Прежде чем ответить на какой либо вопрос, вы должны установить, к какому классу он относится. В девятнадцатой книге (по китайскому переводу) Абхидхармакоша перечисляются четыре класса вопросов:


Пример: Все ли живые существа умирают? Да, все умирают.


Пример: Перерождаются ли все живые существа? И да, и нет; те, кто ещё не преодолел своих страстей, переродятся; те, кто победил их, не рождаются вновь.


Пример:  Человек силён или слаб?
Контр-вопрос: В отношении к кому? В сравнении с животными человек силён; в сравнении с силами более высоких существ он слаб.


(1-4). Неизменен ли мир? – Или нет? – Или и то и другое? – Или ни то и ни другое?
(5-8). Вечен ли мир? – Или он не вечен? – Или и то и другое? – Или ни то и ни другое?
(9-12). Бессмертен ли познавший истину (Татхагата)? – Или он смертен? – Будет ли познавший истину одновременно и бессмертным и смертным? – Или он будет ни бессмертным, ни смертным?
(13-14). Тождественна ли душа с телом? Отлична ли душа от тела?

Хотя объекты вопросов последней группы по своей природе бесконечны ("мир", "татхагата", "душа"), они представлены понятиями, которые, являясь субъектами трёхмерного пространства, тоесть конечной логики, согласно законам своего образования ограниченны. Поэтому на эти вопросы невозможно ответить приемлемым образом.


Ответе Благословенного, данном им Анатхапиндике, человеку несметного богатства, прозванному "покровителем сирот и других бедных", который пришёл к нему за советом.
"Услышав, что Будда остановился в бамбуковой роще вблизи Раджагрихи, Анатхапиндика немедленно, в ту же ночь, отправился к нему. Благословенный тотчас же прозрел чистоту сердца Анатхапиндика и приветствовал его благостными словами. Анатхапиндика сказал: "Я вижу, что Ты – Будда, Благословенный, и хочу открыть Тебе мое сердце. Выслушай меня и посоветуй, как мне поступить. Моя жизнь полна трудов, и я приобрел большое богатство, я окружен заботами. Тем не менее, я люблю свое дело и прилежу ему со всем усердием моим. Много людей работает у меня, и благосостояние их зависит от успеха моих предприятий. Но я услышал, как Твои ученики восхваляют блаженство и радость жизни отшельника и осуждают суету мирскую. "Благословенный, – говорят они, – отказался от своего царства и своего достояния и нашел путь праведный и тем самым подал пример всему миру, как достичь Нирваны". Сердце мое жаждет поступать справедливо и стать благословением для всех моих ближних. Потому я хочу спросить Тебя, должен ли я отказаться от моего богатства, моего дома и моих дел и, подобно Тебе, избрать бездомие, чтобы достичь благодати и праведной жизни?" И Будда отвечал: "Благодать праведной жизни достигается каждым, кто следует благородному Пути восьми ступеней. Тот, кто привязан к богатству, пусть лучше оставит его, нежели позволит отравить им свое сердце; но тот, кто не привязан к богатству и кто, обладая им, праведно употребляет его, будет благословением своим ближним. Я говорю тебе, сохрани свое положение в жизни и еще усерднее приложи свое умение к делам твоим. Не жизнь, и не богатство, и не власть делают из человека раба, но лишь его привязанность к жизни, богатству и власти. Бикшу, уходящий из мира, чтобы вести жизнь беззаботную и бездеятельную, ничего не достигает. Ибо жизнь в лености есть отвращение, и немощь силы должна быть презираема. Учение Татхагаты не требует, чтобы человек непременно избрал бездомие или же отрекся от мира конечно, если только он не чувствует к этому призвания. Но Дхарма Татхагаты требует, чтобы каждый человек освободился от иллюзии самости, очистил свое сердце и отказался от жажды к наслаждениям и вел праведную жизнь. И что бы человек ни делал – будет ли он ремесленником, купцом или воином или удалится от мира и посвятит себя молитвенному созерцанию, пусть он вложит все свое сердце и прилежание в свою работу, пусть он будет усердным и деятельным. И если он будет как лотос, который растет в воде и, тем не менее, остается нетронутым ею, если он будет биться в жизни, не питая зависимости и ненависти, если он будет вести жизнь не для услаждения самости, но лишь для истины, тогда радость, мир и благодать, несомненно, пребудут в сознании его".

"...Благословенный произносит ли слово, если оно ложно, губительно и неприятно? – Нет. – Если оно истинно, губительно и неприятно? – Тоже нет. – Если оно истинно, полезно и неприятно? – Да, когда он находит это нужным. – Если ложно, губительно и приятно? – Нет. – Если истинно, полезно и приятно? – Да, когда он находит время подходящим. – Почему действует он так? – Ибо он сострадает всем существам..."

Прекрасные ответы Благословенного на вопросы война по имени Синха.
"В то время многие видные горожане собрались в зале заседаний и всячески восхваляли Будду, Дхарму и Общину. Среди них находился и Синха, главнокомандующий, последователь секты нигантха. И Синха подумал: "Воистину, должно быть Благословенный – Будда, Святой. Пойду и встречусь с ним". И Синха, генерал, направился туда, где пребывал глава нигантхов Натапутта, и, приблизившись к нему, сказал: "Владыка, я хочу посетить самана Готаму". Натапутта ответил: "О Синха, ты веришь в то, что всякое действие имеет последствие, отвечающее нравственным достоинствам этого действия. Зачем тебе посещать самана Готаму, который отрицает последствия действий? Самана Готама, о Синха, отрицает последствия действий; он учит доктрине недеяния; и в этом учении он наставляет своих последователей". Тогда желание посетить Благословенного, возникшее у Синхи, генерала, утихло. Услышав вновь восхваление Будде, Дхарме и Общине, Синха обратился к главе нигатов во второй раз; и вновь Натапутта отговорил его. Когда генерал в третий раз услышал, как видные горожане превозносили достоинства Будды, Дхармы и Общины, он подумал: "Воистину должно быть, самана Готама – Святой Будда. Что мне нигантхи и их согласие или несогласие? Пойду, не испрашивая их разрешения, и встречусь с ним, Благословенным, Святым Буддой". И Синха, генерал, обратился к Благословенному со словами: "Я слышал, Владыка, что самана Готама отрицает последствия действий, учит доктрине недеяния и говорит, что действия живых существ не получают своего воздаяния, ибо он учит уничтожению и презренности всего; и в этой доктрине он наставляет своих последователей. Учишь ли ты уничтожению души и сожжению человеческого существа? Прошу, скажи мне, Владыка: те, кто утверждают это, говорят ли они истину или же свидетельствуют ложно против Благословенного, выдавая поддельное учение за твое?" И Благословенный отвечал: "В некотором смысле, Синха, те, кто говорят это, утверждают истину обо мне; с другой стороны, Синха, и те, кто говорит противное, также утверждают обо мне истину. Выслушай, и я поясню тебе. Я учу, Синха, несовершению таких действий, которые неправедны в поступках, в словах либо в мыслях; я учу непроявлению всех тех состояний души, которые несут зло и нехороши. Но я учу, Синха, совершению таких действий, которые праведны в поступках, в словах и в мыслях; я учу проявлению всех тех состояний души, которые хороши и не несут зла. Я учу, Синха, что все состояния души, которые несут зло и нехороши, и неправедные действия в поступках, в словах или мыслях должны быть сожжены. Тот, кто освободился, Синха, от всех тех состояний души, которые несут зло и нехороши, тот, кто уничтожил их подобно пальме, вырванной с корнем, так что они не могут возникнуть вновь, – такой человек завершил искоренение себя. Я провозглашаю, Синха, уничтожение самости, вожделения, недоброжелательства, обольщения. Но я не провозглашаю уничтожение воздержанности, любви, милосердия и истины. Я считаю, Синха, неправедные действия презренными, совершены ли они в поступках, в словах или в мыслях; но я считаю добродетель и праведность достойным похвалы". И Синха сказал: "Еще одно сомнение осталось у меня в отношении учения Благословенного. Не согласится ли Благословенный рассеять его, чтобы я понял Дхарму так, как учит ей Благословенный?" Татхагата ответил согласием, и Синха продолжал: "Я солдат, о Благословенный, и царь назначил меня проводить в жизнь его законы и вести войны. Допускает ли Татхагата, который учит бесконечной доброте и состраданию ко всем страждущим, наказание преступников? И еще, признает ли Татхагата ошибочным идти на войну для защиты своего дома, своей жены, своих детей и своей собственности? Учит ли Татхагата доктрине полного самоотказа: должен ли я дозволять злодею делать все, что ему вздумается, и покорно утсупать всякому, кто угрожает силой взять принадлежащее мне? Утверждает ли Татхагата, что всякая борьба, включая и войны, ведущиеся за правое дело, должна быть запрещена?" Будда отвечал: "Кто заслуживает наказание, должен быть наказан, и того, кто достоин поощрения, следует поощрить. В то же время Татхагата учит не причинять вреда никаким живым существам, но быть исполненным любви и доброты. Эти заповеди не противоречат друг другу, ибо тот, кто должен быть наказан за совершаемые им самим преступления, пострадает не из-за недоброжелательства судьи, но вследствие своего злодеяния. Его собственные поступки навлекли на него то, что налагает служитель закона. Тот, кто исполняет приговор, пусть не питает ненависти в своей душе, чтобы даже убийца в момент своей казни считал, что это есть плод его собственного поступка. Как только он поймет, что наказание очистит его душу, он не станет более сетовать на свою судьбу, но будет радоваться ей". И Благословенный продолжал: "Татхагата учит, что любая война, в которой человек стремится убить своего брата, ничтожна; но он не учит, что тот, кто идет на войну за правое дело, исчерпав все средства к сохранению мира, заслуживает порицания. Порицаем должен быть тот, кто вызвал войну. Татхагата учит полному отказу от себя, но не учит отказу от чего бы то ни было в пользу сил, представляющих зло, – будь то люди, боги или стихии природы. Борьба должна быть, ибо вся жизнь борьба. Но тот, кто борется, должен следить, чтобы не сражаться ради своих личных интересов против истины и справедливости. Борющийся ради своих личных интересов, сколь бы он ни был велик, или силен, или богат, или знаменит, не получит воздаяния; но тот, что борется за справедливость и истину, обретет великое воздаяние, ибо даже его поражение будет победой. Личность – неподобающий сосуд для сохранения сколь-нибудь значительного успеха; личность мала и хрупка, и содержимое ее вскоре будет расплескано на пользу, но, возможно, также и на пагубу других. Истина же достаточно велика, чтобы вместить сильные желания и стремления всех личностей; и когда личность лопнет, как мыльный пузырь, содержимое ее будет сохранено, и в истине обретет она вечную жизнь. Идущий в бой, о Синха, даже и за правое дело, должен быть готов к смерти, ибо таков удел воина; и если рок постигнет его, у него не может быть оснований для недовольства. Но одерживающий победы должен помнить о непрочности всего земного. Его успех может быть велик, но сколь бы велик он ни был, колесо судьбы может опять повернуться и низвергнуть победителя в прах. Но если он обуздает себя и, угасив всю ненависть в своем сердце, подымет повергнутого противника и скажет ему: "Теперь приди, и заключим мир, и станем братьями", – он одержит победу, которая не есть преходящий успех, ибо плоды ее пребудут вечно. Велик генерал, увенчанный успехом, о Синха, но ещё больший победитель тот, кто покорил самого себя. Доктрина покорения самого себя, о Синха, дается не для уничтожения человеческой души, но ради сохранения ее. Тот, кто покорил самого себя, более достоин жить, преуспевать, одерживать победы, чем раб самого себя. Тот, чей ум свободен от иллюзии самости, выстоит и не падает в сражении жизни. Устремленного к праведности и справедливости не может постичь неудача; он будет успешен во всех своих начинаниях, и успех его будет прочен. Тот, кто взрастил в своем сердце любовь к истине, будет жить и не умрет, ибо он испил напиток бессмертия. Потому сражайся мужественно, о генерал, и веди свои битвы со всею мощью; но будь солдатом истины - и Татхагата благословит тебя". Услышав эту речь Благословенного, Синха, генерал, произнес: "Славный Владыка, славный Владыка! Ты раскрыл истину. Прекрасно учение Благословенного. Ты действительно Будда, Татхагата, Святой. Ты - учитель человечества. Ты указываешь нам путь к спасению, ибо это действительно есть истинное освобождение. Тот, кто следует за Тобой, не может не обрести свет, который озарит его путь. Он обретет счастье и мир. Прибегаю, Владыка, к Благословенному, к его учению и к его братству. Да примет меня Благословенный отныне и на всю мою жизнь последователем, нашедшим прибежище в нем". И Благословенный сказал: "Обдумай прежде, Синха, свои действия. Человеку, занимающему такое положение, как ты, не следует совершать ничего без должного обдумывания". Вера Синхи в Благословенного усилилась. Он отвечал: "Если бы другим учителям, Владыка, удалось обратить меня в своего последователя, то они раструбили бы об этом по всему городу Весали, вопя: "Синха, генерал, сделался нашим последователем!" Во второй раз, Владыка, я прибегаю к Благословенному, к Дхарме и к Общине; да примет меня Благословенный отныне и на всю мою жизнь последователем, нашедшим прибежище в нем". И сказал Благословенный: "Долгое время, Синха, в твоем доме оказывались подношения членам секты нигантхов. Потому следует тебе давать им пищу и впредь, когда они зайдут в твой дом в поисках подаяния". И сердце Синхи преисполнилось радостью. Он сказал: "Меня уверяли, Владыка, что самана Готама говорит: "Только мне и никому иному должны подноситься дары. Только мои ученики и ничьи другие должны получать подношения". А Благословенный призывает меня к пожертвованиям и для нигантхов. Хорошо, Владыка, поступим по обстоятельствам. В третий раз, Владыка, я прибегаю к Благословенному, к его Дхарме и к его братству".

Ответы Учителя Сюй-Юня на вопросы командующего Ли Гэнь-юаня.
... Покраснев от ярости, командующий закричал: "Какая польза от буддизма?"
Учитель ответил: "Это священное учение призвано оказывать благотворное влияние на это поколение и спасать отчаявшихся. Оно проповедует добро и осуждает зло. С незапамятных времён политика и религия шли рука об руку. Первая сохраняет мир и порядок, а вторая превращает людей в добропорядочных граждан. Учение Будды подчёркивает важность контроля над умом, который является корнем мириада явлений. Если корень здоров, то всё остальное будет в порядке".
Ли уже больше не злился, но спросил: "Какая польза от этих глиняных и деревянных статуй? Разве это не пустая трата денег?"
Учитель ответил: "Будда говорил о дхарме и её внешнем выражении, раскрывающем доктрину, которая без символов не может быть познана и никогда не вызовет чувства благоговения и почтения. Человек, лишённый этих чувств, склонен творить зло и, таким образом, причинять горе другим. Использование глиняных и деревянных статуй в Китае и бронзовых в других странах служит пробуждению чувств восхищения и уважения, и влияние, производимое ими на массы, огромно. Однако высший образец миросозерцания, который содержится в учении о дхарме, таков: "Если все внешние формы не считаются реальностью как таковой, то мир воспринимается как Татхагата".

Хорошо, хорошо, добрый сын! Бодхисаттва спрашивает по двум причинам: для собственного блага и для того, чтобы другие обрели знание.