Почитание Ему, Возвышенному, Святому, полностью Пробуждённому!
Так я слышал. Однажды Возвышенный пребывал среди народа Куру, в местности Куру, называемой также Каммасадамма. И там Возвышенный обратился к монахам: "О монахи!" "Достопочтенный!" – ответили тогда эти монахи. И Возвышенный говорил так: "Единственный путь¹ существует, о монахи, к очищению сущности², к преодолению горя и скорби, к прекращению страданий и печали, к обретению правильного метода³, к осуществлению ниббаны – это четыре основы внимательности⁴. Каковы же эти четыре? Когда, о монахи, находясь в теле, монах пребывает в созерцании тела⁵, усердный, прозорливый, бдительный, старающийся преодолеть вожделение и печаль по отношению к миру⁶; находясь в чувствах, он пребывает в созерцании чувств, усердный, прозорливый, бдительный, старающийся преодолеть вожделение и печаль по отношению к миру; находясь в уме, он пребывает в созерцании ума, усердный, прозорливый, бдительный, старающийся преодолеть вожделение и печаль по отношению к миру; находясь в объектах ума, он пребывает в созерцании объектов ума, усердный, прозорливый, бдительный, старающийся преодолеть вожделение и печаль по отношению к миру".

"Как же теперь, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела?"
"И вот, о монахи, удалился монах в лес; он живёт у подножья дерева или в пустой хижине. Он садится со скрещенными ногами, с выпрямленной спиной. Смотря прямо перед собой, он ровно и внимательно делает вдох, внимательно делает выдох. Делая долгий вдох, знает он: я делаю долгий вдох; делая долгий выдох, знает он: я делаю долгий выдох. Делая короткий вдох, знает он: я делаю короткий вдох. Делая короткий выдох, знает он: я делаю короткий выдох. Ощущая всё тело (дыхания) буду я вдыхать⁷; ощущая всё тело (дыхания) буду я выдыхать – так упражняется он. Успокаивая (дыхательную) функцию тела, буду я вдыхать, – так упражняется он; успокаивая (дыхательную) функцию тела, буду я выдыхать, – так упражняется он.
"И подобно тому, о монахи, как искусный токарь, если он долго точит дерево, знает: я долго точу дерево; если он быстро точит дерево, знает: я быстро точу дерево, – точно так же, о монахи, знает тогда монах; если он делает долгий вдох, знает он: я делаю долгий вдох; если он делает долгий выдох, знает он: я делаю долгий выдох".
"Так пребывает он внутри тела (дыхания) в созерцании тела; или пребывает он снаружи в теле; или пребывает он внутри и снаружи (попеременно) в теле в созерцании телаь⁸. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи (попеременно) в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле⁹. "Вот тело!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, пока служит внимательности¹⁰. Независимый живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела.
"И далее, о монахи, когда идёт, знает монах: я иду; когда стоит, знает монах: я стою; когда сидит, знает монах: я сижу; когда лежит, знает монах: я лежу. И каково всегда положение его тела, это в точности знает он. Так пребывает он внутри собственного тела в созерцании тела; или пребывает он снаружи в теле (другого человека) в созерцании тела; или пребывает он внутри и снаружи в теле в созерцании тела. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле¹¹. "Вот тело" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела".
"И далее, о монахи: вот монах идёт и возвращается, ясно осознавая то, что делает; смотрит прямо и в сторону, ясно осознавая то, что делает; сгибается и вытягивается, ясно осознавая то, что делает; носит одежду и чашу, ясно осознавая то, что делает; если пьёт, жуёт и пробует, ясно осознаёт то, что делает; освобождается от нечистот и мочи, ясно осознавая то, что делает; ходит, стоит, сидит, засыпает, пробуждается, читает и молчит, ясно осознавая то, что делает. Так пребывает он внутри тела в созерцании тела; или пребывает он снаружи тела в созерцании тела; или пребывает он внутри и снаружи тела в созерцании тела. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле. "Вот тело!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела".
"И далее, о монахи, вот созерцает монах это тело от подошв вверх и от кончиков волос вниз; это тело, обтянутое кожей и наполненное всевозможными нечистотами. В этом теле есть волосы на голове, волосы на теле, зубы, кожа, мясо, сухожилия, кости, костный мозг, почки, сердце, печень, диафрагма, селезёнка, кишки, желудок, кал, желчь, слизь, гной, кровь, пот, жир, слёзы, слюна, носовая слизь, суставная жидкость, моча¹². И вот, о монахи, подобно тому, как если бы открытая с двух сторон корзина была бы наполнена разными зёрнами, как стручковым рисом с гор и с равнины, бобами мугга и маса, зёрнами кунжута и зёрнами риса. Тогда мог бы человек с хорошим зрением открыть её и рассмотреть: "Вот это – стручковый рис с гор и с равнины, это бобы мугга и маса, это зёрна кунжута, это рис. Точно так же, о монахи, созерцает монах это самое тело от подошв вверх и от кончиков волос вниз, обтянутое кожей, наполненное всевозможными нечистотами: "В этом теле волосы на голове, моча..." Так, находясь внутри тела, пребывает он в созерцании тела; или находясь снаружи тела, пребывает он в созерцании тела; или находясь внутри и снаружи тела, пребывает он в созерцании тела. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле. "Вот тело" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Вот так, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела".
"И далее, о монахи, вот созерцает монах это тело в его соответствующем месте и положении по элементам: есть в этом теле (элемент) земля, (элемент) вода, (элемент) огонь и (элемент) воздух¹³. И подобно тому, о монахи, как искусный мясник или его подмастерье зарезал корову и разрубил её на куски, а затем уселся на перекрёстке четырёх улиц, – точно так же, о монахи, созерцает монах это самое тело в его соответствующем месте и положении по элементам: в этом теле есть (элемент) земля, (элемент) вода, (элемент) огонь и (элемент) воздух. Так, находясь внутри тела, пребывает он в созерцании тела; находясь снаружи тела, пребывает он в созерцании тела; находясь внутри и снаружи тела, пребывает он в созерцании тела. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле. "Вот тело!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела".
"И далее, о монахи, когда увидит монах тело, выброшенное на погребальное поле через день после смерти, через два дня после смерти, раздувшееся и разлагающееся, – тогда прилагает он увиденное к этому (своему собственному) телу: и это тело таково, и оно так устроено, и оно не избегнет этой участи. Так, находясь в теле, пребывает он внутри его в созерцании тела; или пребывает он снаружи тела в созерцании тела; или пребывает он внутри и снаружи тела в созерцании тела. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле. "Вот тело!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела.
И далее, о монахи, когда увидит монах тело, выброшенное на погребальное поле, пожираемое воронами, пожираемое стервятниками, пожираемое коршунами, пожираемое собаками, пожираемое шакалами или пожираемое всевозможными червями, – тогда прилагает он увиденное к этому (своему собственному) телу: и это тело таково, и оно так устроено, и оно не избегнет этой участи! Так пребывает он внутри тела, в созерцании тела; или пребывает он снаружи тела, в созерцании тела; или пребывает он внутри и снаружи в созерцании тела. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле. "Вот тело!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела.
И далее, о монахи, когда увидит монах тело, выброшенное на погребальное поле, скелет, покрытый мясом, кровоточащее, скреплённое лишь сухожилиями.
Скелет с обрывками мяса, запятнанный кровью, скреплённый сухожилиями.
Скелет, лишённый мяса, лишённый крови, удерживаемый сухожилиями.
Кости, не скреплённые друг с другом, разбросанные во всех направлениях: здесь кость руки, там кость ступни, там кость бедра, там кость голени, там кость таза, там кости позвоночника, там череп.
Побелевшие кости цвета раковины.
Кучу костей, много лет (лежавшую).
Истлевшие кости, превратившиеся в пыль, – тогда прилагает он увиденное к этому (своему собственному) телу: и это тело таково, и оно так устроено, и оно не избегнет этой участи.
Так, о монахи, пребывает монах внутри тела в созерцании тела; или пребывает он снаружи тела, в созерцании тела; или пребывает он внутри и снаружи в созерцании тела. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле. "Вот тело!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела".



"Как же теперь, о монахи, находясь в чувствах, пребывает монах в созерцании чувств? Если, о монахи, ощущает монах радостное чувство, тогда знает он: я ощущаю радостное чувство; если он ощущает чувство печали, тогда знает он: я ощущаю чувство печали; если он не ощущает ни радостного, ни печального чувства, тогда знает он: я не ощущаю ни радостного, ни печального чувства. Если ощущает он радостное чувство, связанное с умом, тогда знает он: я ощущаю радостное чувство, связанное с умом; если ощущает он радостное чувство, не связанное с умом, знает он: я ощущаю радостное чувство, не связанное с умом; если ощущает он печальное чувство, связанное с умом, тогда знает он: я ощущаю печальное чувство, связанное с умом; если ощущает он печальное чувство, не связанное с умом, тогда знает он: я ощущаю печальное чувство, не связанное с умом. Если ощущает он не радостное и не печальное чувство, связанное с умом, тогда знает он: я ощущаю не радостное и не печальное чувство, связанное с умом; если ощущает он не радостное и не печальное чувство, не связанное с умом, тогда знает он: я ощущаю не радостное и не печальное чувство, не связанное с умом. Так пребывает он внутри чувств, созерцая чувства; или пребывает он снаружи чувств, созерцая чувства; или пребывает он внутри и снаружи чувств, созерцая чувства. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в чувствах; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в чувствах; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в чувствах¹⁴. "Вот чувство!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в чувствах, пребывает монах в созерцании чувств".



"Как же теперь, о монахи, находясь в уме, пребывает монах в созерцании ума? Вот знает монах об уме, отягощённом вожделением: отягощён вожделением ум; он знает об уме, свободном от вожделения: свободен от вожделения ум; он знает об уме, отягощённом ненавистью: отягощён ненавистью ум; он знает об уме, свободном от ненависти: свободен от ненависти ум; он знает об ослеплённом уме: ослеплён ум; он знает о неослеплённом уме: неослеплён ум; он знает о связанном уме: связан ум (санкхита¹⁵); он знает о рассеянном уме: рассеян ум (викхита¹⁶); он знает о развитом уме: развитой ум (махаггата¹⁷); он знает о неразвитом уме: неразвитой ум (амахаггата¹⁸); он знает об уме, который можно превзойти: ум, который можно превзойти (са-уттара¹⁹); он знает об уме, который нельзя превзойти: ум, который нельзя превзойти (ан-уттара²⁰); он знает о собранном уме: собранный ум; он знает о несобранном уме: несобранный ум; он знает об освобождённом уме: освобождённый²¹ ум; он знает о неосвобождённом уме: неосвобождённый ум. Так пребывает он внутри ума в созерцании ума; или пребывает он снаружи ума в созерцании ума; или пребывает он внутри и снаружи ума в созерцании ума; созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в уме; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в уме; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении²², пребывает он в уме; "Вот ум!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока служит познанию, пока служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в уме, пребывает монах в созерцании ума".



"Как же теперь, о монахи, находясь в объектах ума, пребывает монах в созерцании объектов ума? Пять препятствий: "Вот, пребывает монах в созерцании объектов ума, находясь в объектах ума, а именно: в пяти препятствиях²³. Как же теперь, о монахи, пребывает монах в созерцании объектов ума, а именно: в пяти препятствиях? Вот, о монахи, знает монах, если в нём есть чувственное желание²⁴: чувственное желание есть во мне. Он знает, если в нём нет никакого чувственного желания: нет во мне чувственного желания. Как дело доходит до возникновения не возникавшего чувственного желания, это также знает он; и как дело доходит до подчинения возникшему чувственному желанию, и это знает он; и как в будущем дело более не доходит до возникновения чувственного желания, которому он подчинился и это также знает он. Он знает, когда в нем существует ненависть: ненависть существует во мне. Он знает, когда в нём нет ненависти: нет во мне ненависти... Он знает, когда в нём есть неподвижность и сонливость: неподвижность и сонливость существуют во мне. Он знает, когда в нём нет неподвижности и сонливости: нет но мне неподвижности и сонливости... Он знает, когда в нём существуют волнение и угрызения совести: волнение и угрызения совести существуют во мне. Он знает, когда в нём нет волнения и угрызений совести: волнения и угрызений совести нет во мне... Когда существует в нём сомнение, знает он: сомнение существует во мне. Когда нет в нём сомнения, знает он: сомнения нет во мне. И как дело доходит до возникновения не возникавшего сомнения, также знает он; как дело доходит до подчинения возникшему сомнению, также знает он; и как сделать, чтобы впредь не возникало сомнения, которому он подчинился, и это знает он. Так, находясь внутри объектов ума, пребывает он в созерцании объектов ума; или он находится снаружи объектов ума в созерцании объектов ума; или он находится внутри и снаружи объектов ума в созерцании объектов ума. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в объектах ума; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в объектах ума; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении²⁵, пребывает он в объектах ума. "Вот объекты ума!" – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, находясь в объектах ума, пребывает монах в созерцании объектов ума.
"И далее, о монахи, вот, созерцая объекты ума, находится монах в объектах ума, а именно: в пяти группах привязанностей²⁶. Как же теперь, о монахи, находясь в объектах ума, а именно: в пяти группах привязанностей. пребывает монах в созерцании объектов ума? Вот, знает монах: таково телесное; таково возникновение телесного; таково угасание телесного; таково чувство, вот таково возникновение чувства, таково угасание чувства, таково восприятие, таково возникновение восприятия, таково угасание восприятия; таковы формы ума, таково возникновение форм ума, таково угасание форм ума; таково сознание, таково возникновение сознания, таково угасание сознания. Так пребывает он внутри объектов ума... Так, о монахи, находясь в объектах ума, а именно: в пяти группах привязанностей, пребывает монах в созерцании объектов ума".
"И далее, о монахи, вот, находясь в объектах ума, а именно: в шести основах чувств, пребывает монах в созерцании объектов ума. Как же теперь, о монахи, находясь в объектах ума, а именно: в шести основах чувств, пребывает монах в созерцании объектов ума? Вот, о монахи, познаёт этот монах глаз, и познаёт он объекты зрения; и какие оковы²⁷ возникают, обусловленные этими двумя, также и это познает он. Как дело доходит до возникновения не возникавших оков, также и это познаёт он; как дело доходит до подчинения возникшим оковам, также и это познаёт он; и как впредь более не появляется подчинение оковам, также и это познаёт он. Так, находясь внутри объектов ума, пребывает он в созерцании объектов ума...
"И далее, о монахи, вот пребывает монах в созерцании объектов ума, находясь в объектах ума, а именно: в семи членах просветления.
Как же теперь, о монахи, пребывая в созерцании объектов ума, находится монах в объектах ума, а именно: в семи членах просветления? Вот, о монахи, знает этот монах, когда в нём существует член просветления – внимательность: член просветления – внимательность присутствует во мне. Он знает, когда в нём нет члена просветления – внимательности: член просветления – внимательность отсутствует во мне. Как происходит возникновение не возникавшего члена просветления – внимательности также знает он; как происходит развитие и завершение возникшего члена просветления – внимательности, также и это знает он. Он знает, когда в нём существует член просветления – проникновение в учение²⁸... член просветления – энергия... член просветления – восторг... член просветления – спокойствие... член просветления – сосредоточенность... член просветления – уравновешенность: член просветления – уравновешенность присутствует во мне. Как происходит возникновение не возникавшего члена просветления – уравновешенности, и это знает он; как происходит развитие и завершение возникшего члена просветления – уравновешенности, также и это знает он. Так, находясь внутри объектов ума²⁹... Вот так, о монахи, находясь в объектах ума, пребывает монах в созерцании объектов ума, а именно: семи членов просветления".
"И далее, о монахи, вот, находясь в объектах ума, пребывает монах в созерцании объектов ума, а именно: четырёх благородных истин.
Как же теперь, о монахи, находясь в объектах ума, пребывает монах в созерцании объектов ума, а именно: четырёх благородных истин? Вот, о монахи, знает этот монах в соответствии с истиной: это страдание; знает он в соответствии с истиной: это возникновение страдания; знает он в соответствии с истиной: это прекращение страдания; знает он в соответствии с истиной: это путь, ведущий к прекращению страдания.
Но что же такое, о монахи, благородная истина о страдании? Рождение есть страдание, старость есть страдание, смерть есть страдание, заботы, горести, боль, печаль, отчаяние – всё это страдание; соединение с нелюбимым есть страдание; не соединение с любимым есть страдание; не достигнуть желаемого – это страдание; короче говоря, пять групп привязанностей суть страдание. Теперь, о монахи, что же такое рождение? Проявление сущности в том или другом виде, происхождение – зачатие, вступление в существование, появление групп существования, обретение органов чувств – это называется рождением. Теперь, о монахи, что же такое старость? То, что происходит с этой и с другой сущностью, с тем или другим видом сущности – старость есть дряхлость, выпадение зубов, седые волосы и морщины, иссякшие жизненные силы, угасшие органы чувств – это называется старостью. Теперь, о монахи, что же такое смерть? То, что бывает, когда та или иная сущность покидает тот или иной вид существования – конец, растворение, исчезновение, гибель, умирание, прекращение жизни, распад групп существования, разложение трупа – это называется смертью. Теперь, о монахи, что же такое забота? То, что вызвано смутившим нас вожделением или страданием, есть забота – тревога, беспокойство, внутренняя тревога, внутреннее беспокойство – это называется заботой. Теперь, о монахи, что же такое горе? То, что вызвано тем или иным смутившим нас вожделением или страданием – несчастье и сожаление, горести и жалобы, состояние несчастья и сожаления – это называется горем. Теперь, о монахи, что же такое боль? То, что болезненно и неприятно для тела, что обусловлено телесными впечатлениями, как болезненное и неприятное чувство, это называется болью. Теперь, о монахи, что же такое печаль? То, что вызывает душевную боль и неприятное чувство, то, что вызвано душевными впечатлениями и порождает болезненное и неприятное чувство; это называется печалью. Теперь, о монахи, что же такое отчаяние? То, что вызвано каким-нибудь смутившим нас вожделением или страданием – безотрадность и безнадёжность, безотрадное и безнадёжное состояние духа, – это называется отчаянием. Теперь, о монахи, что же такое страдание в соединении с нелюбимым? То, что является нежелательным, безотрадным, неприятным: формы, звуки, запахи, вкусы, прикосновения, мысли; или сущность, по отношению к которой мы испытываем стыд, злобу, неприязнь, ненадёжность – встреча с такими, совместное пребывание, связь, соединение с ними – это страдание в соединении с нелюбимым. Теперь, о монахи, что же такое страдание в разлуке с любимым? То, что является желаемым, приносящим радость, приятным: формы, звуки, запахи, вкусы, прикосновения, мысли; или сущность, которой мы желаем добра, счастья, благополучия и безопасности, – отсутствие встречи с такими, невозможность совместного пребывания, невозможность связи с ними – это страдание в разлуке с любимым. Теперь, о монахи, что же такое страдание от не получения желаемого? Вот у сущности, подверженной повторному рождению, возникает желание: ах, если бы мы более не были подвержены повторному рождению! Ах, если бы нам более не предстояло повторное рождение! Или у сущности, подверженной старости, смерти, заботам, горю, боли, печали, отчаянью, зарождается желание: ах, если бы мы более не были подвержены этим вещам! Если бы нам не предстояли больше такие горести! Но этого нельзя достичь через желание. Это и есть страдание от не получения желаемого. Каким же образом, о монахи, пять групп сцепления являются страданием? Это группа телесной природы, группа чувств, группа восприятий, группа форм ума и группа сознания. Короче говоря, эти группы являют собой страдание. Это, о монахи, есть благородная истина о страдании.
Теперь, о монахи, что же такое благородная истина о возникновении страдания? Это вожделение, которое порождает повторное существование, которое то здесь, то там получает наслаждение; это чувственное вожделение, желание существования, а также желание несуществования. Но почему же возникает это вожделение, почему пускает оно корни? В желанных и приятных вещах в мире – там возникает это вожделение, там пускает оно корни. Глаз, ухо, нос, язык, тело, ум; формы, звуки, запахи, вкусы, телесные впечатления и объекты ума – они бывают желанными и приятными. Сознание, сознательное впечатление, чувство, возникающее из сознания и сознательного впечатления, восприятие, воля, вожделение, мысленное обладание и воображение, обусловленные формами, вкусами, звуками, запахами, телесными впечатлениями и объектами ума, – все они в чём-то желанны и приятны. Отсюда возникает это вожделение, здесь пускает оно корни. Это, о монахи, и есть благородная истина о происхождении страдания.
Теперь, о монахи, что такое благородная истина о прекращении страдания? Это и есть неустанное уничтожение и прекращение этого вожделения, отказ от него, уклонение от него, освобождение от него, незапятнанность им. Но как же, о монахи, удаётся угасить это вожделение, как удаётся его прекратить? В том, что существует в мире желанного и приятного, – там удаётся его прекратить. Глаз, ухо, нос, язык, тело, ум, формы, звуки, запахи, вкусы, телесные впечатления и объекты ума – они в чём-то желанны и приятны. Сознание, сознательное впечатление, чувства, возникающие из сознательных впечатлений, восприятие, – воля, вожделение, мысленное обладание и воображение, обусловленные формами, звуками, запахами, вкусами, телесными впечатлениями и объектами ума, – все они в чём-то желанны и приятны. Там удаётся угасить это вожделение, там удаётся прекратить его.
Теперь, о монахи, что же такое благородная истина о пути, ведущем к прекращению страдания? Это – благородный восьмеричный путь, а именно: правильное познание, правильное размышление, правильная речь, правильное действие, правильные средства пропитания, правильное усилие, правильная внимательность, правильная сосредоточенность. Что же такое правильное познание? Познание страдания, познание возникновения страдания, познание прекращения страдания, познание пути, ведущего к прекращению страдания – это называют правильным познанием. Что же такое правильное размышление? Размышление без привязанности, без ненависти, мирное размышление – это называют правильным размышлением. Что же такое правильная речь? Воздержание от лжи, воздержание от двусмысленности, воздержание от грубых слов, воздержание от безрассудной болтовни – это называют правильной речью. Что же такое правильное действие? Воздержание от убийства живых существ, воздержание от присвоения чужой собственности, воздержание от неправильного образа жизни вследствие мысленного соблазна – это называют правильным действием. Что же такое правильные средства пропитания? Благородный ученик отказывается от извращённых занятий и зарабатывает на пропитание правильным трудом. Это и называют правильными средствами пропитания. Что же такое правильное усилие? Вот пробуждает монах в себе волю, укрепляет себя, употсребляет все свои силы, побуждает свой ум и борется, чтобы избавиться от низких, вредных качетв, ещё не искоренённых, чтобы не дать им проявиться, чтобы преодолеть уже проявившиеся низкие, вредные качества, чтобы вызвать к жизни ещё не проявившиеся благотворные качества, чтобы удержать уже проявившиеся благотворные качества, не дать им исчезнуть, привести их к росту, развитию и полному расцвету. Это называют правильным усилием. Что же такое правильная внимательность? Вот, находясь в теле, пребывает монах в созерцании тела, старательный, вдумчивый, бдительный, стремящийся преодолеть алчность и печаль по отношению к миру. Находясь в чувствах, он пребывает в созерцании чувств; находясь в уме, он пребывает в созерцании ума; находясь в объектах ума; он пребывает в созерцании объектов ума, старательный, вдумчивый и бдительный, стремящийся преодолеть алчность и печаль по отношению к миру. Это называют правильной внимательностью. Что же такое правильная сосредоточенность? Вот, монах, освободившись от предметов ума, от вредных состояний ума, приобрёл то, что приносят размышление и рассуждение, то, что порождено освобождением от вещей, – такой монах пребывает в первой дхьяне, наполненной восторгом и чувством счастья. А после того как успокоились размышления и рассуждения, достигает он внутреннего мира и единства ума, свободный от размышления и рассуждения, – достигает порождённой сосредоточенностью, наполненной восторгом и чувством счастья, второй дхьяны. Но, отвернувшись от восторга, пребывает он, уравновешенный, бдительный, вдумчивый; и ощущает он в глубине своей счастье, о котором благородные мужи говорят: "Счастливым пребывает уравновешенный, бдительный"; так достигает он третьей дхьяны.
Преодолев чувства радости и скорби, благодаря уже заранее достигнутому исчезновению веселья и печали, достигает он свободного от страдания и радости, очищенного уравновешенностью и вниманием состояния четвёртой дхьяны. Это называют правильным сосредоточением. Такова, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к прекращению страдания.
Итак, пребывает он внутри объектов ума в созерцании объектов ума; или пребывает он снаружи объектов ума в созерцании объектов ума; или пребывает он внутри и снаружи объектов ума в созерцании объектов ума. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в объектах ума; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в объектах ума; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении³⁰, пребывает он в объектах ума. "Вот объект ума!" – так его внимание направлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. Так, о монахи, пребывает монах в объектах ума, созерцая объекты ума, а именно: четыре благородные истины. И поистине, о монахи, кто бы ни практиковал таким образом эти четыре основы внимательности в течение семи лет, тому следует ожидать одного из двух результатов: или наивысшего познания³¹ при жизни, или, если в нём ещё есть остаток привязанности, – невозвращения³². Но не будем говорить о семи годах: кто бы ни практиковал таким образом эти четыре основы внимательности шесть лет, пять лет, четыре года, три года, два года, один год. Не будем говорить о годе: кто бы ни практиковал таким образом эти четыре основы внимательности семь месяцев, шесть месяцев, пять месяцев, четыре месяца, три месяца, два месяца, один месяц, полмесяца. Не будем говорить о полумесяце: кто бы ни практиковал таким образом эти четыре основы внимательности семь дней, тому следует ожидать одного из двух результатов: или наивысшего познания при жизни, или, если в нём ещё есть остаток привязанности, невозвращения. Это, о монахи, единственный путь к очищению сущности, к преодолению горя и скорби, к исчезновению боли и печали, к достижению правильного метода, к осуществлению ниббаны, а именно: четыре основы внимательности. Всё, что было таким образом сказано, говорилось об этом.
Так говорил Возвышенный. Удовлетворённые, радовались монахи словам Возвышенного".

Примечания.

1 – Единственный, или прямой путь, экаяно магго. Сатипаттхана называется одним или единственным путём, потому что нет другого пути, который ведёт к ниббане. На это можно возразить, что имеются и другие члены восьмеричного пути к прекращению страдания, как правильное познание, правильное размышление и т.д. Это верно; однако все они включены в "основы внимательности", поскольку не в состоянии без них существовать. Сатипаттхана представляет собой прямой и однородный путь; это "тропа без всякой двойственности, без разветвлений", потому что уже с самого начала этот путь практики служит непосредственно освобождающему знанию прозрения, без окольных путей и без отклонений.

2 – "К очищению сущности", т.е. к очищению ума от его загрязненности вожделением, ненавистью и ослеплённостью; а также к прозрению ума и устранению всякой путаности.

3 "Правильный метод" – это благородный восьмеричный путь к прекращению страдания.

4 – Или: четыре устремления внимания на настоящий момент, каттаро сатипаттхана.

5 – "Находясь в теле, пребывает в созерцании тела". Повторение слова "тело", а далее "чувство" и т.д. должно напоминать медитирующему о том, чтобы он помнил о необходимости ясно сознавать тот факт, остаётся ли он внутри соответствующей сферы внимания или отклонился в сторону какой-то иной области, ему надо видеть это. Если, например, практикующий созерцает какой-то телесный процесс, его внимание может незаметно отклониться на какое-то чувство, вызванное этим телесным процессом. Тогда практикующий должен ясно осознавать, что он утратил свою тему созерцания тела и находится в сфере созерцания чувств.

6 – "Старающийся преодолеть вожделение и печаль по отношению к миру" – это выражение относится к временному отключению от каких бы то ни было форм привязанности или отвращения во время медитации; речь идёт, однако, не об окончательном и полном их преодолении. Последнее впервые происходит на ступени "невозвращения", анагамитта, тоесть на ступени, предшествующей достижению совершенной святости, архатта. Смысл этого места в тексте заключается прежде всего в том, что непосредственно перед медитацией следует освободиться от мирских желаний и забот; далее, оно относится к состоянию ума, которое может появиться во время медитации: это привязанность к чувству счастья, самодовольство вследствие успеха в практике, досада при неудаче или помехах, упадок духа и т.д. Комментарий говорит об этом: "Поскольку в выражении "вожделение" подразумевается чувственное желание, камаччанда, а "печаль" означает ненависть, бьяпада, здесь речь идёт также об освобождении от помех, ниварана; ибо тут упомянуты две сильнейшие помехи". "Заслуживает особого внимания ещё и следующий пункт. Под "преодолением вожделения" подразумевается освобождение от удовлетворённости, которая коренится в телесном ощущении счастья, то есть освобождение от телесной радости, от чувства превосходства вследствие кажущейся красоты тела или кажущегося телесного благополучия. Под "преодолением печали" подразумевается освобождение от неудовлетворённости, коренящейся в телесном неблагополучии, от отвращения тела во время его созерцания, от ужаса при виде подлинной нечистоты и безрадостности тела". "Благодаря этому практикующего озарит медитативная сила и способность. Потому что именно в этом и заключается мощь медитации: в том, чтобы освободиться от чувства удовлетворённости и неудовлетворённости, чтобы подчинить себе желание и отвращение, чтобы освободиться от увлечённости нереальным и от ужаса перед действительностью". "По отношению к миру". Так как для практикующего весь мир должен быть объектом медитации, комментарий поясняет: "Тело – это мир" при практике созерцания тела; то же самое относится соответственно к трём другим видам созерцания. Все четыре вида созерцания охватывают пять групп основ бытия (кхандха), которые в этой связи также объясняются как "мир".

7 – Это означает: начало, середина и конец каждого отдельного цикла дыхания, воспринятые ясно, тоесть без перерывов внимания в продолжении каждого вдоха и выдоха.

8 – "Внутри" – при собственном дыхании, "снаружи" – при дыхании другого человека, тоесть или во время представившегося случая прямого наблюдения, например, во время прерывистого дыхания, или при помощи умозаключений на основании собственного дыхания о дыхании другого человека. "Внутри и снаружи" – при созерцании в непрерывной последовательности хода собственного дыхания и протекания дыхания у другого человека, как обладающих одинаковыми качествами. Такое же объяснение этих трёх понятий относится с соответствующими изменениями также и к другим видам практики и созерцания. По отношению к чувствам, уму и объектам ума наружное созерцание нормально происходит лишь на основании умозаключений, кроме лишь редких случаев способности "видеть сердцем" (читать мысли), или когда на основании телесных симптомов можно сделать выводы о чувствах и мыслях другого человека.

9 – "Созерцая вещи в их возникновении", самудаядхаммаанупасси; согласно комментарию, "вещи" – это тело, чувства и т.д. Факторами возникновения для дыхания являются грубо материальное тело, ноздри и ум. Факторами исчезновения будут расслабление тела и ноздрей, а также прекращение размышлений. "Созерцая вещи в их возникновении и исчезновении" – то есть в непрерывной последовательности. Согласно комментарию, палийское "дхамма" в слове "самудаядхамма" может также означать "естественное состояние", "закономерность". Соответственно это можно перевести: "созерцая природу вещей в исчезновении" или "созерцая природу исчезновения".

10 "Внимательность" – чистое наблюдение. Размышление о четырёх объектах созерцания при обращении к их физиологическим, психологическим и философским аспектам легко может привести к безбрежным спекуляциям; а потому размышления следует ограничивать целями практики.

11 – Все объекты созерцания тела, за исключением дыхания, имеют следующие факторы возникновения: незнание, вожделение, кама, питание и общее свойство проявленности. Факторы исчезновения – это прекращение четырёх первых и общее свойство изменчивости.

12 – В более поздней литературе с последующими добавлениями – о "головном мозге в черепе" – говорится о тридцати двух частях тела, обычных объектах медитации в буддийских странах.

13 – Эти четыре элемента, или четыре основные свойства материи объясняются в буддийской традиции как расширение (огонь), сжатие, температура и вибрация (движение).

14 – Факторы возникновения чувств: незнание, вожделение, кама, чувственное впечатление, пхасса, а также общее свойство проявленности. Факторы исчезновения суть прекращение первых четырёх и общее свойство изменчивости.

15 Санкхита – букв. "связанный". Под это понятие попадают: упрямство, тупоумие, неуклюжесть, вялость, замкнутость, замедленная реакция.

16 – Викхита. Под это понятие попадают: рассеянность, волнение, стремление к разнообразию, чересчур быстрая реакция.

17 Махаггата – букв. "ставший большим" – медитативное осознание тонкой телесной и бестелесной углубленности.

18 Амахаггата – букв. "неразвитой" – обычное сознание чувственной сферы.

19 Са-уттара – букв. "с высоким" – нормальное сознание чувственной сферы.

20 Ан-уттара – букв. "без более высокого" – состояние осознания тонких элементов телесных и бестелесных сфер, поскольку они недоступны для какого бы то ни было мирского сознания.

21 – Под "освобождённым" понимается временное освобождение от загрязнённости ума. Это состояние достигается или благодаря медитации прозрения, которая освобождает практикующего от отдельных вредных состояний, развивая противоположные им качества, тад-анга-вимутти, или благодаря временному устранению препятствий, ниварана, во время углублённости, викхамбхана-вимутти. Поскольку это Поучение рассматривает путь подготовительной практики при ещё не разорванных связях с миром, путху джхана, здесь, согласно комментарию, имеется в виду не окончательное, а временное, частичное освобождение.

22 – Для ума (или сознания) факторами возникновения являются: незнание, вожделение, кама, ум и тело, нама-рупа, а также общее свойство проявленности. Факторы исчезновения – это прекращение первых четырёх и общее свойство изменчивости.

23 – Эти пять помех, ниварана, суть главные препятствия для развития ума. Их следует устранять хотя бы на некоторое время для достижения углублённости, джхана, а также степени концентрации, необходимой при высоких фазах прозрения.

24 – Это относится ко всем пяти чувственным объектам.

25 – Условия возникновения здесь те же, что требуются для проявления препятствий, как неразумное созерцание объектов, вызывающих влечение или отвращение и т.д. Факторы исчезновения суть условия, препятствующие проявлению помех или способствующие их угасанию, как созерцание нечистоты тела, развитие добра и т.д.

26 – "Группы привязанностей", упадана кхандха, создают так называемую "личность"; и поскольку они также включают в себя нынешний объективный мир живых существ, получается, что они охватывают и весь мир; поэтому их можно также считать группами элементов бытия. Привязанность к ним, упадана, поддерживает в движении колесо бытия – рождение, смерть, повторное рождение. Эти группы не являются реальностями, они суть абстрактные выражения соответствующих телесных и психических процессов.

27 – Десять оков, самйоджана: вера в существование личности, скептицизм, привязанность к предписаниям и обрядам, алчность ума, ненависть, жажда существования в тонком теле, жажда бестелесного существования, помраченность ума, беспокойство, незнание.

28 – "Проникновение в учение" – так часто переводят выражение "дхамма-викая". Однако согласно старым комментариям, здесь слово дхамма означает не учение Будды, а телесные и психические процессы, рупа- и нама-дхамма, как они понимаются при помощи первого члена просветления, внимательности, В этом смысле, действительно подразумеваемом здесь, это понятие можно перевести словами: "проникновение в факторы существования" или "проникновение в действительность".

29 – Факторами возникновения здесь будут условия возникновения соответствующих членов просветления; то же самое и относительно факторов угасания.

30 – Факторы возникновения и исчезновения истины следует понимать как возникновение и угасание страданий и вожделений, а также тех условий, которые или дают возможность идти по благородному восьмеричному пути, или препятствуют этому. Третья истина здесь не кончается, поскольку в состоянии ниббаны нет ни возникновения, ни исчезновения.

31 – "Высочайшее опознание", анна, представляет собой знание достигнутого окончательного освобождения на ступени святости, архатта.

32 – "Невозвращение", анагамита, есть третья из четырёх ступеней святости, где более не происходит никакого возвращения к чувственному миру. Невозвращающийся рождается лишь ещё раз в более высоком мире богов, в чистых сферах, суддха васа, и там достигает полной святости, ниббаны.