Angulimala sutta.
Сутра об Ангулимале.

Sutta pitaka. Majjhimapaṇṇāsam. Majjhima nikāya 86.
Журнал "Гаруда", 1996, №2(X). Стр. 9-16. Перевод А.В. Парибка по Издание РТS, vol. II, р. 97-105.

1. Так я слышал¹. Однажды Блаженный² пребывал в Шравасти³, в роще Джеты, в обители, подаренной [общине] Анатхапиндикой. И в то самое время в области, подвластной царю Прасенаджиту Кошальскому, жил разбойник по прозванию Ангулимала – кровопроливец⁴ лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые области обезлюдели. А сам он носил на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей.

И вот Блаженный поутру оделся и с миской в руке в верхней одежде вошёл в Шравасти за подаянием. Походив по Шравасти и собрав подаяние, он поел, вернулся, свернул постель и с миской в руке и в верхней одежде направился в неблизкий путь туда, где находился Ангулимала.
Увидели пастухи стад, пастухи отар, хлебопашцы, путники, что Блаженный направляется по дороге в сторону Ангулималы и говорят Блаженному: "Не ходи ты, подвижник, по этой дороге. На этой дороге засел разбойник по имени Ангулимала – кровопроливец лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые местности обезлюдели. А сам он на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей носит. Тут не то что в одиночку – по этой дороге и по десять, и по двадцать, и по тридцать, и по сорок человек ватагами хаживали, – и то все в лапах у разбойника Ангулималы оказывались". А Блаженный на это молчал себе и шёл.
И опять говорят Блаженному пастухи стад, пастухи отар, хлебопашцы, путники: "Не ходи ты, подвижник, по этой дороге. На этой дороге засел разбойник Ангулимала – кровопроливец лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые местности обезлюдели. А сам он на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей носит. Тут не то что в одиночку – по этой дороге и по десять, и по сорок человек ватагами хаживали, – и то все в лапах у разбойника Ангулималы оказывались!" А Блаженный на это молчал себе и шёл.
И в третий раз говорят Блаженному пастухи стад, пастухи отар, хлебопашцы, путники: "Не ходи ты, подвижник, по этой дороге. На этой дороге засел разбойник Ангулимала – кровопроливец лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые местности обезлюдели. А сам он на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей носит. Тут не то что в одиночку – по этой дороге и по десять человек, и по двадцать, и по тридцать, и по сорок человек ватагами хаживали, – и то все в лапах у разбойника Ангулималы оказывались!" А Блаженный на это молчал себе и шёл.
2. Увидал разбойник Ангулимала Блаженного издалека уже, и когда увидел, ему подумалось: "Право, чудесно! Право, необычайно! Ведь по этой дороге не то что в одиночку – и по десять человек, и по двадцать, и по тридцать, и по сорок человек ватагами хаживали, – и то все в лапах у меня оказывались. А тут, похоже, этот подвижник вообще один отважился, без спутника идёт. А ну как я этого подвижника жизни лишу?!"
Препоясался тут разбойник Ангулимала мечом в кожаных ножнах, взял лук со стрелами и пустился по пятам за Блаженным. А Блаженный чудодейственным образом устроил так, что сам он шёл не спеша, а разбойник Ангулимала спешил изо всех сил и не мог его нагнать. И тут разбойнику Ангулимале подумалось: "Право, чудесно! Право, необычайно! Я же прежде, бывало, слона на бегу настигал, коня на бегу настигал, колесницу на бегу настигал, а тут этот подвижник идёт себе не спеша, я же спешу изо всех сил и не могу его нагнать!" Остановился он и говорит Блаженному: "Стой, подвижник! Стой, подвижник!"
– Я-то стою, Ангулимала, сам стой!
И тут разбойнику Ангулимале подумалось: – Эти подвижники, сыны Шакьев⁵, учат правдивости, считают себя правдивыми⁶. Как же этот подвижник сам идёт, а говорит: "Я-то стою, Ангулимала, сам стой!" Спрошу-ка я подвижника об этом".
И вот разбойник Ангулимала обратился к Блаженному со стихом;


[Будда:]


[Ангулимала:]




3. И вот Блаженный с достопочтенным Ангулималой, как с провожатым [младшим] монахом¹⁰, направился к Шравасти. В свой черёд он очутился в Шравасти. И там Блаженный пребывал в роще Джеты, в обители, подаренной [общине] Анатхапиндикой. А в ту самую пору у ворот дворца царя Прасенаджита Кошальского собралась большая толпа народа, шумела и галдела: "В подвластной тебе области, о царь, [объявился] разбойник по имени Ангулимала-кровопроливец лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые области обезлюдели. А сам он носит на шее ожерелье из пальцев убиенных им людей. Пусть царь на него управу найдёт!"
И вот царь Прасенаджит Кошальский выехал из Шравасти круглым счётом с пятьюстами всадниками и при свете дня поехал в обитель. Пока могла ехать колесница, он ехал на колеснице, затем сошёл с неё и пешком пошёл к Блаженному. Подойдя, он приветствовал Блаженного и сел подле [него]. Когда царь Прасенаджит уселся, Блаженный спросил его:
– Что с тобой, государь? Не магадхский ли царь Бимбисара-воитель на тебя войной пошёл, или личчхавии вайшальские, или иные князья-соперники?
– Не пошёл на меня войной, почтенный, ни магадхский царь Бимбисара-воитель, ни личчхавии вайшальские, ни иные князья-соперники. А в подвластной мне области, почтенный, объявился разбойник по прозванию Ангулимала-кровопроливец лютый, в смертоубийствах закоснелый, душегуб безжалостный. От него и деревни обезлюдели, и торжки обезлюдели, и обжитые области обезлюдели. Не могу, почтенный, на него управы найти!
– А если бы ты как-нибудь увидел, что Ангулимала обрил волосы и бороду, ушёл из дому в бездомность¹¹, воздерживается от убийств, воздерживается от взятия не данного, воздерживайся от лжи, ест один раз в день, блюдёт целомудрие, исполнен [доброго] нрава, причастен благой дхарме, – то как бы ты поступил?
– Мы бы его, почтенный, с уважением приветствовали, встали бы ему навстречу, предложили бы ему сесть, предложили бы ему одежду, пропитание, приют, лекарства на случай болезни, позаботились бы о его защите, безопасности, охране. Да только откуда, почтенный, у грешника и лиходея такая обузданность нрава возьмётся?
А в то самое время достопочтенный Ангулимала сидел невдалеке от Блаженного. И вот Блаженный протянул правую руку и говорит царю Прасенаджиту Кошальскому:
– Вон, государь, сидит Ангулимала!
И тут царю Прасенаджиту Кошальскому стало страшно, стало жутко, волосы у него встали дыбом. Блаженный заметил, что царю Прасенаджиту Кошальскому страшно, жутко, что у него волосы на голове дыбом встали, и сказал ему:
– Не бойся, государь! Не бойся, государь! Его нечего бояться!
И этот страх, та жуть, тот мороз по коже, что нашли было на царя Прасенаджита Кошальского, отпустили его. И вот царь Прасенаджит Кошальский направился к достопочтенному Ангулимале. Подойдя к нему, он обратился к достопочтенному Ангулимале:
– Ты, почтенный, не Ангулимала ли?
– Да, государь.
– Какого рода, почтенный, отец господина¹²? Какого рода мать господина?
– Отец мой [из рода] Гарга, государь, а мать моя Мантрани.
– Пусть возрадуется, почтенный, господин Гарга, сын Мантрани. Хлопоты об одежде, пропитании, приюте, лекарствах на случай болезни для господина Гарги, сына Мантрани, я беру на себя.
А в ту пору достопочтенный Ангулимала соблюдал особые зароки: был лесовиком, самоходцем, лохмотником, больше трёх одежд не имел¹³. И вот достопочтенный Ангулимала сказал царю Прасенаджиту Кошальскому:
– Полно, государь. Три одежды у меня уже есть.
И вот царь Прасенаджит Кошальский направился к Блаженному. Подойдя, он приветствовал Блаженного и сел подле. И, сидя подле Блаженного, царь Прасенаджит Кошальский сказал ему:
– Чудесно, почтенный! Необычайно, почтенный! Каков же ты, почтенный, Блаженный: несмирных усмиритель, некротких укротитель, неуспокоенных успокоитель. Тот, почтенный, кого мы и насилием, и оружием усмирить не смогли, он самый без насилия, без оружия Блаженным усмирён. А теперь, почтенный, мы к себе пойдём. Много у нас дел и обязанностей.
И тут царь Прасенаджит Кошальский встал с сидения, попрощался с Блаженным, обошёл его посолонь и удалился.
4. И вот достопочтенный Ангулимала поутру оделся и с миской в руке, в верхней одежде вошёл в Шравасти за подаянием. И увидел достопочтенный Ангулимала в Шравасти, идя за подаянием в привычные ему дома, некую женщину, тяжело рожавшую, разрываемую родами. Когда он увидел её, ему подумалось: "Вот мучаются существа, вот ведь мучаются¹⁴!" И вот достопочтенный Ангулимала, пройдя по Шравасти за подаянием, вернулся и направился туда, где был Блаженный. Подойдя к Блаженному, он приветствовал его и сел подле. И, сидя подле Блаженного, достопочтенный Ангулимала сказал ему:
– Почтенный, сегодня я оделся поутру и с миской в руке, в верхней одежде пошёл в Шравасти за подаянием. И увидел я, идя по Шравасти за подаянием в привычные мне дома, некую женщину, тяжело рожавшую, разрываемую родами. Когда я увидел её, мне подумалось: "Вот мучаются существа, вот ведь мучаются!"
– Так ты, Ангулимала, отправляйся в Шравасти к той женщине и скажи ей: "Я, сестра, свидетельствую, что отродясь никого намеренно не лишал жизни, дыхания. Пусть силою этой истины¹⁵ ты разрешишься, и дитя выживет.
– Но это же для меня заведомая ложь будет, почтенный! Я ведь, почтенный, многих намеренно лишил жизни, дыхания.
– Так ты, Ангулимала, отправляйся в Шравасти к той женщине и скажи ей: "Я, сестра, свидетельствую, что с тех пор как по-арийски родился, никого намеренно не лишал жизни, дыхания. Пусть силою этой истины ты разрешишься, и дитя выживет".
– Хорошо, почтенный, – отвечал достопочтенный Ангулимала Блаженному и направился в Шравасти к той женщине и сказал ей:
– Я, сестра, свидетельствую, что с тех пор как по-арийски родился, никого намеренно не лишал жизни, дыхания. Пусть силою этой истины ты разрешишься, и дитя выживет.
И вот женщина разрешилась, и дитя выжило.
5. И был достопочтенный Ангулимала один, наедине с собою прилежен, ревностен, внимателен и не замедлил достичь той цели, которой ради сыновья семей искренне уходят из дому в бездомность. Уже в явленности он осуществил завершение целомудренной жизни, понял его сам и, засвидетельствовав сверхсознанием, пребывал так.
Он достоверно познал: "Истощилось рождение, свершено целомудренное житие, сделано дело, дальше нет [продолжения]". И стал достопочтенный Ангулимала одним из святых.
6. И вот достопочтенный Ангулимала поутру оделся и с миской в руке, в верхней одежде вошёл в Шравасти за подаянием. И в то самое время кто ком земли бросил в достопочтенного Ангулималу, кто палкой бросил в достопочтенного Ангулималу, кто камнем бросил в достопочтенного Ангулималу. И вот достопочтенный Ангулимала с разбитой головой, весь в крови, с разбитой миской, в изодранной одежде направился к Блаженному.
Увидал Блаженный достопочтенного Ангулималу издалека ещё, а увидев, сказал достопочтенному Ангулимале:
– Ты стерпи, брахман! Ты стерпи, брахман! Созревание твоих прежних поступков, из-за которого ты был бы много лет, много сотен лет, много сотен тысяч лет терзаем в аду, ты теперь, о брахман, переживаешь уже в явленности.
7. И вот достопочтенный Ангулимала, пребывая в уединении, в созерцании, переживая счастье освобождённости, воскликнул с большим чувством:

Примечания.

1 – Так я слышал – непременное начало буддийских прозаических сутр, указывающее на передачу их в устной традиции, восходящей к личному ученику и двоюродному брату Будды – Ананде.

2 – Блаженный – самый известный эпитет Будды в Каноне, означающий, что Будда обрёл благо сам, достоин величайшего уважения и помогает обрести его другим.

3 – Шравасти – столица царства Кошалы.

4 – Кровопроливец – пали lohitapam, этимологически lohita – красное, кровь + pani – рука, ладонь, однако долгота конечного i не требуется (ср. подобной этимологии vajrapani – держатель ваджра – с кратким i). Поэтому напрашивается предположение о контаминации с санскритским pranin – обладатель жизненных дыханий, живое существо.

5 – Сыны Шакьев (пали sakyaputta) – последователи Будды (самого Будду, в отличие от его последователей, Ангулимала не мог узнать на расстоянии), именуемые так потому, что, приняв монашество под началом Будды, выходца из рода Шакьев, они как бы отказывались от своего мирского происхождения и рождались заново.

6 – Учат правдивости, считают себя правдивыми (пали saccavadino, saccapatifma) – намеренная игра словами: прежде всего, это значит буквально то, что сказано, а кроме того, и намекает на ariyasaccam, то есть на "отношение буддиста к действительности", переводимое обычно как "благородные истины".

7 – В дыханьях жизни необуздан – перевод использует приём намеренного буквализма. Слово panesu значит (исходно) – в жизненных ветрах, в пранах, а узуально – скорее относительно живых существ.

8 – [Должный] дал ответ – "должного" в подлиннике нет. Дал ответ – paccavadi – прошедшее время от prati+vad – отвечать, этимологически же – говорить навстречу; говорить против.

9 – "Пойдём со мной, монах" – Обычная процедура принятия в монахи достаточно длительна и требует участия многих. Такой же способ – к нему мог прибегать только сам Будда – использовался в случае явной готовности кандидата и безотлагательности самого действия. (Ср. знаменитый способ, каким Иисус обратил в свои ученики Петра).

10 – Согласно уставу, старший монах мог выбирать в провожатые себе, идя за подаянием, младшего (на время или постоянно), шедшего за ним следом. Такие отношения, очевидно, предполагали со стороны старшего намерение лично учить младшего, персональное внимание к нему.

11 – Обрил волосы и бороду, ушёл из дому в бездомность – краткая формула принятия монашества, встречающаяся в Каноне десятки раз.

12 – Господин – аууо. Царь обращается к Ангулимале одновременно как к монаху ("почтенный") и как к брахману ("господин").

13 – Соблюдал особые зароки: был лесовиком, самоходцем, лохмотником, больше трёх одежд не имел. – Имеются в виду личные, особо, при выраженном личном желании, принимаемые на себя обеты (на время или на всю жизнь). Лесовик (arannako) отказывается от приюта в домах, житья в монастырях, обителях и спит только в лесу. Самоходец (pindapatiko) обязывается есть лишь ту пищу, которую собрал подаянием лично сам, то есть не принимать излишков пищи, предлагаемых ему другими монахами. Лохмотник (pamsukuliko) не принимает от мирян в дар одежды и облачается только в платье, сшитое из подобранной на помойке ветоши.
Больше трёх одежд не имел (tecivarako) – не создаёт запаса одежды, не имеет смены.

14 – "Вот мучаются существа..." – kilissanti vata bho satta. Глагол kilissanti объединяет смыслы пачкаться, мараться; мучиться; быть в состоянии, когда припекает, саднит. К ситуации родов равно применимы оба смысла.

15 – ... силою этой истины... – По общему в древней Индии убеждению, клятва (слово saccam имеет два значения согласно толковым словарям: а) истинное, действительное и б) клятва) чем-то жизненно существенным для произносящего её, и способна произвести изменения в мире. Святость клянущегося или возвышенность содержания не существенны. Так, мать оживляет укушенного змеёю сына клятвой: "Поистине, укусившая тебя кобра мне не более ненавистна, чем твой отец, с которым я прожила столько лет. Силой этой истины да воскреснешь ты!"