нём с огромной силой пробудились чувственные желания. Днём и ночью он не знал в них удержу и даже издал такой указ: "Люди моей страны, имеющие дочерей на выданье, пусть сначала присылают их ко мне, а потом уж выдают замуж". А кроме того, он употреблял во зло каждую красивую женщину своего государства, которая приходилась ему по вкусу.
Как-то раз одна женщина явилась голой перед большим собранием народа и приготовилась помочиться. Все, смеясь, говорили:
– Смотрите, что делает эта бесстыдница.
Тогда та женщина заявила:
– Чего же тут стыдного, когда женщина мочится перед другими женщинами? Ведь вы не стыдитесь мочиться один в присутствии другого, так и мне не стыдно, раз мочусь среди женоподобных.
– Что означают слова, сказанные тобой? – спросили люди.
– В этой стране только один царь мужчина, – отвечала та, – все же остальные – не более как женщины. Если бы вы были мужчинами, то царь не смог бы совершать такие непристойности!
– Эта женщина говорит правду, – сказали люди. – За свою безнравственность царь непременно должен быть уничтожен!
И, посоветовавшись, все решили умертвить царя, когда он пойдёт в свой парк. Когда царь подошёл к пруду, то вооружённые люди, спрятавшиеся в парке, со всех сторон набросились на него и схватили, намереваясь убить.
– Что вы делаете? – закричал царь в страхе.
И сановники сказали ему такие слова:
– Царь не поступал в соответствии с законами нравственности, но, обуянный похотью, позорил, унижал и оскорблял всё население страны. Не в силах более терпеть, мы порешили тебя уничтожить и найти мудрого правителя.
– Прежде я действительно творил зло, но если впредь не будет подобного, отпустите ли вы меня?
– Если даже с неба выпадет чёрный снег, а на твоей голове родится чёрная змея, – отвечали сановники, – то и тогда не отпустим, и не проси!
Услышав это, царь подумал: "Сейчас меня непременно убьют". И в ярости он сказал сановникам:
– Прежде я жил в горах и был чужд всего мирского. Вы же заставили меня стать царём, а теперь хотите убить. Где бы я ни родился, да буду встречаться с вами и вас убивать!
Но хотя царь и произнёс такое заклятие, его не отпустили, а убили.
– Великий царь, – произнёс Победоносный, – отшельник, царь того времени, – это ныне "Опоясанный пальцами". Люди же, которые в то время сговорились убить царя, – это люди, ныне убитые "Опоясанным пальцами". Они всегда [во всех рождениях], были убиваемы "Опоясанным пальцами".
Царь преклонил колени и спросил Победоносного:
– Этот монах "Опоясанный пальцами", убивший стольких людей, подвергается ли сейчас, когда обрёл благой плод монашества, возмездию за совершённое?
И ответил на это Победоносный:
– О великий царь, если совершишь греховное деяние, то возмездие за него неизбежно. Этот монах, который сейчас пребывает в своей келье, испытывает нестерпимые мучения от адского огня, вырывающегося из всех пор его тела.
После этого Победоносный, чтобы дать понять окружающим неизбежность возмездия за греховные деяния, сказал одному монаху:
– Монах, ступай, возьми ключ и вставь его в замочную скважину кельи "Опоясанного пальцами".
Выполняя это указание, монах взял ключ и вставил его в замочную скважину, отчего ключ тут же расплавился. Испуганный монах вернулся к Победоносному и поведал ему о случившемся. Победоносный сказал тому монаху:
– Это возмездие за совершённые грехи.
От этого царь и его свита преисполнились веры. Тогда достопочтенный Ананда обратился к Победоносному с такими словами:
– Что за благо сотворил монах "Опоясанный пальцами" в прежнем рождении, если сила его была равна силе великого бойца, а быстротой он мог поспорить с птицей? Что за благо он сотворил, если, встретившись с Победоносным, освободился от сансарического бытия? Яви милость и поведай об этом своему многочисленному окружению.
И сказал Победоносный:
– Слушай хорошенько!
Давным-давно, во времена будды Кашьяпы, был один монах, ведавший хозяйственными делами. Как-то раз он шёл, неся более тридцати мер зерна, и по дороге попал под дождь. Укрытия не было, и зерно, находившееся в сосуде, всё вымокло. Монах попытался идти быстрее, но не мог, так как был отягощён пропитавшей его водой. И тогда монах произнёс такое моление: "В будущие времена да станет сила моя равна силе тысячи человек, а быстрота моего тела да будет подобна летящей птице! В будущие времена, когда я встречусь с Буддой Шакьямуни, пришедшим в мир, да освобожусь я от сансарического бытия!"
– Ананда, не посчитай его за другого. Монах, ведавший в то время хозяйственными делами, – это ныне монах "Опоясанный пальцами". Монашеский чин, соблюдение правил моральной дисциплины, радение делам монашеской общины обусловили то, что по своему молению он всегда рождался одарённым прекрасной наружностью, огромной физической силой и ловкостью. А когда встретился со мной, то в силу того же моления избавился от сансарического бытия.
После того как Ананда, монахи, многочисленная царская свита прослушали учение Победоносного о неминуемом воздаянии за греховные поступки, все они породили ревность к творению блага. Запечатлев в уме четыре благородные истины, некоторые обрели плод вступления в поток, одного возвращения, невозвращения и архатства. Некоторые породили благой корень становления пратьекабуддой. Некоторые же породили помысел о наивысшем духовном совершенстве и стали пребывать на стадии анагаминов. Все они тело, речь и помыслы свои к благу устремили и с радостью следовали Учению Победоносного.

Примечания.