|
Culamalunkya sutta.
Малая
сутта о советах Малункье.
Sutta
pitaka. Majjhimapaṇṇāsam. Majjhima nikāya 63.
Так я слышал.
Однажды Благословенный находился в роще Джеты – в
монастыре Анатхапиндики. И вот тхере, сыну Малункьи, находившемуся в
уединении, в сосредоточении, пришла в голову такая мысль:
"Есть вопросы из области мнений, которые Благословенный оставил без
ответа, не разъяснил, отклонил: вечен мир или не вечен; имеет мир
границу или не имеет; одно ли и тоже душа и тело, или тело – одно, а
душа – другое; существует ли Татхагата после смерти или не существует;
или ни существует, ни не существует. На всё это Благословенный не
отвечал. И не нравится это мне, не устраивает это меня, что
Благословенный не отвечает на эти вопросы. Пойду-ка я к
Благословенномму и спрошу об этом. Если Бхагаван ответит мне на них, то
буду я учиться у Благословенного брахманскому житию. А если не ответит,
то оставлю ученичество и вернусь к худшему".
И вот к вечеру достопочтенный сын Малункьи вышел из сосредоточения,
пришёл к Благословенному, приветствовал и сел возле. И сидя возле
Благословенного, достопочтенный сын Малункьи рассказал ему, о чём думал
в уединении. "Если Благословенный знает ответы на эти вопросы, то пусть
он их мне скажет. А если не знает, то что же? Для того, кто не знает,
лучше будет и говорить прямо: не знаю, мол, не вижу".
"А говорил я разве тебе, сын Малункьи: пошли, мол, сын Малункьи, учись
у меня брахманскому житию, а я тебе объясню: вечен мир или не вечен;
имеет мир границу или не имеет; одно ли и тоже душа и тело, или тело –
одно, а душа – другое; существует ли Татхагата после смерти или не
существует; или ни существует, ни не существует".
"Не было этого, почтенный".
"Или, может, ты мне говорил: я, почтенный, стану учиться у
Благословенного брахманскому житию, а Благословенный мне объяснит:
вечен мир или не вечен; имеет мир границу или не имеет; одно ли и тоже
душа и тело, или тело – одно, а душа – другое; существует ли Татхагата
после смерти или не существует; или ни существует, ни не существует".
"Не было, почтенный".
"Итак, ты согласен, сын Малункьи, что ни я тебе не говорил об этом, ни
ты мне не говорил об этом. А если так, никчёмный ты человек, с чего ты
вздумал оставлять ученичество?
Представь, сын Малункьи, что кто-то скажет: "До тех пор не стану
учиться у Благословенного брахманскому житию, покуда Благословенный не
объяснит мне: вечен мир или не вечен; имеет мир границу или не имеет;
одно ли и тоже душа и тело, или тело – одно, а душа – другое;
существует ли Татхагата после смерти или не существует; или ни
существует, ни не существует". Не успеет Татхагата объяснить ему это,
как человек этот умрёт.
Представь, сын Малункьи, что человека ранило пропитанной ядом стрелой и
друзья-знакомые, кровные родственники привели к нему врача, хирурга. А
человек этот скажет: "Не дам я до тех пор вынуть эту стрелу, пока не
узнаю, что за человек меня ранил: кшатрий ли он, брахман ли, вайшья ли,
шудра ли; пока не узнаю как его имя, кто он родом, пока не узнаю,
чернокожий ли он, смуглокожий ли или с кожей золотистого цвета; пока не
узнаю, из какого меня ранили лука – простого или самострела; пока не
узнаю, что за тетива на луке – из дерева ли арка, тростниковая ли,
пеньковая ли, жильная ли, из молочайного ли дерева; пока не узнаю,
какое у стрелы древко – вставное или накладное; пока не узнаю, что за
оперение у стрелы – из перьев ли коршуна, или цапли, или сокола, или
павлина, или мягкоклювой птицы; пока не узнаю какой жилой оно примотано
– воловьей ли, буйволиной ли, оленьей ли, обезьяньей ли; пока не узнаю,
что за наконечник – игольный ли, бритвенный ли, расплющенный ли,
калённый ли, "телячий зуб" ли, "олеандровый лист" ли. Не успеет человек
всё это узнать, как умрёт он.
Вот так же, сын Малункьи, и с этими вопросами: не успеет Татхагата всё
это объяснить, как человек умрёт.
Какое бы мнение ни было, сын Малункьи: вечен мир или не вечен; имеет
мир границу или не имеет; одно ли и тоже душа и тело, или тело – одно,
а душа – другое; существует ли Татхагата после смерти или не
существует; или ни существует, ни не существует, а брахманское житие
остаётся. Какое бы мнение ни было, сын Малункьи: вечен мир или не
вечен; имеет мир границу или не имеет; одно ли и тоже душа и тело, или
тело – одно, а душа – другое; существует ли Татхагата после смерти или
не существует; или ни существует, ни не существует – есть рождение,
есть старость, есть смерть, есть печаль, стенания, боль, уныние,
отчаяние, и их уничтожение, очевидное уже в этой жизни, я и указую.
Потому, сын Малункьи, не разъяснённое и знайте как неразъяснённое,
разъяснённое мною знайте как разъяснённое. Вот что, сын Малункьи, мной
не разъяснено: вечен мир или не вечен; имеет мир границу или не имеет;
одно ли и тоже душа и тело, или тело – одно, а душа – другое;
существует ли Татхагата после смерти или не существует; или ни
существует, ни не существует.
Почему, сын Малункьи, это мной не разъяснено? В этом нет смысла, это не
служит брахманскому житию, отвращению, бесстрастию, пресечению,
умировотворению, постижению, просветлению, успокоению, потому это мной
не разъяснено. А вот что, сын Малункьи, мной разъяснено: вот страдание,
вот причина страдания, вот прекращение страдания, вот путь ведущий к
прекращению страдания.
Почему, сын Малункьи, это мной разъяснено? В этом есть смысл, это
служит брахманскому житию, отвращению, бесстрастию, пресечению,
умиротворению, постижению, просветлению, успокоению, потому это
разъяснено. Потому, сын Малункьи, не разъяснённое и знайте как
неразъяснённое, разъяснённое мною знайте как разъяснённое".
Так сказал Благословенный. Достопочтенный сын Малункьи восхищённо
воспринял сказанное им.
\
|
