Общенье с добродетельными, так иль иначе достигнутое, сулит спасение; зная это, стремящемуся к спасению следует искать опоры в добрых людях. Вот как об этом назидательно поветствуется.
Будучи ещё бодхисаттвой, Владыка принял рождение в знаменитом царском роде Кауравья, известном своею славою и знатностью и благодаря своей глубокой привязанности к добродетелям пользовавшемся искреннейшей любовью своих подданных. Его величие заставило гордых соседей склониться перед ним. Своему сыну, украшенному венцом лучей сотен добродетелей, приятному для глаз, как Сома¹, отец дал имя Сутасома. Подобно месяцу в светлой половине, ежедневно возрастала его красота и прелесть; с течением времени достигнув совершенного знания в области Вед с Ангами и Упаведами, сделав большие успехи в светских науках и искусствах, с их добавлениями, он сделался предметом глубокого уважения и любви народа. Вследствие своей всегдашней готовности оказать надлежащую поддержку, всё возраставшего почтения и самоотверженной охраны народа он сделался как бы родственником добродетелей.


И царь, видя его полную способность управлять народом, его великую и благую природу, возложил на него великолепие сана наследника престола.


И вот однажды Великосущный объезжал пригородные парки, которые были особенно приятны благодаря прелести разукрашенных могуществом весны побегов и чарующим улыбкам распускающихся цветов. Свежая трава, как ковром, повсюду устилала землю; пруды с синей прозрачной водой были устланы лепестками белых и голубых лотосов; воздух наполняло жужжание роев пчёл, ползавших по цветам; резвились стаи кукушек и павлинов; дул нежноароматный прохладный и приятный ветерок, и душу осеняла радость. Окружённый не особенно большим отрядом войска, он заехал для игр в один парк.


Когда он находился там, к нему пришёл некий брахман, славившийся своими прекрасными изречениями. После того как ему был оказан учтивый приём, он уселся и погрузился в созерцание дивной красоты царевича. И вот Великосущный, хотя он по своей юности наслаждался различными играми, выпавшими ему на долю, тем не менее по прибытии брахмана в силу своих великих заслуг почувствовал к нему глубокое уважение; но не успел ещё брахман насладиться плодами своего прихода, заключавшимися в чтении прекраснейших изречений, внезапно поднялся страшный шум, заглушивший звуки пения и музыки, убивший радость, рождённую увлечением игрой, породивший страх и отчаяние среди женщин.
Услышав его, царь ласково велел стражам гарема: "Узнайте, что это такое". И стражи, со страхом, отчаянием и печалью на лицах в смущении поспешно прибежав к нему, сказали: "Это, государь, пожиратель людей Калмашапада, сын Судасы, подобный самой смерти; по своей привычке губить сотни людей он более жесток, чем ракшаса; нечеловеческой силы, мужества и дерзости, подобный ракшасу по своему страшному, наводящему ужас виду, он – воплощение ужаса, и он приближается сюда. Рассеяно наше войско; его стойкость пожрал страх, расстроены ряды колесниц, всадников, слонов; смешались войны. Поэтому пусть будет готов государь к сопротивлению или же примет решение, подходящее для данного времени". И Сутасома, хотя и знал всё сам, сказал им: "Да кто же тот, кого вы называете сыном Судасы?" Те ответили ему:
"Разве не известно государю, что был царь по имени Судаса. Отправившись в лесную чащу, он соединился там со львицей, и эта львица забеременела, а через некоторое время родила мальчика. Пойманный лесниками, мальчик этот был приведён к Судасе. "Бездетен я", – подумал Судаса и воспитал его. Когда же отец ушёл во град богов³, его царство унаследовал этот юноша. Благодаря порокам матери он чувствовал склонность к мясу. "Это мясо имеет лучший вкус, чем то", – подумал он, попробовав человеческого мяса и, убивая в большом количестве своих же горожан, стал пожирать их. И горожане собрались убить его. Испуганный сын Судасы обещал демонам, пожирающим приношения из человеческого мяса и крови: "Если я избавлюсь от этой опасности, я принесу в жертву демонам сто царевичей". И он избежал опасности. Много уже царевичей было похищено им, и теперь они пришёл похитить и государя. Ты всё услышал, государь, воля твоя".
И бодхисаттва, знавший об извращённом, греховном поведении сына Судасы, из сострадания ещё прежде пожелавший в своём сердце уничтожить извращённость его поведения, то с радостью, словно приятную новость, выслушал известие о прибытии сына Судасы. Он сказал приблизительно так:


Посему каждый из вас пусть исполняет свои обычные обязанности".
Повелев так стражам гарема и прежде всего успокоив своих телохранительниц – юных женщин, которые с широко раскрытыми от отчаяния глазами, заикаясь от волнения, приготовились преградить дорогу врагам, он направился туда, откуда нёсся этот страшный шум. Между тем сын Судасы, грязные одежды которого, не стянутые поясом, развевались во все стороны; с повязкой из мочалы на голове, с пыльными и грязными, спутанными волосами, обросший бородой, густо покрывавшей его лицо, словно тьмою; со страшными глазами, вращавшимися от гнева и ярости, с высоко поднятым мечом и щитом преследовал бежавшее войско царя. Увидев сына Судасы, царь бесстрашно и спокой сказал: "Послушай, вот я – Сутасома! Вернись сюда! К чему заниматься подобным избиением несчастных людей?" Эти слова вызова задели гордость сына Судасы, и он, как лев, повернулся к нему. Увидев бодхисаттву, одного и безоружного, с естественной приветливостью во всём виде, он закричал: "Тебя-то я и ищу!" – и, недолго думая, внезапно в ярости стремительно бросился к нему и, подняв его на плечи, убежал с ним. Бодхисаттва же, понимая, что сердце его было возбуждено яростью и гордостью, дух же был исполнен смятения, а вследствие бегства царского войска в нём поднималась радость и тщеславие, подумал: "Теперь не время наставлять его", – и остался хладнокровно спокойным. А сын Судасы, добившись такой великой ценности, и словно получив желанное, с великой радостью в сердце вступил в своё недоступное жилище.


Опустив на землю бодхисаттву, необычайная красота которого приковала его взор, и упорно смотря на него, сын Судасы стал отдыхать. А у бодхисаттвы, когда он вспомнил брахмана, который пришёл к нему с приношением прекрасных изречений и не был надлежащим образом почтён и ожидал его возвращения в увеселительный сад с надеждою в сердце, явилась мысль:
"О горе!


При этих мыслях у Великосущного, сердце которого горело такой мукой, от великого сострадания выступила слёзы. И сын Судасы, увидев слёзы в глазах бодхисаттвы, разразившись смехом, сказал:
"О, не нужно этого!


Действительно, прекрасно говорится:


Поэтому скажи мне правду:


Бодхисаттва сказал:


Сын Судасы сказал:


Бодхисаттва сказал:

"Как это? Разве ты не понимаешь очень важной причины для моего возвращения? Разве не дал я обещанья, что вернусь? Поэтому ты перестань подозревать, приравнивая меня к лжецам! Я ведь Сутасома!


Тогда сын Судасы, раздражённый этой речью бодхисаттвы и считая её притворной, подумал: "Прекрасно! Он так хвалится своею правдивостью и справедливостью! Ну, так я проверю его привязанность к правде и любовь к справедливости! Чем, собственно, грозит мне его утрата? Ведь у меня есть уже целая сотня царевичей, которыми я овладел великой силой своей десницы, их я и принесу, как хотел, в жертву демонам". Так подумав, он сказал бодхисаттве:
"Хорошо, иди! Посмотрим, какова твоя верность обещаниям и твоя справедливость!


И бодхисаттва, промолвив: "Слушаю", – отправился в свой дом, где его радостно приветствовали домочадцы. Позвав того брахмана, он выслушал от него четыре гатхи. Выслушав его и умилённый до глубины души прекрасными изречениями, Великосущный, исполненный радости, выразил ему сначала приятными словами почтение и, оценив каждую гатху в тысячу золотых, вознаградил затем брахмана желанным богатством. Его отец, имея в виду удержать его от неуместной расточительности, воспользовавшись представившимся случаем, ласково сказал ему так:
"Милый, в выражении почтения за прекрасные изречения ты должен всё же знать меру; ведь тебе нужно поддерживать большой двор, а от богатства казны зависит и блеск царя.
Поэтому я скажу тебе:


Бодхисаттва сказал:


Тогда отец, придя в волнение из-за любви к нему, озабоченно сказал ему:
"Сын мой, я ведь говорил так, только желая тебе блага. Поэтому ты не должен предаваться обидам. Пусть враги твои попадаются в руки сыну Судасы! Ну, конечно, ты пообещал прийти к нему, поэтому ты, желая быть честным, хочешь выполнить своё обещание. А я всё же не разрешу тебе этого. Нет никакого греха в том, что человек вступает на путь неправды, если он делает это ради спасения собственной жизни или ради старших – такое правило есть в Ведах. Зачем же тебе надо стараться от него отказываться? Люди, опытные в житейской мудрости, называют такую преданность праведности, явно враждебную материальным интересам и удовольствиям, порочным правлением и дурным обычаем царей. Поэтому перестань настаивать, терзая моё сердце и пренебрегая своими личными интересами. Но ведь ты, мой дорогой, считая это позорным и противоречащим праведности и не привыкнув отказываться от своего обещания, не решишься на это. Если даже и так, то у меня есть наготове армия из слонов, конницы, колесницы и пехоты, рвущаяся в бой ради твоего спасения. Это преданное нам превосходное войско, устрашающее, как неистовый поток воды, состоит из войнов, умело владеющих оружием и не раз отличавшихся в битвах. И вот с этой армией отправляйся к нему и или покори его, или предай смерти. Таким образом, и обещание твоё пустым не останется, и себя спасёшь".
Бодхисаттва сказал:
"Я не хочу, о царь, обещать одно, а делать другое; или же нападать на такого рода заслуживающих жалости людей, увязших в болоте дурных привычек и катящихся в ад, которых я считаю моими друзьями, так как они лишились своих родных и чьего-либо покровительства. Более того:


И пусть царь не опасается чрезмерно за меня. Разве он в силах причинить вред, если я сам вернулся к нему?"
Таким образом он убедил своего отца. Отклонив просьбы друзей и верной армии, жаждавших удержать его, Великосущный один, без страха и уныния, хранивший верность правде, пришёл в жилище сына Судасы, намереваясь ради блага людей смягчить его нрав. Сын Судасы ещё издали увидел Великосущного и пришёл в чрезвычайное изумление, причём ещё больше возросли его уважение и приязнь. Хотя его ум был осквернён жестокостью, усилившейся от долгого её проявления, он задумался:


Меж тем бодхисаттва подошёл к нему, поражённому в самое сердце изумлением и уважением, и сказал:


Сын Судасы сказал:


Бодхисаттва сказал:

"Что пользы для тебя, дошедшего до такого состояния, в прекрасных речениях?


Тогда сын Судасы, раздражённый этим презрением, сказал:
"Ну нет, не говори так!


Бодхисаттва сказал:


Тогда, хотя бодхисаттва поучал очень резкими словами, обаяние исходившего от него дружелюбия покорило жестокий нрав сына Судасы, и он, спокойно приняв эти слова, улыбаясь, сказал:
"Послушай, Сутасома!


Бодхисаттва ответил:
"Наоборот, я очень опытен в житейской мудрости, и поэтому я не хочу прибегать к ней.


Чего уж болше:


Сын Судасы сказал:


Бодхисаттва ответил:
"Много добродетелей основано на правдивости. Выслушай коротко об этом.


Тогда сын Судасы, воскликнув: "Прекрасно! Правильно!" – и поклонившись, сказал, глядя на него с удивлением:


Бодхисаттва ответил:


И всё же трусливы люди, хотя знают удел всего живущего:


Слушая эти слова, сын Судасы со слезами умиления на глазах, с поднявшимися волосками на теле, забывший мрачность своего злого характера, почтительно глядя на бодхисаттву, сказал:
"Пусть прекратится зло!


Поэтому скажи мне и те прекрасные изреченья. Моё сердце смягчилось цветочным дождём твоих слов, и ещё больше возросло моё любопытство услышать их. И вот что:


Тогда, считая, что он всем сердцем желает услышать благой закон и совершенно этого достоин, бодхисаттва сказал ему:
"Тебе, стремящемуся к благому закону, следует слушать его в должной позе, соответствующей этому действию:


Тогда сын Судасы, покрыв своим одеянием самый высокий камень, предложил бодхисаттве сесть на него, а сам уселся на голой земле перед ним и, устремив со вниманием глаза на лицо Великосущного, сказал: "Теперь говори, о почтенный!" И бодхисаттва, как будто наполняя весь лес своим низким, звучным голосом, чарующим, как гром из только что образовавшейся тучи, сказал:


Услышав это, сын Судасы воскликнул: "Прекрасно! Прекрасно!" – и, кивнув головой и сделав жест одобрения, сказал бодхисаттве: "Ещё, продолжай!" Тогда бодхисаттва произнёс гатху:


Сын Судасы сказал:


Ещё, продолжай!"
Бодхисаттва ответил:


"Это дождь из амриты! О, как велико моё удовлетворение! Ещё, продолжай!" – [воскликнул сын Судасы].
И бодхисаттва сказал:


Тогда сын Судасы, преисполнившись любви и уважения от удивления и радости, сказал:


Так выбирай всё, что от меня ты хочешь!"
И бодхисаттва, удивляясь и чувствуя к нему уважение, сказал:
"Кто ты, чтобы раздавать дары?


И сын Судасы, несколько пристыжённый, опустил голову и сказал бодхисаттве:
"Не надо больше сомневаться во мне.


Бодхисаттва сказал:
"Ну, тогда

80. Прими правдивости обет и перестань вредить живому; всех пленных без остатка отпусти; не ешь отныне больше человеческого мяса; даруй мне, о герой среди людей, четыре этих несравненных дара".

Сын Судасы ответил:


Бодхисаттва воскликнул:

"О! Так вот каково твоё поведение! Разве не говорил я: кто ты такой, чтоб раздавать дары? Более того,


Позор!


А получается другое!


Сын Судасы сказал:

85. "Как я оставлю то, из-за чего, покинув царство, терпел мучения в лесу, разрушил праведность и славу погубил?"

Бодхисаттва сказал:
"Именно поэтому ты и должен отказаться от людоедства.


Перестань же следовать этому злому пороку! Очнись! Разве ты не сын Судасы?


Но, пожалуйста, оставь привычку к человеческому мясу, достойную сурового осуждения.


Тогда сын Судасы, со слезами умиления на глазах, бросился к бодхисаттве и, обняв его ноги, прерывающимся голосом воскликнул:


Тогда бодхисаттва ответил ему согласием и пошёл с ним туда, где были заключены царевичи. Увидев Сутасому, они пришли в величайшую радость: "О, мы свободны!"


Придя к ним, бодхисаттва успокаивающе обратился к ним с ласковыми словами приветствия и, взяв с них клятву не хранить зла к сыну Судасы, освободил их от оков. Вместе с сыном Судасы, сопровождаемый этими царевичами, он вернулся в своё царство и, оказав им почётный приём, согласно их достоинству, возвёл каждого на свой трон.
Таким образом, "общенье с добродетельными, так иль иначе достигнутое, сулит спасение; зная это, стремящемуся к спасению следует искать опоры в добрых людях". [В проповеди о Татхагате должно говорить так: "Ещё в прежних рождениях наш владыка Будда, стремясь творить добро, был другом даже незнакомым людям". А также, поучая внимательному слушанию закона, нужно говорить: "Таким образом, слушание праведного закона ведёт к уменьшению греха и приобретению добродетелей". Прославляя священное писание, следует сказать: "Много достоинств имеет священное писание". А также, прославляя честность, нужно говорить: "Таким образом, добродетельные, не считаясь с жизнью, удовольствиями или властью, держат своё слово" – равным образом в проповеди о сострадании].

\

---