Cetiya-Jataka.

"Как ты с дхармой поступаешь..." – это произнёс Учитель, пребывая в роще Джеты, когда Девадатта провалился сквозь землю. В тот самый день в зале для слушания дхармы зашёл об этом разговор: "Почтенные! Девадатта солгал и, провалившись сквозь землю, очутился в страшном аду Незыби". Учитель пришёл и спросил: "О чём это вы беседуете, монахи?" Те ответили. "Не только теперь, о монахи, но и в прошлом он провалился сквозь землю", – и Учитель рассказал о былом.
"Некогда, в первой эре от начала мира, жил царь по имени Махасаммата, что значит "вельми чтимый", и срок жизни у него был безмерный. Сына его звали Роджа, у Роджи сын был Варароджа – Лучший Роджа, у того сын – Кальяна, Благой; у Кальяны – Варакальяна, Лучший-из-Благих; у Варакальяны – Упосатха, Пост; у Упосатхи – Мандхатар; у Мандхатара – Варамандхатар, Лучший Мандхатар; у того сына звали Чара – Долг. А у Чары сын был Упачара – Младший Долг. Но звали его ещё и Апачара – Отпавший-от-долга. Правил он в царстве Чайтья – Храмовом, во граде Свастивати – Благословенном, и было у него четыре необыкновенных, чудесных свойства: он умел парить в воздухе над землёю, день и ночь стерегли его со всех четырех сторон небожители с мечами в руках, кожа его благоухала сандалом, а уста – расцветшим лотосом.
Придворного жреца его звали брахман Капила. А младший брат Капилы по имени Коракаламба учился в юности у того же учителя, что и царь, и был с ним накоротке. Царь ему ещё в молодости пообещал: "Когда взойду на престол, возведу тебя в сан придворного жреца". Но вот он стал царём, а брахмана Капилу, бывшего придворным жрецом ещё у его отца, сместить никак не решался. Капила бывал у царя на приёмах, и тот старался выказывать к нему уважение, но относилось-то оно к сану, а не к человеку. Почувствовав это, брахман решил: "Лучше, когда у власти в государстве стоят люди одного поколения. А я, пожалуй, распрощаюсь с царской службой и уйду в отшельники". И он попросил у царя отставки: "Государь, я уже немолод, у меня и сын дома подрос. Пусть он станет твоим жрецом, я же хочу уйти в отшельники". Царь отпустил его и сделал жрецом его сына. А Капила стал по древнему обычаю отшельником и поселился в царском парке. Еду ему носили из дома сына. Со временем он обрёл навык в созерцании, а жил по-прежнему в парке.
Коракаламба же был зол на брата за то, что тот обошёл его и не сделал своим преемником. Сидел он как-то раз с царём и болтал о том о сём. Царь и говорит: "Ну что, Коракаламба, так ты и не стал моим придворным жрецом!" – "Да, государь, не удалось. Ведь сан жреца – в роду у моего старшего брата". – "Разве твой брат не ушёл в отшельники?" – "Так-то оно так, но ведь сан свой он передал не мне, а сыну". – "А всё же не сделать ли жрецом тебя?" – "Напрасная затея, государь. Брату сан достался по наследству, его нам не обойти". – "Что с того? Возьму и сделаю тебя старшим братом, а его младшим". – "Но как, государь?" – "Сотворю заведомую ложь!" – "Разве ты не знаешь, государь, что брат мой – ведун и он умеет творить чудеса. Он опутает тебя небылицами; и увидишь ты, что четыре твоих стража-небожителя при тебе не удержатся, и благоухание твоей кожи и уст твоих обратится в зловоние, и он спустит тебя из воздушного пространства на землю. Он даже так устроит, что и земля тебя держать перестанет. Не сумеешь ты настоять на своём". – "Напрасно тебе это кажется. Я на своём настою". – "Когда же ты это сделаешь, сударь?" – "Через неделю".
Об их разговоре стало известно всему городу: "Говорят, что царь собрался сотворить заведомую ложь. Младшего из двух братьев он превратит в старшего и по старшинству возведёт его в сан придворного жреца. Любо знать, что же это за штука – заведомая ложь? Какова она из себя – синяя, или жёлтая, иль другого какого цвета?" Народ терялся в догадках. Ведь тогда на земле царила правда, о лжи никто и слыхом не слыхивал. Дошли эти слухи до молодого жреца, и он пошёл за советом к отцу: "Батюшка, говорят, что наш царь собирается сотворить заведомую ложь. Тебя он превратит в младшего брата, а наследный наш сан придворных жрецов отдаст дяде". – "Что ж, сынок, пусть себе устраивает царь свою заведомую ложь, наследного сана ему у нас всё равно не отнять. А что, и срок уж назначен?" – "Якобы через неделю". – "Вот тогда ты меня и зови".
Через неделю на царском подворье собралась толпа, для неё рядами расставили скамьи, и все ждали: "Вот сейчас нам заведомую ложь и покажут!" Молодой жрец дал знать отцу. Царь в праздничном своём наряде, драгоценном уборе вышел из дворца и при всём честном народе воспарил средь двора над землёю. А старый жрец-отшельник тоже туда прилетел, расстелил в воздухе шкуру, скрестив ноги, уселся на неё напротив царя и вопросил: "Верно ли я слышал, государь, что ты собрался сотворить заведомую ложь, младшего брата хочешь превратить в старшего и отдать ему наш наследный сан придворных жрецов?" – "Да, учитель, так я и сделаю". – "Государь, заведомая ложь – тяжкий грех, – стал увещевать его подвижник. – Она сводит на нет достоинство человека и сулит тягостные существования в будущем. Если царь произносит заведомую ложь, он посягает на дхарму, а такое безнаказанным не может остаться.

Как ты с дхармой поступаешь,
Так с тобой самим и выйдет.
Кто на дхарму покусился – самого себя погубит;
Если ж ты её не тронешь – и она тебя не тронет.

Государь, если ты сотворишь заведомую ложь, ты лишишься четырёх своих чудесных свойств.

Если царь неправду скажет,
Сделается он зловонным,
Божествам противен станет,
С неба сверзится на землю.

Царь струхнул и посмотрел на Коракаламбу. "Смелее стой на своём, государь. Всё это – лишь наваждения, я предупреждал тебя", – ободрил его тот. И вот царь, не вняв предостережению Капилы, самонадеянно возгласил: "Ты, почтенный, – младший из братьев, а старший – Коракаламба". Едва он произнёс эту ложь, как четверо небожителей с отвращением побросали мечи к его ногам и исчезли, воскликнув: "Не станем мы охранять такого лжеца!" Изо рта у царя запахло тухлыми яйцами, а от тела его завоняло, как из разрытого отхожего места. Он не смог парить в воздухе и опустился на землю. Так все четыре чудесных свойства покинули его. "Не пугайся, государь! – сказал ему жрец-подвижник. – Если ты сейчас скажешь правду, я сделаю так, что к тебе всё вернётся.

Если правду ты промолвишь,
Будешь вновь царём, как прежде.
Если будешь лгать упорно,
То взлететь уже не сможешь.

Видишь, государь, стоило тебе один раз солгать, и тебя покинули твои чудесные свойства. Подумай как следует, пока дело ещё поправимо!" – "Знаю, знаю, вы меня надуть хотите!" – продолжал упорствовать во лжи царь и ушёл по щиколотки в землю. "Ты как следует подумай, государь! – сказал снова брахман.

Если кто-то знает правду,
Но заведомо обманет –
Царство засухой погубит
Иль внезапным наводненьем.

Ты видишь, государь, к чему ведёт ложь: вот уже ты по щиколотки провалился в землю. Подумай же как следует, государь!

Если правду ты промолвишь,
Станешь вновь царём, как прежде.
Если будешь лгать упорно,
Погрузишься глубже в землю".

"Ты, почтенный, – младший брат, а Коракаламба – старший", – в третий раз солгал царь и тут же ушёл в землю по колени. "Подумай ещё раз, государь, – воскликнул брахман.

Если кто-то знает правду,
Но заведомо обманет –
Тот язык свой потеряет,
Будет с жалом жить змеиным.

Если правду ты промолвишь,
Станешь вновь царём, как прежде.
Если будешь лгать упорно,
Погрузишься глубже в землю.

Дело всё ещё поправимо, государь!" Но царь упрямо повторил: "Ты, почтенный, – младший брат, а Коракаламба – старший" – и от четвёртой этой лжи ушёл в землю по зад. "Примечай же, государь! – обратился к нему брахман.

Если знает кто-то правду,
Но заведомо обманет,
Тот язык свой потеряет,
Онемеет, словно рыба.

Если правду ты промолвишь,
Станешь вновь царём, как прежде.
Если будешь лгать упорно,
Погрузишься глубже в землю".

"Ты, почтенный, – младший брат, а Коракаламба – старший", – в пятый раз солгал царь и ушёл в землю по пуп. "Подумай же ещё раз, государь, – сказал брахман.

Если кто-то знает правду,
Но заведомо обманет,
У того не будет сына,
Дочери одни родятся.

Если правду ты промолвишь,
Станешь вновь царём, как прежде.
Если будешь лгать упорно,
Погрузишься ещё глубже".

Царь упрямо в шестой раз повторил всё ту же ложь и ушёл в землю по грудь. "Образумься, государь! – воззвал к нему брахман.

Если кто-то знает правду,
Но заведомо обманет –
У того хоть были дети,
Он их в доме не увидит.

Если правду ты промолвишь,
Станешь вновь царём, как прежде.
Если будешь лгать упорно,
Погрузишься ещё глубже".

Но привязанность к дурному другу сделала царя глухим к добрым советам, и в седьмой раз он произнёс всё ту же ложь. Тут земля вдруг раскололась, из ада Незыби взметнулось пламя и царя слизнуло.

Царь летал по поднебесью,
Но провидцем был он проклят
И сквозь землю провалился,
Был конец его плачевен.

Умный человек осудит
Своеволье и упрямство.
Говори всегда беззлобно
И не поступайся правдой.

Весь народ замер в страхе: "Царь Чайтьи оскорбил провидца, он заведомо солгал и провалился прямо в Незыбь!" Пришли пятеро царевичей и спросили брахмана: "Что нам теперь делать? Помоги". – "Отец ваш, дети мои, погубил дхарму. Он заведомо солгал, оскорбил провидца и попал за это в Незыбь. Ведь когда кто-то покушается на дхарму, он готовит тем себе погибель. Вам здесь жить теперь нельзя. Ты, старший, выходи из города через восточные ворота и ступай прямо, не сворачивая, покуда не встретится тебе драгоценный белый слон с приметами счастливой породы. Это тебе будет знак основать в том месте город. Назовёшь ты его Хастипура – Слоновая Крепость. Ты, второй сын, выходи из города через южные ворота и ступай прямо, не сворачивая, покуда не встретится тебе белый-белый драгоценный жеребец. Это тебе будет знак основать город. Назовёшь его ты Ашвапура – Крепость Коня. Ты, третий сын, выходи из города через западные ворота и ступай всё прямо, не сворачивая, покуда не увидишь льва гривастого. Это тебе будет знак основать там город. Назовёшь его ты Симхапура – Крепость Льва. Ты ж, четвёртый сын, выходи из города через северные ворота и ступай прямо, не сворачивая, покуда не увидишь сработанное из драгоценных камней колесо. Это тебе будет знак основать город. Назовёшь ты его Уттарапанчала – Город Северных Панчалов. И тебе, о младший сын, тоже негоже оставаться здесь. Ты воздвигни здесь большую ступу, а потом уходи прочь. Иди всё на северо-запад, покуда не увидишь две горы. Они будут колотиться одна о другую и рокотать при этом: "дар-дара, дар-дара". Это тебе будет знак основать там город. Назовёшь ты его крепостью Дардара". И все пятеро царевичей разошлись в разные стороны, каждый встретил своё знамение, заложили они там города и зажили в них²".
Закончив это наставление, Учитель повторил: "Как видите, монахи, Девадатта не только теперь, но и прежде солгал и провалился сквозь землю". И он отождествил перерождения: "Царём царства Чайтьи был тогда Девадатта, а брахманом Капилой – я сам".

Примечания.

1 – "Джатака о сотворении лжи" интересна магическим пониманием слова, то есть сохранившимся в ней воспоминанием о столь глубокой древности, когда магическая функция слов была одной из важнейших. Царь полагает, что произнесение слова – это некоторое действие, преобразующее действительность, не являющуюся словами. Но поскольку магическое сознание уже распадается, то вместо превращения старшего брата в младшего выходит ложь, и поскольку это первая ложь со времен возникновения света – то и создание понятия лжи.

2 – Здесь описан процесс распада так называемой мандалы – символической целостности, толкуемой и как макро-, и как микрокосмическая. Основа мандалы представляет собою крест, вписанный в круг. Звери, располагающиеся в точках пересечения перекладин креста с кругом, тоже, несомненно, имеют символическое толкование, но оно неочевидно. Пятый член – город Дардара – выпадает из схемы и своей ориентацией, и тем, что город в этом случае основывается по чисто природной, а не символической примете. Вероятно, что первые четыре города означают целостность народа индоариев, а пятый член введён ради родственной им группы племён дардов, обитателей Гиндукуша.