|
|
|
|
Аджатасатту был сыном царя Сении
Бимбисары из Магадхи, который
первым из правителей обрёл веру в будду Шакьямуни. Однажды
Девадатта,
родственник и ученик будды
Шакьямуни, который
из-за стремления к власти
начал противостоять Будде,
принялся уговаривать Аджатасатту: "Ваше
высочество, Вы не сможете стать царём. Вы так и закончите свою жизнь
царевичем. Если Вы убьёте своего отца, то станете царём. Если я убью
будду Шакьямуни, то я
стану буддой".
В то время Аджатасатту верил Девадатте, и поскольку Девадатта
постоянно говорил ему одно и то же, он решился на убийство своего отца.
Заточив отца в башне и не давая ему пищи, Аджатасатту приговорил того к
голодной смерти.
В Саманнапхала сутте (Сутта о плодах отшельничества) повествуется,
как, встретившись с Буддой,
Аджатасатту выслушал его проповедь,
раскаялся в убийстве отца и обрёл глубокую приверженность Трём
Драгоценностям. Объясняя царю плоды отшельничества, Будда раскрыл ему
разные учения, начиная с заповедей для монахов и кончая четырьмя
дхьянами, божественными сверхсилами и Освобождением. Эту сутру можно
назвать основой буддийской практики. Вот как оканчивается эта сутра:
Когда так было сказано, царь
Магадхи Аджатасатту, сын Ведехи, сказал Блаженному:
– Превосходно, господин! Превосходно, господин! Подобно тому,
господин, как поднимают упавшее, или раскрывают сокрытое, или указывают
дорогу заблудшему, или ставят в темноте масляный светильник, чтобы
наделенные зрением различали образы, так же точно Блаженный с помощью
многих наставлений преподал истину. И вот, господин, я иду как к
прибежищу, к Блаженному,
и к Дхарме, и к Сангхе (общине) монахов. Пусть
же Блаженный примет
меня как преданного мирянина, отныне и на всю жизнь
нашедшего здесь прибежище. Мной совершено преступление, господин,
–
из-за глупости, из-за ослепления, из-за нечестия я ради владычества
лишил жизни отца, добродетельного царя добродетели. Пусть же господин
Блаженный примет меня,
признавшегося в совершённом преступлении, чтобы
в будущем я обуздал себя.
– Действительно, великий царь, ты совершил преступление –
из-за глупости, из-за ослепления, из-за нечестия ты лишил жизни отца,
добродетельного царя добродетели. И поскольку ты, великий царь, указав
на совершённое преступление, добродетельно искупаешь его, мы принимаем
тебя. Ибо такова, великий царь, поступь должного поведения праведника
–
что указавший на совершённое преступление и добродетельно искупающий
его, достигает в будущем самообуздания.
Когда так было сказано, царь Магадхи Аджатасатту, сын Ведехи, сказал
Блаженному:
– Ну, а теперь, господин, мы пойдём – у нас много дел,
много надлежит
сделать.
– Делай, теперь, великий царь, как ты считаешь нужным.
И вот царь Магадхи Аджатасатту, сын Ведехи, возрадовавшись
словам Блаженного,
поднялся с сиденья, приветствовал Блаженного и,
обойдя его с правой стороны, удалился.
И вот, вскоре после ухода царя Магадхи Аджатасатту, сына Ведехи,
Блаженный обратился к
монахам:
– Этот царь, монахи, поражён; этот царь, монахи, потрясён.
Если бы этот царь, монахи, не лишил жизни отца, добродетельного царя
добродетели, то уже на этом сиденье обрёл бы непорочное, свободное от
скверны виденье истины.
Так сказал Блаженный,
и удовлетворённые монахи возрадовались словам
Блаженного.
