На главную страницу В начало раздела Назад

На главную страницу В начало раздела Назад
Sutta pitaka. Khuddaka nikāya.
Theragāthā.
Избранные гатхи.





Содержание.


Изречения в одну строфу.
Перевод Ю. Алихановой выполнен по изданию: "The Thera and Therl? Gath J. Stanzas ascribed to elders of the Buddhist order of recluses", ed. by H. Oldcnberg and R. Pischel, London, 1883.


I.1 – Гатха Субхути.

Моя хижина имеет крышу, удобна, не требует затрат.
Мой ум хорошо сконцентрирован, свободен.
Туммо не покидает меня.
Так что, божество дождя, продолжайте дождь.



I.2 – Гатха Коттхиты.

Спокойный, сдержанный,
Давая совет по безмятежности,
Он уводит сознание от неблагих состояний,
Поднимая его, как лёгкий ветерок поднимает лист дерева.



I.3 – Гатха Канкхареваты.

Посмотрите! Проницательность Татхагат
Подобна огню, пылающему в ночи,
Дающему свет, дающему способность видеть тем,
Кто приходит, разрешая их сомнения.



I.7 – Гатха Бхаллии.

Кто сметает войска Правителя Смерти
Подобно огромному потоку, сметающему слабый мост из тростника,
Тот одержал победу, поскольку он рассеял страхи.
Он укротил чувства, свободен, внутренне стоек.


I.14 – Гатха Ученика Ванаваччхи.

Мой наставник сказал мне: "Пойдём отсюда, Шивака".
Моё тело остаётся в деревне, но мой ум ушёл в пустыню.
Даже если я лежу, я иду.
Нет уз для того, кто знает.


I.16 – Гатха Белаттхасиса.

Подобно прекрасному чистокровному коню
С хвостом и гривой, развивающимися на скаку,
Бегущему без усилий, мои дни и ночи летят легко, без усилий,
Теперь, когда я обрёл счастье не из плоти.


I.22 – Гатха Читтаки.

Синие павлины с хохолками и великолепными шеями
Кричат в лесах Карамви,
Взволнованные холодным ветром.
Они будят спящего медитировать.


I.26 – Гатха Абхая.

Слушая хорошо излагаемые слова Пробудившегося,
Родственника Солнца, я проникал в суть тонкого понимания.
Это было подобно тому, как если бы я пронзил стрелой
Кончик волоса в лошадином хвосте.



I.
29 – Гатха Хариты.

Харита, поднимитесь правильно
И, сделав свой ум прямым, как это делает со стрелой
Мастер по изготовлению луков и стрел,
Разбейте в клочья невежество.


I.39 – Гатха Тиссы.

Как если бы его ранили саблей,
Как если бы его голова находилась в огне,
Монах должен вести скитальческую жизнь
В полном осознавании, дабы отдалиться от чувственных желаний.


I.43 – Гатха Сумангалы.

Свободен! Свободен! Я полностью свободен от трёх изогнутых вещей:
От моих серпов, моих лопат, моих плугов.
Даже если бы они были здесь, прямо здесь, я был бы свободен от них, свободен.
Медитируй, Сумангала. Медитируй, Сумангала. Сумангала, будь внимательным.



I.49 – Гатха Раманеяка.

Пусть пение птиц переливается
Во всевозможных трелях и свисте,
Их голоса не приводят мой ум в движение,
Ибо весь мой восторг в единстве.



I.50 – Гатха Вимала.

Земля намокла от дождя,
Дует ветер, молнии перебегают в небе,
Но мои мысли замерли,
Мой ум хорошо сконцентрирован.



I.56 – Гатха Кутивихарина.

Кто в хижине? Монах – в хижине,
Свободный от страстей, с умом, хорошо сосредоточенным.
Знай, мой друг:
Хижина, которую ты построил, не пропадёт.



I.68 – Гатха Экуддании.

С возвышенным умом и полный внимания,
Мудрец тренировался в проницательности.
У него нет печалей, – тот, кто достиг цели,
Пребывает в покое и всегда полон осознавания.


I.84 – Гатха Ниты.

Спящему всю ночь,
Наслаждающемуся в компании днём,
Когда, когда невежественному человеку
Искоренять страдания и напряжение?



I.
93 – Гатха Эраки.

Чувственные удовольствия приносят страдания, Эрака.
Чувственные удовольствия нелегки.
Кто бы ни любил чувственные удовольствия, тот любит страдания, Эрака.
Кто поступает обратно этому, тот не любит страдания.



I.95 – Гатха Чаккхупалы.

Я слеп, мои глаза повреждены.
Я спотыкался на тропинках в глуши.
Даже если я должен буду ползти, я продолжу свой путь,
Но только не с плохим спутником.


I.104 – Гатха Кхитаки.

Каким лёгким стало моё тело!
Соприкоснувшись с обильным [потоком]
Радости и блаженства, кажется, что оно плывёт
Подобно пучку хлопка, подхваченному ветром!


I.118 – Гатха Кимбилы.

Будто наслана проклятием, – старость обрушивается на нас.
Тело кажется другим, хотя оно всё ещё то же.
Я всё ещё здесь, я никогда никуда не отлучался,
Но я помню себя таким, как будто это был кто-то другой.


I.120 – Гатха Исидатты.

Пять накоплений стали понятны.
Становление подрезано под корень.
Для меня окончены страдания,
Волнения исчерпаны.



Изречения в две строфы.
Перевод Ю. Алихановой выполнен по изданию: "The Thera and Therl? Gath J. Stanzas ascribed to elders of the Buddhist order of recluses", ed. by H. Oldcnberg and R. Pischel, London, 1883.

II.13 v.145-146Гатха Хераннякани.

Дни и ночи пролетают.
Жизнь подходит к концу.
Для смертных иссякает короткий срок их жизни,
Подобно воде в пересыхающем мелком ручье.

Но невежественный человек,
Творя дурные поступки,
Не осознаёт, что позже они обернутся горечью для него:
Зло вернётся к нему как результат.



II.16 v.151-152Гатха Махакалы.

Эта смуглая женщина
[Подготавливая труп к сожжению]
– Похожая на ворона, огромная –
Ломает бедро, затем и другое бедро,
Ломает руку, затем и другую руку,
Раскалывает голову, как горшок с творогом.
Она сидит возле наваленных
[Расчленённых трупов].

Кто бы ни делал накоплений,
Тот в неведении, глуп он:
Вновь и вновь будет возвращаться он
К страданиям и мукам.
Проницательный не делает накоплений.
Пусть никогда я не буду лежать
С головой, которую вновь раскололи с треском.



II.
24 v.167-168Гатха Валлия.

Что должно быть сделано
С твёрдой настойчивостью,
Что должен сделать тот, кто хочет достичь Пробуждения,
То сделаю я.
Я не проиграю, поражения не будет.
Глядите: вот настойчивость и старание!

Вы показали мне прямой путь –
Погружение в Бессмертие.
Благодаря проницательности
Я достигну цели.
Знайте, это будет подобно тому,
Как воды Ганга достигают моря.



II.26 v.171-172Гатха Пуннамаса.

Отбрасывая пять помех с тем,
Чтобы достичь непревзойдённого покоя,
Свободного от ярма [Сансары],
Взяв в качестве зеркала Дхарму, чтобы знать и видеть себя,

Я размышляю над этим телом:
О теле в целом, о том, что внутри и вне тела,
О делении на моё и чужое.
Каким бесполезным и пустым выглядит оно!



II.
27 v.173-174Гатха Нандака.

Прекрасный породистый конь,
Споткнувшись, восстановит положение тела,
И, чувствуя ещё большую настойчивость,
Понесёт бесстрашно своего всадника.

Подобным образом вспоминайте и обо мне:
Совершенный в виденье, ученик Достигшего Правильного Пробуждения,
Благородное дитя Пробудившегося,
Он – сын Пробудившегося.



II.30 v.179-180Гатха Канхадинна.

Посещая благородных,
Многократно слушая Дхарму,
Я шёл прямым путём,
Ведущим к Бессмертию.


Страсть к становлению убита мной,
Более не проявится во мне эта страсть.
Не будет её ни в будущем, ни в настоящем,
Её уже нет.



II.37 v.193-194Гатха Сона Потирьяпутты.

Не до сна.
Ночь надела гирлянду из зодиакальных звёзд.
Ночь для осознающего –
Время для осознавания.

Если я вдруг упаду с плеча моего слона,
И животное с бивнями затопчет меня,
То для меня смерть в борьбе лучше,
Чем выжить, потерпев поражение.



Краткие лирические поэмы.
Перевод Ю. Алихановой выполнен по изданию: "The Thera and Therl? Gath J. Stanzas ascribed to elders of the Buddhist order of recluses", ed. by H. Oldcnberg and R. Pischel, London, 1883.

IV.11 v.307-310 – Гатха тхеры Саппаки.

Когда журавлиха, завидев чёрную т
учу1,
Расправляет ослепительно белые крылья
И в страхе, стремясь укрыться от ливня, летит к скалам,
Аджакарани-река бывает тогда так прекрасна.


Когда журавлиха, завидев черную тучу,
Взмывая вверх, белизною слепящей сверкая,
И в страхе, не зная, где скрыться, расселину ищет,
Аджакарани-река бывает тогда так прекрасна!


Да и как тут в восторг не прийти
От раскидистых д
жамбу2,
Что украшают берег реки
За моею пещерой?


Лягушкам здесь не угрожает змеиное племя.
Важно квакая, они говорят друг другу:
"Ещё не время уходить от горных речек;
Аджакарани надёжна, благостна и прекрасна".



v.518-526Гатха тхеры Бхуты.

Когда мудрый постиг, что не только старость и смерть,
Но и всё, к чему влекутся глупцы, есть страданье,
И теперь размышляет, страданье поняв до конца,
Есть ли вмире большее наслажденье?

Когда привязанность, приносящую горе,
Всеми печалями мира  чреватую жажду
Победив и уничтожив и себе, он размышляет,
Есть ли в мире большее наслажденье?

Когда благой, изгоняющий всякую скверну,
Восьмеричный путь[3], из всех путей наилучший
Мудрости оком узрев, он размышляет,
Есть ли в мире большее наслажденье?

Когда он творит в себе независимый мир,
Где царит покой, где нет печали и нет пыли
И где разрываются все оковы и все путы,
Есть ли в мире большее наслажденье?

Когда в вебе гремят барабаны грома
И потоки дождя затопляют пути птичьи,
А бхикшу, в пещере укрывшись, размышляет,
Есть ли в мире большее наслажденье?

Когда на берегу заросшей цветами реки,
Над которой в венок сплелись верхушки деревьев,
Он сидит и, радостный, размышляет,
Есть ли в мире большее наслажденье?

Когда глубокой ночью в безлюдном лесу
Дикие звери рычат и ливень шумит,
А бхикшу, в пещере укрывшись, размышляет,
Есть ли в мире большее наслажденье!

Когда, бесстрашный, мысли свои укротив,
Среди скал, под сводом пещеры горной
Он, от скверны очистившись, размышляет,
Есть ли в мире большее наслажденье?

И когда, счастливый, без печали, смыв скверну,
От помех, страстей, желаний освободившись
И все язвы уничтожив, он размышляет,
Есть ли в мире большее наслажденье?


X.1 v.527-536 – Гатха тхеры Калудайна.

Деревья, почтенный, сейчас словно тлеющий уголь.
Сбросив сухую листву в ожиданье плодов,
Они, как зажжённые факелы, пламенеют.
Настала пора услад, о великий герой!


Прекрасные, усыпанные цветами деревья,
Роняя сухую листву и томясь по плодам,
Благоуханием наполняют пространство.
Время нам уходить отсюда, герой!


Не слишком холодно сейчас и не жарко.
Лучшая пора для путешествий, почтенный.
Пусть же увидят сакки и колии, как, на запад
Отправляясь, ты Рохини переплывёшь!


С надеждой пашут поле,
С надеждой зерно сеют,
С надеждой уходят в море
Купцы за большим богатством.


Да сбудется та надежда, которой живу!


Вновь и вновь пахари пашут поле,
Вновь и вновь бросают зерно в землю,
Вновь и вновь посылает дождь небо,
Вновь и вновь получает хлеб царство.


Вновь и вновь по дорогам нищие бродят,
Вновь и вновь подают им добрые люди,
Вновь и вновь добрые люди, подав им,
Вновь и вновь попадают в мир небесный.


Герой многомудрый очищает
Семь поколений своего рода.
Я думаю, С
акка3, ты бог богов,
Ибо рождён тобой истинный муни.


Суддходаной зовут отца премудрого,
Мать Блаженного звали Майей.
Она носила Бодхисаттву под сердцем,
В мире богов теперь ликует.


Дивными радостями радуется
Отлетевшая отсюда Готами,
Всеми усладами услаждается
В окружении небожителей.


Я сын несравненного Ангирасы,
Невозможное возмогшего Будды.
Ты отец отца моего, о Сакка,
Воистину ты, о Готама, дед мой.



X.2 v.537-546 – Гатха тхеры Экавихарийи.

Хорошо, должно быть, в лесу
Бродить совсем одному,
Чтобы не было никого
Ни впереди, ни сзади.


Решено! Я уйду один
В лес, прославленный Буддой.
Благодатнее места нет
Для сильного духом бхикшу.


Объятый стремлением к цели,
Войду в прекрасную рощу,
Где любят резвиться слоны,
Где радость вкушают йоги.


В Ситаване пышноцветущей,
Омывшись в ручье прозрачном,
Под сводом прохладной пещеры
Прохаживаться стану.


О, когда, пребывая один
В огромном, прекрасном лесу,
Я исцелюсь от язв
И исполню всё, что решил?


Так пусть совершится то,
Что совершить стремлюсь!
Я всё буду делать сам.
Тут помощники не нужны.


В доспехи сам облачусь,
Вступлю решительно в рощу
И не уйду оттуда,
Пока не сгинут все язвы.


Когда ветерок повеет,
Прохладный и благовонный,
Я взойду на вершину горы
И там уничтожу незнанье.


Среди цветущих лесов,
В прохладной горной пещере
Счастливый счастьем свободы,
Возликую на Гариббадже.


И вот я уже у цели,
Словно луна в полнолунье:
Я знаю
все язвы исчезли
И не будет новых рождений.



XIX v.1091-1145Гатха тхеры Талапуты. (Перевод с пали Т. Елизаренковой).

О когда же я буду в горных пещерах
Жить один, никого не видя,
Постигая сущего непостоянство, –
О когда, о когда всё это будет?


О когда я, отшельник, одетый в лохмотья,
Ничего не имея, в жёлтых одеждах,
Уничтожив вражду, заблуждения, страсти,
Буду жить счастливый в расщелине горной?


О когда же гнездо болезней и порчи,
Поражённое смертью и старостью тело
Созерцая, буду жить я без страха,
Одиноко в лесу, – о когда это будет?


О когда овладев обоюдоострым
Мечём познания, без колебаний
Несущую горе лиану жажды
Я отсеку, – о когда это будет?


О когда, как лев неустрашимый,
Мудростью, страшным оружием риши,
Обращу я в бегство полчища Мары
И его самого, – о когда это будет?


О когда грозовая чёрная туча
Влагой нового ливня в лесу омоет
Шествующего дорогой премудрых
И рясу его, – о когда это будет?

0
О когда, заслышав в горной пещере,
Как кричит в лесу павлин венценосный,
Пробудясь, я погружусь в созерцанье
О бессмертии, – о когда это будет?


О когда по волнам Ямуны и Ганга,
Сарасвати и страшного океана,
Я смогу пройти, овладевший сиддхи,
Словно посуху, – о когда это будет?


О когда, словно слон идущий на битву
Растопчу я страсть ко всем усладам,
Отшвырну от себя все влекущие вещи,
Погружусь в созерцанье, – о когда это будет?


О когда, как замученный кредиторами
Бедняк, что вдруг находит сокровище,
Стану радостен я, постигнув Учение
Великого Будды, – о когда это будет?


Много лет ты, прося меня, говорило:
"Не довольно ли этой жизни в доме?"
Но теперь, когда я ушёл от мира,
Почему не даёшь мне покоя, о сердце?


Ты ведь, сердце, прося меня, говорило:
На Гирибаре пёстропёрые птицы,
Поднимая крик при раскатах грома,
Усладят того, кто в лесу созерцает".


И тогда, подчинившись твоим уговорам,
Я покинул, дом, друзей и любимых,
Я отрёкся от всех мирских наслаждений,
Ты же – всё же опять недовольно!


То была моя, не чужая воля
Так зачем же рыдать, собираясь на битву?
Видя мира вокруг непостоянство
Я ушёл, чтоб найти стезю Просветленья.

0
Лучший из людей, Благочестивый
Укротитель людей, Великий Целитель
Разъяснил нам, что сердце как обезьяна.
Не бесстрастному обуздать его трудно.


Услады чувств, о которых мечтают
Глупые люди – пестры и прекрасны.
Не жаждя свободы – люди жаждут страданий.
Увлекает сердце несчастных в нирайю.


В лесу, звенящем от криков павлинов,
Тебе будут служить леопарды и тигры;
Убей же в себе привязанность к телу, –
Так ты, о сердце, мне говорило.


Оборванный, бритый, оставленный всеми,
С чашей в руке, проси подаянье,
Слову Великого Будды следуй, –
Так ты, о сердце, меня наставляло.


Словно луна в ночь полнолунья,
Самообузданный, броди по дорогам,
Не прилепляясь мыслью к усладам, –
Так ты, о сердце, меня наставляло.


Прочь от людей, кормись подаяньем,
Очищаясь и радуясь очищенью,
У кладбища живи, в пыли и лохмотьях, –
Так ты, о сердце, меня наставляло.


Как человек, что вырастив древо,
Хочет срубить его в пору цветенья
Так же, о сердце, и ты поступаешь,
Толкая меня к пути отступленья.


Ах ты беспутный, глупый бродяга,
Я не стану делать того, что велишь мне,
Услады – мучение, ужас, страданье.
Буду жить, стремясь к одной лишь Нирване.


Ведь не беда, не позор, не изгнанье,
Не каприз, не поиски пропитанья
Толкнули меня к уходу от мира –
Был послушен тебе я, о глупое сердце!


Довольство малым – добрые славят,
Отказ от гнева, прекращенье страданья, –
Так ты, о сердце, меня наставляло,
Теперь же стремишься к привычкам старым.


Всё будет теперь не так как прежде.
Я не буду больше в плену твоей власти.
Я отрёкся ради Учения Будды,
Подобные мне не подвержены смерти.


На прекрасной поляне или горной вершине,
Где бродят стада оленей и вепрей
В лесу, орошённом новым ливнем, –
Там, укрывшись в пещере, ты возликуешь.


И синегорлые венценосные птицы
В прекрасном и пёстром опереньи,
Громко крича при раскатах грома,
Усладят тебя там в твоих размышленьях.


В цветущем лесу, на траве изумрудной,
Безумство страстей угасив созерцаньем,
Под деревом горным возлягу я мирно
И будет мне мягко, как на перине.


И буду вести себя, как хозяин,
Что ни случится – тем буду доволен,
Подчиню тебя мужеством своей воли,
Как искусный погонщик – слона укрощает.


Ибо если я тебя обуздаю,
Как коня горячего – ловкий наездник,
Мне откроется Путь Благословенный,
Тех великих, что сердце держат под стражей.


Как ликует олень в цветущей роще,
На вершине, увенчанной облаками;
Так и я на пустынной горе возликую, –
Подчиню тебя, сердце своей власти.


Те мужчины и женщины, хитрое сердце,
Что твоим повелениям следовать рады,
Все они – невежды, подвластные Маре,
И слуги его в круговерти рождений.


\



Примечания.

1 Чёрня туча – первый признак приближающегося дождливого сезона. Но до настоящих дождей ещё далеко. Когда же они начнутся, река Аджкарани превратится в бурный поток и выйдет из берегов.

2 – Джамбу – Eugema Jambolana. Высокое красивое дерево, растущее главным образом по берегам рек.

3 – Сакка (также сакья, сакийя; санскр. – шакья) и колии – два племени, обитавшие на крайнем севере долины Ганга (теперь область между Индийской республикой и Непалом). Граница между территориями обоих племен проходила по речке Рохини.






 

На главную страницу В начало раздела Назад Наверх

На главную страницу В начало раздела Назад Наверх