На главную страницу В начало раздела Назад

На главную страницу В начало раздела Назад
Джатака-мала.
XXIX. Джатака об обитателе мира Брахмы.
Арья Шура. Перевод с санскрита А. Баранникова, О. Волковой.  Изд. 2-е, доп. 2000г.

Отдаваться во власть лжеучению в высшей степени достойно порицания, поэтому особенного сострадания заслуживают со стороны добродетельных попавшие во власть порока лжеучения. Вот как об этом назидательно повествуется.
Бодхисаттва, наш владыка, в результате благоприятной кармы, которую он приобрёл упражнением в созерцании, принял рождение в мире Брахмы. И это великое, достигнутое высоким созерцанием блаженство в мире Брахмы благодаря привычке к состраданию в прежних рождениях не уничтожило в нём стремления к деяниям на пользу ближних.
1. Ведь по причине наслаждений чувственных впадает человек мирской в необычайную и порицания достойную небрежность; но из-за наслажденья созерцаньем у добродетельных желанье блага ближним не проходит.

И вот однажды Великосущный, устремив свой взор на мир чувственных ощущений1, который является местом, очень пригодным для проявления сострадания, так как он раздираем сотнями различных бедствий и страданий, угнетаем смертью, болезнями и чувственными наслаждениями, увидел царя видехов, по имени Ангадинна, который благодаря общения с дурными друзьями и благодаря тому, что он погряз в их дурных мыслях, заблудился в дебрях лжеучения. "Нет потустороннего мира, откуда же придёт воздаяние за добрые и дурные дела?" – придя к такому заключению, он ослабел в своём стремлении к праведным делам, отвратил лицо своё от упражнения в щедрости, добром поведении и других добродетелях и с глубоким презрением в душе относился к тем, кто вёл праведную жизнь; грубый сердцем, он не верил книгам закона, насмехался над рассказами о другом мире, утратил скромность, учтивость, почтение и уважение к шраманам и брахманам, отдаваясь целиком чувственным наслаждениям.
2. "Хороший и дурной поступок сулит, конечно, счастье иль несчастье в грядущем мире", – если уверенность такая в людях возрастёт, они, оставив зло, стремятся к доброму всем сердцем, идя к тому, чего себе желают.

И Великосущный, божественный отшельник и мудрец, преисполнился сострадания к царю Ангадинне, так как его приверженность к злосчастному лжеучению могла бы иметь гибельные последствия для народа, принеся ему неисчислимые бедствия. Когда царь, сердце которого было во власти чувственных наслаждений, находился в прекрасной уединённой беседке, он в своём сияющем великолепии снизошёл из мира Брахмы. И царь, увидев его, пламеневшего, как море огня, сверкавшего, как бесчисленные молнии, сиявшего великим блеском, как гирлянды солнечных лучей, поражённый его величием, в смущении и смиренно сложив руки, встал перед ним и, с глубоким почтением взирая на него, сказал так:
3. "Словно земля, ногам твоим подножьем служат небеса, о ты, чьи ноги лотосам подобны! Сияешь ты, как будто солнца излучаешь блеск, очей услада! Кто ты, о господин?"

Бодхисаттва сказал:
4. "Ты одного из тех божественных отшельников здесь видишь пред собой, о царь, кто мира Брахмы тем достиг, что одолел решительною силой разума любовь и ненависть, как гордых вражьих предводителей в бою".

Когда он сказал так, царь, произнеся приветствие "Добро пожаловать" и другие приятные слова, с почтением предложив ему воды для омовения ног и, с удивлением взирая на него, сказал:
"Поистине чудесна твоя сверхъестественная сила, о великий мудрец!
5. К стенам дворца не прикасаясь, ты шествуешь по воздуху, как будто по земле. О ты, чьё дивное сияние подобно блеску молнии, скажи, откуда у тебя такая сверхъестественная сила?"

Бодхисаттва сказал:
6. "От созерцания, от безупречной жизни добродетельной, от исключительного обузданья чувств, всех этих свойств, природою второю ставших мне за прежние существования, о царь, такая дивная награда это".

Царь сказал: "Да, правда ли, что существует то, что называют потусторонним миром?"
Бодхисаттва ответил: "О, несомненно, он существует, великий царь".
Царь спросил: Как же в этом, о господин, можно было бы нам убедиться?" Брахман сказал:
"В грубой форме это можно понять, великий царь, применением обычных средств доказательства – чувственного восприятия и т.д.; это удостоверяется свидетельством надёжных людей; наконец, до этого можно дойти, применяя способ строго исследования. Подумай, о господин:
7. Луною, солнцем, звёздами украшенное небо, многоразличные породы всех животных и есть тот мир иной, что видим мы воочию; о, да не будет же сомненьем затемнён твой разум, царь!
8. Случается то здесь, то там, что люди обладают рождений прежних памятью, навыкнув в созерцанье и свою память изощрив. Отсюда также о другом ты мире можешь заключить; об этом я свидетельствую также.
9. И так как прежнее развитье предполагает разум наш, то существует мир другой – такое заключенье ты должен сделать сам. Зародыша первоначальный разум есть продолжение прямое разума рождений предыдущих.
10. Предметом знания зовётся то, что разумом мы познаём: поэтому в рожденьях прежних для разума предмет познанья существует. Не от сего, однако, мира он ввиду отсутствия очей и прочих органов. Где ж нахождение его? – В том мире!
11. С родительскою природою несовпадающие свойства мы почему-то часто наблюдаем в привычках и поступках у людей; не без причины их явленье – конечно, развились они в рожденьях прежних.
12. Лишённый даже остроты ума и силы, при тупости всех чувств своих, без наставления ребёнок пищу принимает и даже сонный грудь сосать умеет, –
13. Показывает это, что упражнение в принятье пищи им долго проводилось в его других рождениях: ведь опыт обостряет способность к обучению занятиям различным.

Если же, вследствие того, что ты не привык к мысли о другом мире, у тебя возникает такое сомнение:
14. "Что закрываются и снова открываются сами собою лотосы – конечно, значит, что в другом существованье производили эти  действия они; а если это неприемлемо, тогда зачем же утверждать, что грудь сосать усилие от упражнения в другом существовании возникло?"

И это сомнение должно быть устранено путём наблюдения над необходимостью и свободой проявления или непроявления усилия.
15. Заметна ведь зависимость от времени при пробужденье лотоса цветов и при закрытье их, – но при усилье грудь сосать её мы не находим. Усилий нет у лотоса, а у сосущего оно заметно. Солнца сила – лотоса раскрытия причина!

Таким образом, великий царь, надлежащим и прилежным рассуждением можно увериться, что другой мир существует".
Но царь, так как разум его закоснел в оковах лжеучения и скопилось в нём много зла, услышав этот рассказ о другом мире и почувствовав неприятное чувство, сказал:
"О, великий отшельник!
16. Ну, если мир другой не просто сказки страшные для маленьких детей и если ты считаешь, что следует и мне в него поверить, то дай же мне пять сотен нишка2! За это тысячу тебе я в будущем рождении отдам!"

И бодхисаттва на это его от привычной дерзости несдержанное слово, которое было полно невнимания и являлось как бы отрыжкою яда лжеучения, ответил надлежащим образом:
17. "И в этом мире тот, к богатству кто стремится, монет не одолжит обжоре, лентяю, неискусному или злодушному: попав к ним в руки, деньги к погибели их увлекут, и только!
18. Когда же видят, что человек имеет совесть, что страсти поборол свои, в делах искусен, – такому в долг дают и без свидетелей охотно: так отданные деньги счастие приносят!
19. Таким же образом, конечно, нужно поступать, давая ссуду, царь, с уплатою в грядущем мире; с тобой же, поведения дурного из-за ученья ложного, и денежные сделки заключать не представляется возможным.
20. Ты будешь в ад низвергнут жестокими делами лжеучения, грехом рождёнными. Так кто же стал бы требовать с тебя, лишённого рассудка и изнывающего от страданий, тысячу нишка?
21. Лучами месяца иль солнца там краса небес не блещет: из тьмы густой покров на ней; звёздами украшенных небес, подобных озёру с проснувшимися лотосами, там не видно!
22. В том мире, где жалкое своё влачат существованье те, кто не верует, – густая тьма и ветер ледяной, которой причиняет боль ужасную, пронизывая даже кости; туда разумный кто бы захотел проникнуть даже за деньгами?
23. Во тьме густой и едком дыме утопая, блуждают многие в утробе ада долго, неся свои отрепья, прикреплённые ремнями, изнывая, друг с другом сталкиваясь и в страданьях испуская вопли.
24. Другие же в аду Джвалаткукула безостановочно бегут, израненные ноги утруждая; освобожденья жаждут, но конца не достигают ни в грехах, ни в продолжительности этой жизни.
25. Подобно плотникам жестокие там слуги Ямы, грешников связав, с весельем обтёсывают их тела отточенными топорами, как будто срубленные только что деревья.
26. С иных вся кожа содрана, и, болью мучимые, мышцы потеряв и став скелетом, они всё ж не находят гибели; их держат собственные злодеянья, – а также тех, кого на части разрубают.
27. И, закусив во рту горящие удила, по раскалённым улицам железным в багряных пламенных постромках, бичом гонимые, иные непрерывно пылающие колесницы возят.
28. Одни с горой Самгхаты3 встретившись, раздавленные ею, хотя тела их в пыль обращены её громадой, в страдании великом, бесконечном всё не умирают, пока не истощится злое дело их.
29. В колодах, пламенеющих огнём ужасным, пестами раскалёнными могучими, большими, других там непрерывно растирают пятьсот уж лет, – но жизни не лишаются они!
30. На острых пламенных шипах железных, растущих на деревьях, от жара красных, как кораллы, другие грешники терзаются, повешенные головою вниз; на части рвут с рычаньем их жестоким слуги Ямы – демоны ужасные!
31. На пламенных, расплавленному золоту подобных огромных кучах угля другие там вкушают собственных поступков плод, способные лишь извиваться и вопить.
32. Иные, между тем как сотни острых крючьев за языки их тянут, лежат на раскалённой пламенем земле, вопят ужасно от жестокой боли, которая терзает их тела. Уверовали и они теперь в потусторонний мир!
33. Одеты там на них медные повязки пламенные; в котлах из красной меди плавятся другие; третьим острый дождь из стрел терзает члены, а кожу, мышцы стаи хищников сдирают.
34. Иные, изнурённые страданьем, в солёную и едкую, как пламя, воду Вайтáрани вступают, где отпадают от костей их мышцы, однако не кончается дыханье, что держат злые их дела.
35. И в ад Ашучикунапа, как в озеро, огнём измученные и духом обессиленные попадают и несравнимые переживают там страданья: червей там сотни буравят кости тел их.
36. И целиком объяты пламенем, другие долго терпят от огня страданья, но так как держат их поступки злые, как пламенем объятое железо, то в пепел обращаются они.
37. А некоторых пилами там пламенными режут, других же острыми ножами; одни там воют, томимые тоскою, меж тем как молоты по головам их бьют, другие, нанизанные на широких вертелах, на очаге бездымном жарятся и пьют, как пламенный огонь, расплавленную медь, вопя ужасно.
38. Других могучие пятнистые там псы терзают и острыми зубами их грызут и отрывают мышцы тела им и, ободрав, на землю их, рыдающих, бросают.
39. В подобных страшных муках преисподней когда страдать ты будешь, низвергнутый туда деяньями своими, к томимому тоской, измученному, павшему в конец душой к тебе тогда кто с требованьем долга обратится?
40. Или в наполненных телами злых людей медных котлах, к которым от жгучего огня и подойти-то трудно, к тебе, которого помимо воли кипенья сила увлекает, кто с требованьем долга обратится?
41. Или когда тебя к пылающему там железному котлу привяжут или на красной от бездымного огня земле положат, когда гореть в огне там будет тело, ты ж – жалостно рыдать, к тебе тогда кто с требованьем долга обратится?
42. К попавшему во власть других, переносящему великие страданья, кто обратится с требованьем долга к человеку который и ответ дать неспособен?
43. К разимому холодным ветром, стенать уже утратившему силу или на части разрываемому, вопящему ужасно в муках, в том мире кто мог бы с требованьем денег обратиться?
44. Иль истязуемого служителями Ямы, иль извивающегося в пламенном огне, иль если бы собаки и вороны твои все мышцы разрывали и пили кровь твою, в том мире кто тебя возвратом денег мог бы попрекнуть?
45. И, мучимый ударами смертельными, иль резаньем, битьём и разрываньем, обтёсываньем иль сжиганьем, размалываньем или ращеплленьем тела твоего, томимый казням подобными, как же свой долг отдашь ты мне тогда?"

И царь, услышав этот потрясающий, страшный рассказ об аде и придя в сильное волнение, оставив свою приверженность к лжеучениям и уверовав в потусторонний мир, поклонившись тому великому отшельнику, сказал:
46. "Услышав о мученьях в преисподней, от страха словно разрывается душа! Как быть мне, чтобы не попасть туда? Огонь сомнений будто жжёт меня!
47. Ведь ложные воззрения затмили разум мой, по близорукости своей по ложному пути я следовал. Поэтому теперь мой путь благой, моё прибежище, моя защита – ты, святой отшельник!
48. И как моих воззрений мрак ты удалил, как солнце тьму, так путь ты, о отшельник мудрый укажи мне, которым следуя, в том мире я не впал бы в бедствия ужасные такие!"

И бодхисаттва, видя его душевное волнение, видя, что его воззрения изменились к лучшему и что он сделался способным к восприятию святого закона, чувствуя к царю сострадание, как отец к сыну или учитель к ученику, стал наставлять его таким образом:
49. "Как добрые ученики вели себя по отношенью к шраманам и брахманам, как прежние цари, что почитали добродетели и проявляли милосердье к подданным своим, – вот поведенье славное, которого ведёт на небо Индры путь!
50. И посему, несправедливость побеждая, столь трудно победимую, и жадность низкую одолевая, столь трудно одолимую, достигнешь ты, блистающий, прекрасными сокровищами блещущего, с златой оградой города небес владыки.
51. Пусть воссияет вечным светом достойными людьми ценимое ученье, которое одобрено твоей душой, привыкшей только к лжеученью. Оставь ты лжеученье: оно несправедливость убеждённая, и проповедуют его глупцам на радость.
52. Отныне ты, о царь, жить праведною жизнью пожелал, предписанной благим учением; и только лишь разрушил в сердце злое чувство, как сразу сделал шаг ты на пути благом.
53. Употребляй поэтому своё богатство, чтоб добродетели приобретать, и милосердье проявляй, целительное для народа и умножающее собственное благо! Будь твёрд в прекрасном обузданье чувств и добром поведенье: за это в мире том не будет неприятностей тебе!
54. Пусть власть твоя, о царь, твоих заслуг сиянием блистая, сдружится с теми, кто творит добро, и – чистая – приятна будет им. Стремись ко благу своему, а вместе с ним и к пользе, и мира муки изгоняй, благоприятствуя своей тем славе!
55. Ты здесь на колеснице: добрых уважение твоим возницею пусть будет, твоё же тело, добродетелей исполненное, пусть будет колесницей, благорасположение пусть будет осью, самообладание и щедрость же – колёсами, благочестивое стремление к заслугам – шкворнем;
56. А кони твои – чувства, обузданные внимательности дивными вожжами; а разум – бич; священного писания сокровища – оружие твоё; стыдливость – снаряженье; смирение – чудеснейшее дышло, кротость же – ярмо: искусно в этой колеснице со стойкой волею держи свой путь.
57. При воздержанье от злых слов скрипеть она не будет; приятные слова звучат глубоко и серьёзно; соединённые не разойдутся части, пока ты будешь сдерживать себя; извилистых путей недобрых дел чуждаясь всегда ты будешь на прямом пути.
58. На этой колеснице, мудростью сияющей, где знамя – слава добрая, а свита – состраданье, спокойствие души – высокий стяг; так, направляясь к духу высочайшему, ты никогда, о царь, в мир ада не сойдёшь".

Развеяв блистающими лучами своих речей тьму ложного учения того царя и показав ему путь к блаженству, Всемогущий исчез. И царь проникнув в сокровенную сущность явлений другого мира и восприняв душою правое учение, вместе со своими советниками, горожанами и селянами стал искать прибежища в щедрости, смирении, самообуздании.
Таким образом, "отдаваться во власть лжеучению в высшей степени достойно порицания, поэтому особенного сострадания заслуживают со стороны добродетельных попавшие во власть порока лжеучения".
[Это же следует приводить в пояснение слов: "Таким образом, слушание благого закона преисполняет полнейшей веры". Или: "Таким образом, слушание закона из уст другого возбуждает доверие, которое порождает правую веру". Так же при прославлении добрых дел и в слове о кротости следует говорить: "Таки образом, добродетельные отражают вражеское нападение добрым наставлением, великой кротостью, а не грубостью". Это же следует рассказывать и в слове о благочестивом волнении душевном: "В волнении душевном люди быстро обращают свои взоры на спасение".]
\

Примечания.

1 – В буддизме все миры делятся на миры камалока – мир чувственных ощущений и брахмалока – свободный от чувственных ощущений. Камалока включает в себя пять миров живых существ: людей, демонов (асуров), претов, животных и ад, а также шесть низших божественных миров. Брахмалока делится на шестнадцать миров, обусловленных формой (rūpaloka, rūpadhati), и четыре мира, лишённых формы (arūpaloka, arūpadhatu). Рождение в брахмалоке достигается великой добродетелью и совершенством в созерцании.

2 – Нишка (анскр. niṣka) – золотая монета, стоимость которой была различна в различные времена.

3 – Самгхата (saṃghāta) – название ада, где попавших туда дробили сталкивающиеся горы.